Алла Кузнецова - Арифметика жизни (сборник)

• Название: Арифметика жизни (сборник)
• Автор: Алла Кузнецова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91404-003-8

В шестой поэтический сборник петербургского автора вошли избранные произведения разных лет, а также новые, не опубликованные ранее стихи.

---

Алла Кузнецова Арифметика жизни. Избранное

О как мы просто узнаём по злым приметам злые годы

Вновь является детство ко мне,
Чуть коснувшись моей седины,
И опять я пишу о войне,
Потому что я родом с Войны.

В опаленном начале судьбы
Несмываема горя печать,
Я не в силах об этом забыть
И не вправе об этом молчать!

Рождённые тишиной

Живу, казнённая войной
В своём безрадостном начале,
В строке, рождённой тишиной,
Ловлю вкрапления печали.

Уйду в былое с головой,
Лист исписав не без помарок, —
И стынет в луже восковой
Свечи заплаканный огарок.

Забыть иль помнить – мне видней!
Страница – прошлого набросок.
Я не корректор горьких дней,
Я их усталый отголосок.

«В глухом углу родного сада…»

В глухом углу родного сада,
Где ярких маков пышный сноп,
Теснился долго у ограды
Полуразрушенный окоп.

Достался времени в наследство
Остаток злых военных гроз
Как память раненого детства,
Как символ материнских слез.

В нем не бойцы стояли насмерть:
Туда от взрывов и смертей
Водила мать одетых наспех
Всех четверых своих детей.

И зависала жизнь на нитке,
Час ожиданий страх верстал,
Усердно лаяли зенитки
И рев моторов нарастал,

Носились огненные смерчи
Среди кварталов городских…
И, все-таки, спасла от смерти
Мать четверых детей своих!

Теперь окоп с землей сравнялся,
И, виноватый без вины,
Он только в памяти остался
Страницей ужасов войны.

Взгляну – и вспомню поневоле
Огонь и дым минувших дней
И все, что выпало на долю
Солдатки, матери моей.

«Как мы играли и чем мы играли…»

Как мы играли и чем мы играли
В сожженном, растерзанном нашем квартале?!.
Патронами, пулями, гнутою каской,
В подбитые танки влезали с опаской,
Лепили “фашиста” из глины и пыли
И все по порядку скакалкой лупили.
Горланили песни, играя в победу, —
“Землянку”, “Катюшу”, “Ты ждешь, Лизавета”…

Как мы страдали! О, как мы страдали
В сожженном, растерзанном нашем квартале,
Когда истощенные мамы болели
И бабушек лица под утро белели,
И плакали люди надсадно и жутко,
И есть нам хотелось до боли в желудке.
Несчастного детства несчастные дети…
Где рвутся снаряды, там счастье в запрете.

«…У дороги лебеда…»

…У дороги лебеда,
У дороги зелена —
Наша скудная еда
(Что поделаешь, война!).
Тащит память дни мои,
Где убожество стола
И старания семьи,
Чтобы я не умерла:
Каждый хвалит и жуёт,
Не щадя зубов и щёк,
Братик Димочка суёт
Мне под нос свой кулачок:
– Только, дурочка, не съешь —
Обязательно умрёшь!
Правда, мама, коржик свеж
И на хлебушек похож?
Мама говорит:
– Ну да!
Что на свете есть вкусней?!
Лебединая еда!
Пища белых лебедей!
Нина, старшая сестра,
Две косички за спиной,
Вдруг на цыпочках пошла
Лебедёнком предо мной.

Зазевалась – и молчу,
Слёзы сохнут на щеках,
И поменьше стал чуть-чуть
Коржик в маминых руках.

Вспомню это – к горлу ком!
И чем старше, тем больней…
Промокну глаза платком,
Повздыхаю в тишине,
Подойду к стеклу окна,
Мирным днём печаль дробя…
Ах, проклятая война,
Только б не было тебя!

«Страницу памяти открою…»

Страницу памяти открою —
Зима, декабрь, число второе…
Последние бои за город…
Ночь, и мороз ползёт за ворот.

Мы выскочили, в чём стояли,
И в лютой стуже грели души
Надеждой той, что нам вселяли
Непревзойдённые «катюши».

Кричала мама нам: – Смотрите!..
На небо!.. Справа от черешни!..
Глядели все, и каждый видел,
А я не видела, хоть тресни!

В желанье «сполохи» увидеть
Хотелось плакать, стать повыше,
Но, чтобы маму не обидеть,
Кричала тоже: «Вижу!.. Вижу!..»

«Когда задачи в битвах жарких…»

Когда задачи в битвах жарких
Почти что были решены,
Американские подарки
Давали сиротам войны.

