Василий Лебедев-Кумач - Сердце, тебе не хочется покоя!

• Название: Сердце, тебе не хочется покоя!
• Автор: Василий Лебедев-Кумач
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59940-0

Василий Лебедев-Кумач – автор второго гимна СССР «Широка страна моя родная» – писал в первый период своего творчества совсем в духе Серебряного века. Но время перемалывало таланты – Лебедев-Кумач поверил в новоустановленный порядок, став автором позитивных песен «Как много девушек хороших…», «Закаляйся!». Даже лирическая «Утро красит нежным светом…» и задорная «Капитан, капитан, улыбнитесь…» несли в основе своей ритм марша, они мобилизовывали и призывали. Удачливый автор совпал с этими яркими молодыми веселыми плакатами первых пятилеток. Эти песни несли в себе атмосферу времени и стали символами эпохи, их по-прежнему поют благодаря искренности и неподдельности чувств поэта, создавшего их. В этой книге впервые опубликованы не только известные и любимые многими песни, военные стихотворения поэта, но и ранние стихотворения, которые долгие годы лежали в столе автора рядом с письмом от первой учительницы и ждали того часа, когда им суждено будет быть изданными и предстать перед судом потомков.

---

Василий Лебедев-Кумач Сердце, тебе не хочется покоя!

Отрок пламенный Василий

Пожелтевший листок бумаги, исписанный четким «учительским» почерком: «Дорогой Василий Иванович! Только на днях я узнала, что наш знаменитый поэт В. И. Лебедев-Кумач не кто иной, как мой бывший ученик Вася Лебедев. Я очень рада и горжусь, что мой ученик стал таким известным человеком… Много лет прошло с тех пор, как у меня учился Вася Лебедев в бывшем Пятницком мужском городском училище, но до сих пор у меня осталось яркое воспоминание о живом мальчике, уже тогда увлекавшемся стихами. Помню, как хорошо говорил он стих Некрасова «Орина – мать солдатская»… Ваша старая учительница О. Александрийская». На обороте письма надпись карандашом: «Отвечено 12/IX-38. Сохранить обязательно».

24 июля 1898 года по старому стилю в семье замоскворецкого сапожника родился последний, пятый по счету ребенок, нареченный по святцам Василием. Был он огненно-рыжим и веснушчатым. Мать прозвала его «кумачонком». (Не это ли первопричина будущего «революционного» псевдонима?) Сначала в доме был некоторый достаток. Отец владел мастерской и небольшим обувным магазином. Но перед империалистической войной дела пошли плохо, магазин пришлось продать, разорившийся хозяин заболел горловой чахоткой и вскорости умер. Призванный на фронт старший брат Василия погиб в австрийском плену. Семья, оставшаяся без кормильца, бедствовала. Спустя годы в автобиографии Лебедев-Кумач напишет, что в это тяжелое время он начал сочинять стихи.

Первая учительница Ольга Платоновна Александрийская выхлопотала своему лучшему ученику стипендию, учрежденную профессором-историком П. Г. Виноградовым для особо одаренных детей, благодаря которой мальчик смог учиться в гимназии. Тогда же пришло увлечение латынью и античной поэзией. Он пробовал переводить Катулла и Горация. Однажды вернувшийся в Россию из Англии профессор-благодетель решил устроить экзамен гимназисту Лебедеву. Вопросы из истории и словесности, из латыни и классической литературы, на которые пришлось отвечать, Василий Иванович помнил потом всю жизнь. Профессор остался доволен, сохранил стипендию и пообещал по окончании гимназии взять мальчика в Оксфорд.

Учиться в Оксфорде ему не пришлось, как не пришлось получить золотую медаль, присужденную выпускнику 10-й московской гимназии Василию Лебедеву. Золота в России не хватало. Шел 1917 год.

«Нынче грезы всех столетий/ Оправдались наяву./ Как приятно, что на свете, /Что в России я живу! – написал он в марте того же года, а дальше уже в прозе: – Я боюсь ошибиться, боюсь показаться дряблым, старым и ненужным бодрой Новой России… Теперь, не видя природы, в городе, где нищета и труд непосильный, – болею и мечусь, и все бесплодно, никому от того не теплее. Как бы хотел я впитать в себя все людские страдания…»

Так, в сомнениях и тревогах, начиналась жизнь будущего знаменитого советского поэта. Об этом – его стихи тех лет. Сегодня они публикуются впервые. Лебедев-Кумач хранил свои юношеские тетради на дне ящика письменного стола, рядом с письмом от первой учительницы…

В первые годы советской власти Василий Лебедев становится журналистом, газетчиком. «Рабочая газета», «Гудок» журналы «Лапоть» и «Крокодил» – на страницах этих изданий он впервые начал подписываться псевдонимом «Кумач», впоследствии слившимся с его фамилией. Стихи «на злобу дня», сатира, фельетон, тексты для представлений «Синей блузы» – работа, поглотившая его полностью, на деле не оставляла возможности писать «в стол». Поэт Лебедев-Кумач, чья пламенная шевелюра с годами покрывалась пепельной сединой, считал себя обязанным соответствовать историческому контексту. Стихи рождались из-под его пера, чтобы тут же перекочевать на газетные полосы. «Массовая» поэзия, понятная народу, вчера победившему собственную неграмотность, и не требующая поисков философского смысла, была необыкновенно востребована и давала мгновенную отдачу. Лирик стал публицистом. Сожалел ли об этом перевоплощении? В тот момент, безусловно, нет. Слишком искренен был в своих убеждениях, полагая чрезвычайно важным откликнуться рифмой на перелет Чкалова через Северный полюс, рекорд Стаханова или события на озере Хасан. Забыл ли он данные когда-то обещания «по указке не сгореть» и не отдать поэзию свою? Впрочем, этот вопрос из нынешнего века, а как судить одно время по законам другого?

