Валерий Рыжков - Ремейк (сборник)

• Название: Ремейк (сборник)
• Автор: Валерий Рыжков
• Жанр: Русское современное
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93682-411-1

Ремейк – это психологический роман о любви, когда неповторимые чувства повторяются вновь, когда отношения мужчины и женщины – это эксцентрическая драма, когда любовь – это шок, когда семейная жизнь – это иллюзия и только. Логика жизни определяет в настоящей действительности человеческие поступки и характеры.

Ремейк, Таежники, Летний Сад на Каменном острове – повести.

Акварель, Ляляфа – рассказы.

---

Валерий Рыжков (Рудин) Ремейк (сборник)

Ремейк

Часть I Клип – час предопределения

1

В городскую больницу скорой помощи, что на северо-западе города, привезли неизвестного пострадавшего. И как только каталка въехала в приемный покой, подталкиваемая санитаром, дежурный врач присвистнул, так как он увидел своего коллегу, с которым простился два часа назад. Говорят, когда обувь с ног скинута, прогноз плохой. Все плохо, потому что сбила машина и скрылась с места происшествия. Говорят, что так делают. Так это случилось на пешеходном перекрестке и при стечении людей, и какой-то прохожий позвонил с мобильного телефона и вызвал «скорую помощь». Наверное, это уже неинтересно.

Главное – состояние пациента, а оно крайне тяжелое, так будет записано в больничной карте. Тело пациента лежало на реанимационной койке. В коме. Без осознания, где он находится. Пройдут почти полгода, которые ему покажутся одним днем. И это состояние спасло его. От мучительных переживаний, которые происходит из-за падения давления, повышения температуры. Он просто об этом не знал. Эта была такая минута жизни – без стрелок и тиканья механизма часов. Он не знал, где он находится сейчас. Тут или там. О жизни тела свидетельствовали только датчики аппаратуры. Рядом с кроватью, как гвардейцы, стояли стойки капельниц в ряд. Тело было напичкано шлангами и катетерами. В течение нескольких суток в тело вливалась и выливалась по трубочкам жидкость.

В этой алхимической лаборатории сновали медицинские сестры, которые время от времени сменяли катетеры и протирали бедра и крестец камфарным спиртом. Если верить павловскому учению, то, наверное, с этого рефлекса и возвращается жизнь в подсознание.

Несмотря на то что пациенты находятся в коме, персонал чаще изъясняется жестами и шепотом. Реаниматор похлопывает по лицу, вдруг пациент впервые за прошедшие дни морщится на неприятное раздражение извне. Потом врач насильственно приподнимает веко и светит фонариком в темный зрачок, который от яркого света суживается. Реаниматор похлопывает больного по плечу и заключает философски, что пациент после продолжительного лечения и перекатывания из палаты в палату возвращается в жизнь.

Следующая запись в истории болезни свидетельствует, что при первых проблесках сознания он стал мастурбировать с одеялом, как если бы обнимал тело возлюбленной женщины. Прижимался к подушке, как к женской щеке. И, изнемогая от истомы, снова терял сознание и контроль над собой. Наверное, это был посткоматозный фетишизм.

Но с этого момента пациент уже возвращался в жизнь. И на третьи сутки ушло окончательно просоночное состояние. И все, что он видел и слышал: туннель, яркий свет, шепот, лязг металлического инструмента – теперь уже в его жизни не существует, к нему вернулись ясность сознания и воля.

И это был Я. Тело только на время было моим двойником. О теле, но не о душе было написано столько сколько никогда не будет записано нигде о том, а что я думал. Для реаниматора важны пульс, давление, температура, сердцебиение, биотоки мозга, а то что пролетело в один миг, – об этом ни строчки. Наверное, сейчас, спустя много лет, пылится моя история болезни где-то в архиве.

Мной уже была пройдена половина жизни, когда я оказался не в сумрачном лесу, а в реанимации. И реанимация стала только одним мгновением моей жизни.

В моей руке пять камней, я их собрал со дна реки. Камни говорят, и как ни брось, они, разлетаясь, указывают на прошлое, настоящее и будущее. С каждым броском – разная судьба. Если настоящее не похоже на прошлое, то будущее будет другим. И вот перемена мест – перемена счастья.

2

Где-то тут, на Моховой или в Соляном переулке, живем я и мой двойник. Считай, что достоевщина. В Петербурге без Достоевского – как без Чайковского. Не в этом суть, а в том, что я и двойник думаем и делаем одинаково, а так в городе на Неве не живут. Без фантастики и мистики и белая ночь не придет. Если начинаешь жить одной жизнью с двойником, то это застой.

В Соляном переулке идет дождь. По водосточным трубам стекает вода. Жестянщик, как Страдивари: тот мастерил скрипки, а этот расположил водосточные трубы, которые в дождь играют, вторя джазу в кафе «Муха-цокотуха».

