Петр Артемьев - Полдень

• Название: Полдень
• Автор: Петр Артемьев
• Жанр: Драматургия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98306-130-9

Петр Вадимович Артемьев сочиняет с 1996 года. Попробовал себя в поэзии, драматургии, прозе.

«Полдень» – драматическая фантазия в трех частях.

---

Петр Артемьев Полдень

I

Огромен в Гренадерске Зимний сад.
В длину и ширину он квадрат —
Три сотни метров с каждой стороны.
Полсотни метров – высота стены,
Еще на сотню метров вырос купол,
Из разноцветного построенный стекла,
Через которое светило солнце скупо.
И, чтоб растительность под куполом росла,
Под ним висел из плазмы желтый шар,
Искусственное солнце: свет и жар
Он излучал. Ландшафт был разделен,
В масштабе копией служа природных зон.
Здесь было все в миниатюре: мини-горы,
И мини-водопады горных рек,
Сосновый бор, долины и озера.
Привольно чувствовал себя здесь человек,
От мерзости спасаясь гренадерской
И обретая радость и покой,
Не угнетенный страхом и тоской.
Директор Сада был Денис Флоренский.
А в центре Сада, там где виноградники,
Амфитеатр расположился на холме.
Спектакли на арене шли и праздники,
Не то что в Городе, где мрачно, как в тюрьме.
Но в бочке меда, как известно, ложка дегтя:
В Саду была пустыня – сушь и жар,
И кактусы там выпустили когти,
Росло там также дерево анчар.
Анчара сок смертельно ядовит —
К нему шли те, не выдержал кто гнета
Унылой жизни, выбрав суицид,
Чтоб разом кончились и скорби, и заботы
И в Лету канули, а может быть, в нирвану…
Денис Денисович с Мариною Ивановной,
Своею матерью, гуляют по лесной Аллее.
На скамейку под сосной
Они садятся.

СЫН

Говоришь ты сухо,
И у тебя сегодня хмурый вид,
Моя любая фраза тебя злит.

МАТЬ

Ворчать старухи любят. Я – старуха.

СЫН

Не в этом дело.

МАТЬ

В чем же?

СЫН

Ты обид
В себе скопила горечь. Этой желчью
Ты отравилась. У тебя хандра.

МАТЬ

Старуха я, в могилу мне пора.

Денис Денисыч обнял мать за плечи.

СЫН

В Саду уединение, прохлада.
Я в Комитет запретов-разрешений
Сегодня вызван как Директор сада.
На имя Зольца, Председателя, прошение
Подам, чтоб жить в Саду нам неразлучно.

МАТЬ

Тебе со мною будет очень скучно.

СЫН

Уединение, прохлада здесь.

МАТЬ

Уйди!
Уединение с прохладою – в груди.
В груди прохлада. Места нет на свете,
Куда бы убежал ты от себя.
В груди уединение.

СЫН

Ответь мне:
Мы станем вместе жить?

МАТЬ

Зачем жить не любя?

СЫН

Я руку протянуть тебе готов,
А ты змею мне подаешь в ответ.
Прости, несешь какой-то сущий бред.
Не понял я подтекста твоих слов.

МАТЬ

Ты понял все… Не надо в Комитет
Ходить с ходатайством к тирану-упырю.
Благодеяний не приму от Зольца.

СЫН

И почему?

МАТЬ

Не надо, говорю.
Удава пусть на мне сомкнутся кольца,
Но это лучше, чем поклон твой низкий.
Не надо Сада мне – давно я так решила.
Сосут пусть кровь мою – сама я вскрою жилы.
Тарелки подставляют пусть и миски.
Я не предам себя. Слова мои запомни!

СЫН

Тогда скажи, зачем ко мне пришла —
Колоть меня словами как игла?

МАТЬ

Пришла затем, что не запрещено мне.

СЫН

Ворчишь, ворчишь…

МАТЬ

Нормально для старух.
Когда ты к Зольцу едешь на поклон?

СЫН

Пришлет машину он.
Сигнал подаст клаксон
Два раза.

МАТЬ

«Дважды пропоет петух…»
Что станешь ты вымаливать у Цензора?

СЫН

Театра нашего репертуар везу —
Спектаклей, Праздников – на утвержденье Цезарю
Антипычу.

МАТЬ

Поплачь, пусти слезу —
И утвердит он все твои Мистерии.

СЫН

Хочу тебя увидеть на премьере я.
В Театр завтра в полдень приходи.
Пообещай, что будешь – не нуди.

МАТЬ

Считаю это времени потерей.

СЫН

Ты даже в этом отказала сыну.
А может, передумаешь – придешь?

МАТЬ

И не мечтай – мизинцем я не двину.