И мама принесла в корзинке
Для нас подарок дорогой,
Сказала: – Вот они… ботинки…
День отстояла, а на кой?..

Ни мне, ни вам не надо, дети,
Такие штучки не для нас!..
Снесу певице Лизавете,
Пожалуй, будут в самый раз!

А я, с кровати спрыгнув ловко,
Прилипла к маме: «Не ходи!..»
И ярко-красные обновки
Прижала к худенькой груди.

И мама, подавляя вздохи,
Сказала, глядя на меня:
«И правда!.. Что ж искать пороки
В зубах дарёного коня?!»

Она совсем не возражала,
Весёлой радуясь возне,
А я обулась и сказала,
Что башмаки как раз по мне!

Потёрла тряпкой для порядка,
Была беда невелика,
Что от коленки и до пятки,
Как и от пятки до носка!..

«Нас безотцовщиною звали…»

Нас безотцовщиною звали
В те дни, что ныне далеки,
А мы отцов годами ждали
Всем похоронкам вопреки.

Порой дерзили и грубили,
Ожесточившись от обид,
И сверстников своих лупили
За то, что скажут: – Он убит!

И не могли с бедой смириться,
Бунтуя, детские сердца,
Поверить – значит согласиться
И сразу потерять отца.

Ушло в былое лихолетье
Родной отеческой земли,
Живут войны минувшей дети,
Что безотцовщиной росли,

Хранят семейные преданья,
В которых правда об отцах,
Лелея чудо ожиданья
В давно заждавшихся сердцах.

«Мы умели расти…»

Мы умели расти
и счастливым несчастное детство
Делать как-то случайно,
не вникая в злой истины суть.
Хоть достались беда,
похоронки да бедность в наследство,
Но смеяться умели,
внушая друг другу: «Забудь!..»

Вспоминаю бассейн,
нас манивший водицею пресной,
Зарывали друзей до ушей
в золотые пески,
Откровенно в ответ
на удары судьбы интересной
Хохотали до слёз
и прощали обиды долги.

Но сжимает дыханье
каким-то невидимым тромбом
При свиданиях с детством
под отзвуки страшных боёв,
Где бассейн – не бассейн,
а воронка от авиабомбы,
Что наполнена ливнями
щедро, до самых краёв!

Где прибрежный песок —
просто тёплая пыль у дороги
(Заявлялись домой,
представляя собой чертенят),
А удары судьбы —
это «пряники» мамочки строгой,
Что в кадушку с водой
окунала нас всех, как щенят…

Умудрялись расти
и счастливым несчастное детство
Делать как-то случайно
в безотцовщины горьком кругу.
Нам достались беда,
похоронки да бедность в наследство —
Всё, о чём я теперь
ночью вспомнить без слёз не могу.

С любовью и памятью

Бывает, что память душе неподвластна
И время с характером своеобразным
Сметает, что было, забыв сохранить, —
И нами теряются даты и лица,
Тихонько стираются жизни страницы
И рвётся бесценная прошлого нить.

Седой ветеран! Расскажи своим внукам
И правнукам всем, их друзьям и подругам
О том, что ты помнишь, что выстрадал сам!
Ты ныне – Истории главный свидетель,
Ты двигал те годы к Великой Победе
По страшным, «жестокой войны» адресам!

Пусть тянутся к миру, к добру наши дети,
Пусть гимны слагают и вам, и Победе,
Пусть любят Отчизну, как любите вы!
Пусть ваше далёкое станет им близким,
Пусть мимо воздвигнутых вам обелисков
Они не пройдут, не склонив головы!

«Я не знала отца. Мне совсем ещё было немного…»

Я не знала отца. Мне совсем еще было немного,
А война ворвалась, отбирая отцов у детей,
И когда он шагал по суровым военным дорогам,
Я впервые сумела пройти от стола до дверей.

Но, не зная отца, я его бесконечно любила
И ждала терпеливо, совсем не по-детски, без слез.
Все старалась забыть, что старик – почтальон молчаливый
Похоронку в наш дом перед самой победой принес.

Я на жизни дороге счастливый ждала перекресток —
Годы шли полосою, где нет ожиданьям конца,
Ожидала ребенком, серьезной девчонкой – подростком,
Сколько помню себя – я всегда ожидала отца.

Только взрослой совсем мне поверить пришлось наконец —
то
В то, что павшим в боях никогда не подняться с земли…
Тянет сердце к одной из солдатских могил Будапешта
И цветут тополя и кричат по весне журавли.

Мне порой нелегко, но никто эту тяжесть не снимет,
Встречи ласковый миг тихим счастьем приносит мне в
сны
Дорогой мой отец, мой родной, долгожданный, любимый,
Не пришедший ко мне с той зловещей проклятой войны.

«В беде и неудаче…»