Колин Маккалоу - Битва за Рим

• Название: Битва за Рим
• Автор: Колин Маккалоу
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52309-2

Римская республика в опасности. Понтийское царство угрожает Риму с востока. Гражданская война раздирает саму Италию.

Смута объяла государство, народ в растерянности. Благородные стали подлыми, щедрые – жадными, друзья предают. А человек, удостоенный венца из трав – высшего знака отличия Республики за спасение граждан Рима, проливает реки крови своих соотечественников. Что будет ему наградой на этот раз?

---

Он снова зашагал взад-вперед, вопрошая на ходу:

– Такое ли уж страшное это преступление – возжелать стать римлянином? Не будет большим преувеличением сказать, что мы правим всем миром, который достоин нашего внимания. Нам оказывают почтение, перед нами склоняются, когда мы появляемся у чужих берегов; даже цари идут на попятный, повинуясь нашим приказам. Быть самым распоследним среди римлян, даже одним из неимущих, куда лучше, чем кем-то еще в целом свете. Пусть он беден и не может купить себе ни одного раба – зато он принадлежит к народу, управляющему всем миром! Он чувствует себя исключительным существом – а все это могущественное слово «римлянин»! Даже если он занимается тяжелым трудом, не имея возможности перепоручить его рабу, все равно он может сказать о себе: «Я – римлянин, мне лучше, чем всему остальному человечеству!»

Поравнявшись со скамьей трибунов, Марий обернулся к распахнутым дверям.

– Здесь, в пределах Италии, мы живем плечом к плечу с мужчинами и женщинами, которые очень похожи на нас, а во многом вообще от нас не отличаются. Эти мужчины и женщины кормят наше войско и поставляют для него солдат вот уже более четырех столетий. Да, время от времени некоторые из них восстают, примыкают к нашим недругам, выступают против нашей политики. Но за эти преступления они уже понесли наказание! Римское право запрещает карать за одно и то же преступление дважды. Можно ли осуждать их за желание быть римлянами? Вот на какой вопрос нам предстоит ответить. Дело не в том, почему они хотят ими быть и что вызвало этот всплеск числа ложных деклараций. Вправе ли мы винить их?

– Да! – крикнул Квинт Сервилий Цепион. – Да, они ниже нас! Они наши подданные, а не ровня нам!

– Квинт Сервилий, твое выступление не предусмотрено! Сядь и молчи или покинь заседание! – прикрикнул на него Красс Оратор.

Медленно, чтобы не утратить величественность осанки, Гай Марий обернулся и оглядел весь зал с исказившей его лицо горькой усмешкой.

– Вы полагаете, будто знаете, что сейчас последует… – Он громко рассмеялся. – Гай Марий – италик, поэтому он собрался обратиться к Риму с призывом отказаться от lex Licinia Mucia и оставить десятки тысяч новых граждан в списках. – Кустистые брови взлетели вверх. – Но нет, сенаторы, вы ошибаетесь! Это не входит в мои намерения. Подобно вам, я не считаю, что наш электорат следует разбавлять людьми, которым хватило совести вопреки истине записаться римлянами. Мое предложение состоит в другом: пусть lex Licinia Mucia действует, пусть следственные комиссии заседают, как гласит закон, разработанный нашими блестящими законниками, – но пусть они поставят своей неумолимости предел. Далее этого предела – ни шагу! Все лжеграждане до одного подлежат вычеркиванию из списков и из триб. Только это – и ничего больше. Ничего! Внемлите моему предостережению, сенаторы и квириты, слушающие у дверей: как только вы начнете подвергать наказаниям лжеграждан – стегать их кнутами, отбирать у них дома, деньги, лишать надежды на будущее, – вы посеете такой ветер, вас захлестнет такая волна ненависти, что содеянное вами превзойдет по последствиям высевание драконовых зубов. Вы пожнете смерть, кровь, обнищание и вражду, которые будут свирепствовать еще тысячу лет! Не закрывайте глаза на то, что попытались учинить италики, но и не карайте их за одну лишь попытку!

«Отлично сказано, Гай Марий!» – подумал Друз и захлопал. Он был не одинок. Однако большинство встретило речь неодобрительно. Из-за дверей послышался ропот, свидетельствовавший о том, что и другие слушатели не больно склонны соглашаться с Марием.

Поднялся Марк Эмилий Скавр.

– Могу я взять слово?

– Можешь, принцепс Сената, – кивнул Красс Оратор.

Скавр и Гай Марий были ровесниками, однако первого уже никак нельзя было назвать моложавым. Лицо его избороздили глубокие морщины, даже лысина казалась сморщенной. Только его чудесные зеленые глаза были молоды: взгляд их был по-прежнему пронзителен и зорок и свидетельствовал о незаурядном уме. Сегодня Скавр не собирался прибегать к своему прославленному юмору, давшему пищу для бесчисленных анекдотов; даже уголки его рта поникли. Он тоже прошелся до дверей, но там, в отличие от Мария, отвернулся от сенаторов и воззрился на толпу за пределами зала.