СЫН

Отказа этого хочу узнать причину.

МАТЬ

Театр и Сад твой маскируют ложь.
Красивая обертка ям помойных,
Листочек фиговый на обнажёнке мерзкой
И запах розовый в парах вонючих, гнойных
От гнойных лазаретов Гренадерска,
В котором заправляет Зольц-прохвост.
Тебя он приманил своей подачкой —
И ты на поводке его собачкой,
А мне, старухе, надо на погост.

СЫН

Ты вбила в голову, и это очень дурно:
Могила, гроб, а может, с пеплом урна.
Тебя снедает черная хандра,
А жить хотеть значительно полезней.
Театр и Сад – лекарство от болезней
И горестей. И если боль остра,
Приходят граждане сюда – им в радость
Сад мой. И эта радость – воздуха глоток.
И обществу от этого есть прок,
Но казус очень странный и досадный,
Чего я ожидать никак не мог,
Что это не по сердцу моей маме.

МАТЬ

Мне не по сердцу то, что кандалами
Сковали всех, загнали в планы, схемы,
А граждане молчок – как рыбы немы,
Ведь ты даешь приятный им наркоз:
Пускай забудутся в объятьях сладких грёз,
И это факт, реальная картина,
И это мне особенно противно.
Живешь, как в клетке с четырьмя углами,
Все за тебя решает Комитет:
Дает он предписания, регламент,
Что делать разрешается, что – нет.

СЫН

Ты думаешь, что человек я низкий,
Как на лакея смотришь и на труса,
Но иногда иду, поверь, на риск я,
Еще к нему не потерял я вкуса.
Все невозможно делать по указке.
Не спросишь Цензора – тогда на риск идешь.

Во взгляде матери мелькнула тень опаски,

Как будто мысль ее ужалил страха нож.

МАТЬ

Не нарывайся, действуй осторожно:
Тебя они порвут на клочья, вдрызг.
Меня не слушай – я ведь отморожена.
Не будь героем, не иди на риск.
Прости меня, характер мой несносен,
И кругом голова идет от вихрей войн.
Навеки лечь бы здесь, в лесу, меж трав и хвой,
В тенистой тишине душистых сосен!
Устала я, от жизни я отрезана.
Мне б упокоиться!

СЫН

Я понимаю Ужас твой.
Но как же с убеждением, что мужество
Страх побеждает высоты у края бездны?
Слова ты эти повторяла часто,
За слабость малодушных укоряя.
Так где же мужество твое?

МАТЬ

Сказала, баста!
Читать не нужно мне мораль – стара я.
Остыла кровь во мне. О чем же речь?
Лишь только юные горячими телами,
В которых дуновеньем жарким пламя
Готово хлам и мусор мира сжечь,
Кричат: «Ненужное несите мне,
Пускай сгорит все на моем огне!»
Огонь угас. Теперь хочу я «лечь».

СЫН

Огонь твой не угас. Он до сих пор горит
В твоих стихах. Поэзии строка
Надежде путь дает, как факел маяка.
Поэта прозорливостью открыт
Закон звезды и формула цветка.
Последнее прибежище живых,
Мой Зимний сад погибнет и завянет,
Когда поэтов на земле не станет.

МАТЬ

Уйти, уйти. Уход мой будет тих.
Ведь лучшая, уверена, победа
Над временем и тяготеньем —
Пройти, чтоб не осталось следа,
Пройти, чтоб не оставить тени.
Сомнений нет. Слова мои честны:
В одно мгновение закончатся все войны.
А ну-ка проводи меня, конвойный:
Хочу пройтись с тобой до той сосны.

СЫН

Ты о своем опять, все та же канитель.
На мозги давишь мне. Не легок этот пресс.

МАТЬ

А что такого? Если колыбель —
Лес для меня, то и могила – лес.
Деревья, к вам иду, от рыночного рыка
Чтобы спастись, и в живоплещущую ртуть
Листвы бросаюсь, сирота и горемыка,
Чтобы в священных рощах утонуть.

СЫН

Так чем же Сад тогда тебе не кров?
В сыновнем доме проживать отрада.

МАТЬ

Островитянка я с далеких островов.
Всяк дом мне пуст, и сына мне не надо.
Одно лишь место есть в твоем Саду,
Где будет хорошо мне: там анчар
Растет, распространяя вредный пар.
К анчару этому в пустыню я пойду,
А от него – в «далекие края»…

СЫН

Ну, что ж, иди, раз ты себе внушила
И эта мысль свербит тебя, как шило.
Но есть условие: пойду «туда» и я…
Ведь только так с тобою буду квит,
И это – ультиматум.

МАТЬ