Я в комнате на диване, за окном аквариум, в котором плавают под зонтиками прохожие и машины-амфибии. Это там, а я здесь. Такое философское состояние я называю «мысли под одеялом». Времени предостаточно. Но какая лень! Думал, но не предполагал, что это случится именно со мной. Вот какая фишка жизни. Какой сюжет в моем жизненном романе! Я не ставлю вопросов, почему или за что.

Жил, любил припеваючи. Что было в детстве? То же, что у всех. Помню, отец говорит матери: «Ты, Варенька, почитай на ночь про бабу, которая под поезд упала». – «Про Анну Каренину, что ли, так про нее вчера читала, ну ладно, если ты такой непонятливый», – и читается снова всего одна страница на сон грядущий. Я и не помню, был дочитан этот роман или нет.

Я впервые у родителей и спросил: есть ли бог? И они по секрету, как пионеру, сказали: есть.

Иногда мне казалось, что кто-то должен меня спасать. Зачем, если через некоторое время все станет очевидным.

Я возвращаюсь в ощущение прошедшего, в те времена, когда мне было тридцать, двадцать или двенадцать лет. Время это в памяти в красках сохранено и живет в моем настоящем, и это продолжение прошлого.

Это ремейк без героя, без назидания, мой калейдоскоп уже смонтирован в клип памяти.

Это все равно что смотреть в полутемное зеркало: что-нибудь да и увидишь, прежде всего себя, а потом двойника, который стал старше, с сеткой лучей у глаз и серебристыми волосами.

Я встретил ее и услышал. Ее голос нежный и трепетный. Когда-то она выжидала час, или день, или месяц, чтобы увидеть услышать меня, рискуя быть разоблаченной в своих чувствах. Теперь есть возможность встретиться. Она отнекивается. На вопрос – почему, она отвечает: «За эти годы я постарела». И я ей в ответ, что это чушь, что и я не помолодел. Спохватываюсь и сам себе говорю: вот именно, не помолодел. И на прощание – обязательно встретимся. Я к этому уже привыкаю и понимаю, что все готовы жить грезами, что значительно убедительнее, чем встреча с ощущением, которое осталось в прошлом. У нее другие заботы, и я ее понимаю. Но она еще долго говорит по телефону, а потом, спохватываясь, спрашивает, почему я уделяю ей так много времени. Ответ простой – люблю. В это мгновение и есть самая лучшая сторона жизни моего Я, а не двойника.

А в Соляном переулке идет дождь под джаз водосточных труб.

3

От смятения чувств я так и не уснул в июльскую теплую ночь. Что со мной? Кого спросить – няню, маму, любимую?

Что делал вчера? Лежал и вспоминал, как впервые любил и как любили меня. Или обожали. Лица пролетали, как тени, передо мной и все тоже на череду дней с эпизодами встреч. А это теплота губ, трепет тела. Вижу только глаза и улыбку.

Встречи как обман. Кто-то ей подсказал, или я ей такое наплел. Подтвердил, да еще и уверил ее в чужих для меня чувствах.

Ей кто-то сделал комплимент, и он был более значимым, чем мое объяснение в любви. Через это я ее потерял. Это было ее предательство по отношению ко мне, потому что слова мои уже ничего не значили. Она находилась во власти другого, и я для нее был чужой.

Мое прозрение. Как видение наяву. Это как оказаться в океане на плоту. Я еще не отлюбил, а меня разлюбили. Предали.

Наш роман не написан на бумаге. Он в жестах, пожатиях руки, поцелуях. И в ее последнем слове: прощай.

Кто там за меня писал мою книгу судьбы. Почему он повел меня таким тернистым бездорожьем по жизни. Почему у меня отнимается то, что дорого мне. Если спросили меня, что еще мне нужно, то, наверное, ответил бы, только еще и еще одно мгновение. Но…

Я потом прозрел на то, что не замечал и не слышал. Я ощутил какую-то перемену. И с каждым мгновением наплывали навязчивые мысли, которые метлой не разгонишь.

Что откуда приходит. Новые чувства. Всматриваюсь в небо и каскад кучевых облаков, взвешены с многокупольными главками надо мной, воздушный собор плывет над Петербургом.

В этом мое самовыражение в преодолении личных чувств. Ощущаю упругость в теле. Новый шаг легче. И уверенность возвращается ко мне. По наитию иду к самому себе – от тебя, которой уже нет рядом.

И шепчу: «Дай мне силы собрать волю. Рассей тревогу. Не обманывайся легкой победой. Сладость, может, горчить. Чем быстрее утолишь голод, тем утомишь себя».

4

Все ранние браки по одной и той же причине состоятся. После развода каждый получает одно право: свободу прихода и ухода. Но тут у каждого начинается правильная жизнь, что начинают приходить вовремя и стараются еще реже уходить из дома. Каждый произносит как молитву, что, да, он, свободен, но что делать собственно можно с этой свободой. И тем не менее свобода приносит неожиданные повороты в судьбе. Не сразу предоставляет возможность реализовать себя. Это происходит не сразу и не на следующий день или месяц. Тогда когда свобода дает право выбора. И в этом значимость свободы, которое как плод приносит счастье любви.