– Отцы-основатели! Я – ваш принцепс, подтвержденный в этом статусе действующими цензорами. Я пользуюсь этим статусом с того года, как стал консулом, то есть уже двадцать лет. Я – консуляр, побывавший в цензорах. Я предводительствовал армиями и заключал договоры с врагами, а также с теми, кто просился к нам в друзья. Я – патриций из рода Эмилиев. Однако гораздо важнее всех этих немаловажных заслуг то, что я просто римлянин! Для меня непривычно соглашаться с Гаем Марием, назвавшим себя италиком. Но позвольте повторить вам то, что вы услыхали в начале его выступления. Такое ли это преступление – возжелать стать римлянином? Захотеть влиться в народ, который правит всем значимым миром? Народ, которому по плечу помыкать царями? Подобно Гаю Марию, я повторю, что хотеть стать римлянином – не преступление. Наше расхождение заключается в том, где мы ставим ударение. Хотеть – не преступление. Иное – сделать. Я не допущу, чтобы квириты угодили в расставленную Гаем Марием ловушку. Мы собрались сегодня не для того, чтобы сострадать тем, кто не имеет желаемого. Наша сегодняшняя цель – не жонглирование идеалами, мечтами, стремлениями. Мы имеем дело с реальностью – противозаконной узурпацией римского гражданства десятками тысяч людей, не являющихся римлянами. У них не было права объявлять себя римлянами! Хотят ли они быть римлянами – неважно. Важно то, что десятки тысяч совершили серьезное преступление, и мы, стоящие на страже римского наследия, не можем отнестись к этому тяжкому преступлению как к чему-то малозначительному, за что достаточно просто шлепнуть по рукам.

Теперь Скавр обращался к Сенату:

– Отцы-основатели! Я, принцепс Сената, будучи истинным римлянином, призываю вас поддержать предлагаемый законопроект, пользуясь всей полнотой имеющейся у вас власти. С италийской страстью к римскому статусу должно быть покончено раз и навсегда. Lex Licinia Mucia должен подразумевать суровейшее наказание! Более того, я полагал бы, что нам следует принять оба предложения Гая Мария, внеся в законопроект соответствующие поправки. Согласно первой, сведения, помогающие выявить лжеримлянина, должны вознаграждаться – скажем, четырьмя тысячами сестерций, то есть десятой долей от суммы штрафа. Казна останется в неприкосновенности, нарушитель сам за все расплатится. Вторая поправка касается охраны всех судебных комиссий вооруженными отрядами. Деньги на оплату людей, временно используемых в этих отрядах, также должны браться из штрафных сумм. Я искренне благодарю Гая Мария за его предложения.

Никто так и не узнал, собирался ли Скавр закончить на этом свое выступление, поскольку его прервал крик вскочившего на ноги Публия Рутилия Руфа:

– Дайте мне слово! Я должен говорить!

Утомленный Скавр поспешил сесть.

– Старина Скавр отжил свое, – делился впечатлениями с соседями по обеим сторонам Луций Марций Филипп. – Раньше он не позволял себе вставлять в свою речь фразы из чужой.

– А мне нечем ему возразить, – отозвался сосед слева, Луций Семпроний Азелион.

– Нет, он устарел, – настаивал Филипп.

– Тихо, Луций Марций! – шикнул на болтуна Марк Геренний, сосед справа. – Дай послушать Публия Рутилия!

– Еще наслушаешься! – огрызнулся Филипп, но все-таки умолк.

Публий Рутилий Руф не стал расхаживать по залу, а остался стоять рядом со своим раскладным стульчиком.

– Сенаторы, квириты, слушающие у дверей, умоляю, внемлите мне! – Он пожал плечами и скорчил удрученную мину. – Я не больно-то доверяю вашему здравому смыслу, поэтому не питаю надежды, что мне удастся убедить вас не разделять мнение Марка Эмилия, каковое является сегодня мнением большинства. Однако я скажу то, что должно здесь прозвучать и быть услышанным, поскольку ближайшее же будущее докажет мою правоту – в этом я могу вас заверить.

Откашлявшись, он провозгласил:

– Гай Марий прав! Все лжеграждане должны быть вычеркнуты из списков и исключены из триб, но этим необходимо ограничиться! Конечно, мне известно, что большинство из вас – и я в том числе! – считает италиков недостойными статуса римлян; однако при этом я надеюсь, что у нас хватит разума понять: не следует приравнивать италиков к варварам. Они – цивилизованные люди, их вожди прекрасно образованны, их образ жизни ничем не отличается от нашего. Следовательно, с ними нельзя поступать как с варварами! Много веков назад они заключили с нами союзнический договор, много веков сотрудничают они с нами. Они – наша ближайшая, кровная родня, как верно заметил Гай Марий.

– Во всяком случае, ближайшая, кровная родня самого Гая Мария, – вставил Луций Марций Филипп.