Иван Тургенев - Казнь Тропмана

• Название: Казнь Тропмана
• Автор: Иван Тургенев
• Жанр: Публицистика

«…В январе месяце нынешнего (1870) года я, находясь в Париже за столом одного хорошего приятеля, получил <…> совершенно неожиданное приглашение присутствовать при казни Тропмана – и не при одной его казни: мне предлагали включить меня в число немногих привилегированных лиц, которым разрешается доступ в самую тюрьму. До сих пор еще не забыто ужасное преступление, совершенное Тропманом; но в то время Париж настолько же – если не более – занимался им, его предстоящею казнью – сколько недавним назначением псевдопарламентарного министерства Оливье – или убийством Виктора Нуара, павшего от руки столь изумительно впоследствии оправданного принца П. Бонапарта…»

---

IV

Перед самыми воротами стояла массивная закрытая фура, запряженная в три лошади цугом; другая, двухколесная фура, небольшая и низкая, имевшая вид продолговатого ящика, запряженная в одну лошадь, отъехала немного в сторону. (Эта фура назначалась, как мы узнали впоследствии, для принятия тела немедленно после казни и препровождения его на кладбище.) Несколько работников в коротких блузах виднелось около фур, и высокий человек в круглой шляпе, белом галстуке, в легком пальто, накинутом на плечи, отдавал вполголоса приказания… То был палач. Все власти – комендант, г. Клод, начальник квартала и т. д. – уже окружали и приветствовали его. «Ah! monsieur Indric! bon soir, monsieur Indric![1]» – clwhalucl vocklueanuo. (Nactoozee ego umo Geidenreix – Heidenreich; он эльзасец.) И наша группа подошла к нему: он стал на миг нашим центром. В обращении с ним выказывалась несколько напряженная, но почтительная фамильярность: «Мы, дескать, вами не брезгаем, и вы все-таки особа важная». Иные из нас, вероятно для шику, даже руку ему пожимали. (Руки у него красивые, замечательной белизны.) Вспомнился мне стих пушкинской Полтавы:

Палач…
Руками белыми играя…

Сам monsieur Indric держался очень просто, мягко и учтиво, не без патриархальной важности. Казалось, он чувствовал, что в эту ночь он в наших глазах второе лицо после Тропмана и как бы первый его министр. Работники раскрыли фуру и принялись вынимать из нее все составные части гильотины, которую должны были воздвигнуть тут же, в пятнадцати шагах от ворот[2]. Два фонаря заходили взад и вперед низко над землею, освещая яркими, небольшими кругами граненые камни мостовой. Я посмотрел на часы… всего половина первого! Воздух еще больше потускнел и похолодел. Народу уже набралось довольно – и за рядами солдат, окаймлявших пустое пространство перед тюрьмою, начинал подниматься долгий и смутный людской гам. Я подошел к солдатам: они стояли неподвижно несколько сдвинувшись и нарушив первоначальную правильность рядов. Лица их не выражали ничего, кроме скуки, скуки холодной и терпеливо-покорной; да и те лица, которые мне виднелись за киверами и мундирами солдат, за трехуголками и сюртуками полицейских сержантов, лица блузников, работников, выражали почти то яке – только с примесью какой-то неопределенной усмешки. Впереди, из-за грузно шевелившейся и напиравшей толпы, вырывались восклицанья вроде: «Ohe Tropmann! ohe Lambert! Fallait pas qu'y aille![3]», крики, звонкие свистания; явственно слышался бранчивый спор из-за места, змейкой проползал обрывок цинической песенки – внезапно поднимался резкий смех, который тотчас подхватывался другими и замирал широким гоготаньем. «Настоящее дело» еще не началось; не было слышно ни всеми ожиданных антидинастических кликов, ни столь известных грозных перекатов марсельезы. Я вернулся в соседство медленно выраставшей гильотины. Какой-то господин, курчавый и смуглолицый, в мягкой серой шляпе, вероятно адвокат, стоял возле и ораторствовал, сильно и однообразно тыкая правой рукою с отделенным указательным пальцем сверху вниз и сгибая даже колени от напряжения. Он взялся доказать двум-трем рядом с ним стоявшим господам в застегнутых наглухо пальто, что Тропман не был убийцей – а маниаком. «Un maniaque! Je vais vous le pro-uver! suivez mon raisonnement! – твердил он. – Son mobile n'etait pas l'assassinat, mais un orqueil que je nommerais volontiers demesure! Suivez mon raisonnement![4]» Господа в пальто «следили за его рассуждением», но, судя по их физиономиям, навряд ли он убеждал их; а сидевший на площадке гильотины работник даже с явным презрением на него посматривал. Я вернулся на квартиру коменданта.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

А! господин Индрик! добрый вечер, господин Индрик! (фр.)

2

Отсылаю читателей, желающих познакомиться не только со всеми подробностями «Экзекуции», но и со всем, что предшествует ей и следует за нею к превосходной статье М. Дюкана: «La prison de la Roquette» – в «Revue des de ux Mondes», N 1, 1870.

3

Эй, Тропман! эй, Ламбер! Незачем было туда ходить!(фр.)

4

Маньяк! Я вам это докажу! Следите за моим рассуждением! Он был движим не желанием убийства, а гордостью, которую я охотно назвал бы чрезмерной! Следите за моими доводами! (фр.)