Слава буквально обрушилась на поэта, когда в середине 30-х годов с киноэкранов страны герои первых музыкальных фильмов запели его стихи, ставшие песнями. И следом за героями «Веселых ребят», «Цирка», «Детей капитана Гранта», «Вратаря» и «Волги-Волги» их запели все от мала до велика, кто умел и не умел петь, словно подтверждая старую истину: настоящий талант не бывает одномерным и способен рождать новые грани.

Песенная поэзия Лебедева-Кумача, на первый взгляд отличавшаяся незатейливой простотой, обладала удивительным свойством: его образы зачастую становились некими словесными «крючками», цепляющими эмоциональное восприятие слушателя.

«Как невесту Родину мы любим» – кому из поэтов его времени пришло бы в голову такое сравнение?

«Холодок бежит за ворот,/ Шум на улицах сильней» – описание утренней праздничной Москвы было физически осязаемым. Так же, как и неожиданное сравнение «С той поры, как мы увиделись с тобой,/ В сердце радость я, как солнышко, ношу», рождало ощущение внутреннего тепла.

Нет, не покинул поэта его счастливый дар. Как не покинули сомнения и тревоги. Не могли трескучие газетные рифмы, написанные «срочно в номер», заглушить пронзительность его лирики, той, что, казалось, закончилась с концом Серебряного века. В ночь с 22 на 23 июня 1941 года он написал стихотворение, всеми образами, всеми поэтическими нитями связанное с его ранним творчеством. В момент сильнейшего эмоционального напряжения поэт вернулся к своим истокам. Внимательный читатель без труда обнаружит этот факт. Речь идет о «Священной войне», ставшей впоследствии великой песней.

Война, чьи жертвы были колоссальны, беспощадность сталинских репрессий, послевоенные годы разрухи и неоправданных надежд заставляли людей многое переосмыслить. Уже в первые военные месяцы, отмеченные страшными потерями Красной Армии, Лебедев-Кумач пережил огромную переоценку ценностей. 16 октября 1941 года, когда в Москве была объявлена всеобщая эвакуация и мало кто сомневался, что город будет сдан врагу, доведенный до отчаяния поэт, на вокзале, при огромном скоплении народа, сорвал с лацкана пиджака и швырнул со словами проклятия в портрет Сталина свой орден. Этот поступок стоил ему многих месяцев, проведенных в Казанской психиатрической лечебнице НКВД, выбраться из которой удалось чудом. Потом был фронт, служба на Северном флоте, победный сорок пятый и тяжелая болезнь сердца, справиться с которой Василий Иванович уже не смог.

Он скончался 20 февраля 1949 года в возрасте пятидесяти лет. Песни, пережившие автора на многие десятилетия, поют и теперь. Его поэзия накрепко связана с историей страны, и в этом ее безусловная ценность.

Мария Деева

Неизданное

Поэзия

Всего лишиться я готов —
И пищи и питья,
Готов покинуть теплый кров,
Готов скитаться я.
Готов терпеть позор и срам.
Питать тоску-змею,
Но ни за что я не отдам
Поэзию мою.
Меня тихонько позвала,
И я пошел на зов.
Она мне душу заплела
Венком из звучных слов.
Она поет в груди моей,
Свежа, как вешний день,
И свет и ночь таятся в ней,
И яркий луч и тень…
Тоска ушла, в душе светло,
О сколько мощи, сил!
Сиянье в душу мне сошло.
Я будто воспарил…
Мне хорошо, я возле звезд,
Я верю в чудеса…
Поэзия – волшебный мост
С земли на небеса!

17 октября 1915

Пушкину

Милый Пушкин в бакенбардах!
Я так рад, тебя встречая,
На портретах, на бульваре
И среди твоих стихов.

Ты мне стал таким знакомым,
Что мне хочется порою,
Поклонясь, благоговейно
Твою руку потрясти.

И стихи твои читая
В желтом свете министерки,
Я беседую с тобою
Под шуршание страниц.

Ну их, новых и нахальных!
С их брюзжанием бонтонным,
Их, всю бурю яркой жизни
Претворивших в грезофарс!
Ты – простой, понятно-милый.
За минуты наслажденья

Шлю тебе с земли унылой
Благодарность на Парнас.

4 ноября 1915

В утешение

Пусть ты сегодня ничего не сделал
И все же сделал многое в себе.
Ты каждый миг чертил нетленным мелом
Все то, что ты приписывал судьбе…

Добро и зло растут из полумыслей,
Великие дела – из малых слов.
Никто значенья мысли не исчислит —
Она лежит основой всех основ.

Пускай твоим стремленьям не просторно,
Пускай ты сделать ничего не смог.
Твои мечты – посеянные зерна,
Твоя печаль – грядущего залог.

16 ноября 1915

Сочельник