Лидия Рыбакова - Стрела Зенона

• Название: Стрела Зенона
• Автор: Лидия Рыбакова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7949-0002-6

Книга стихотворений Лидии Рыбаковой, лауреата премии А.П. Чехова – это размышления о мироздании и предназначении человека. Не всегда человек вписывается в мир, но в ином человеческом сердце умещается целая Вселенная…

Предназначено для широкого круга читателей.

---

Лидия Рыбакова Стрела Зенона. Сборник стихотворений

Предисловие

Герой романа Владимира Набокова «Дар» поэт Федор Чердынцев представлял читателей своих стихов как собрание неких акционеров; после прочтения книги стихов Лидии Рыбаковой я ощутил себя держателем если не контрольного пакета акций, то уж точно – минимума, дающего мне право голоса на воображаемом собрании.

Если же продолжить набоковскую метафору, то, несомненно, стихи Лидии Рыбаковой заслуживают того, чтобы быть приобретёнными в качестве некоего культурно-нравственного капитала: стихи эти честны по сути, свободны от примесей даже тогда, когда автор «играет» словами и ритмом. Им не перестаешь верить. Лидия Рыбакова не сочиняет стихи, а знакомит нас с ними, как со своими братьями и сестрами, как с собой, в конце концов, и если она пишет, что:

Пахнет вечер сыром и духами
в маленьком кафе полупустом.
Мой забытый чай остыл в стакане.
День упал увянувшим листом.

Я сижу одна.
                   Я всем – чужая.
Как в лесу.
                 Как дома.
                                 Как в толпе.

Вопреки всему – ещё живая.
Главное, что вопреки себе. —

то это именно она сидит в кафе полупустом, а не фантом лирического героя.

Честность стихов, содержание их определяет почти всё… да не всё, постойте, нужна ведь еще и форма. С формой у автора дело обстоит великолепно: Лидия Рыбакова обладает прекрасным чувством ритма, отлично чувствует мелодию стиха, да так, что и не замечаешь двух-трех «неудачных» рифм, как не замечаешь резкого всплеска трубы в джазовой импровизации, предполагая, что так и было задумано. Прекраснейшее стихотворение «Иллюзия», которое хотелось бы оспорить мировоззренчески, но никак не получится оспорить поэтически, – оно звучит как достойный, хотя и запоздалый (и вполне женский) ответ В. Ходасевичу на его знаменитое «Перед зеркалом» («Только есть Одиночество – в раме Говорящего правду стекла»).

Ценность любой книги определяется степенью потёртости её переплёта. Не сомневаюсь, что «Стрела Зенона» постареет внешне вскоре после выхода в свет. Остаётся только пожелать Лидии Рыбаковой быть всегда, как сказал один поэт, «в мере, исполненной без остатка», и продолжить свой путь в поэзии – такой же странницей, которой есть что покидать и есть куда возвращаться.

Александр Хабаров,поэт, член Союза писателей России,лауреат Всероссийской литературной премииим. Н. Заболоцкого (2000),Первой премии русско-американского журнала«Seagull» (2008)

Перепутье

Семь дорог
из-под ног
– веером.
Мне нужна
одна
– та, что глянется.
А что выберу
– то и станется,
что останется
– то утеряно.

Посижу,
погожу…
Надо ли
поспешать,
решать
нерешённое?
Что в конце пути
– дело тёмное.
Тьма бездонная
не порадует.
Оглянусь,
помолюсь
– боязно…

Не найти
пути
возвращения.
Заблудившимся
– нет прощения,
без прощения
– жить мне совестно.

На лугу,
да в стогу
– светел сон!
Для красы
– росы
зачерпну рукой.
Подождёт судьба
– на душе покой,
и течёт рекой
колокольный звон.

Путь-дорога

Начало долгого пути
лежит у самого порога.
Неосторожно наступил
– и увела тебя дорога.

Через цветник, за огород,
потом вдоль улицы знакомой,
по полю, через речку вброд,
– и вот уже не видно дома,

и только трав медвяный дух,
берёз серебряные струны,
туманов тополиный пух,
извилистых тропинок руны.

Идёшь, куда уводит путь
– через луга, леса и веси.
Укажет он, где повернуть,
с кем хлеб делить,
               о чём петь песни.

А ты вращаешь шар земной,
ступая по нему упруго,
весь белый свет
              – как дом родной
среди светил небесных круга.

На месте разучившись жить,
не измеряя расстояний,
дороги скручиваешь нить
в клубок своих воспоминаний.

Шаги

Слова – лишь шелуха,
                        не отражают сути.
Она – в движенье, взгляде.
                                 В темноте,
в молчании свободна мысль от мути
– в невысказанной наготе.

Я слушаю шаги.
                       На улицах пустынных
их торопливый дробный перестук,
их старческое шарканье в гостиных,
в аллеях тёмных робкий звук.

Я всё хочу понять,
                         но всё нельзя расчислить.
Есть в тихих звуках нечто больше слов.
Во снах, воспоминаниях и мыслях
как пульс – прибой чужих шагов.

Жизнь

Рисует время мелом на доске,
бессильно бьёмся мы в его руке:
сотрутся судьбы – знаки на песке.

Жизнь – наважденье. Глаз зелёных свет.
Луч встречных фар:
                            ночь прочертил – и нет.
Недолговечна, как весенний снег.
Как на Земле оставить мне свой след?

Так путник, что к костру присел на миг:
пришёл – юнец, ушёл – уже старик.
Из тьмы – во тьму…
                          Что этим он достиг?

Вечер

Пахнет вечер сыром и духами
в маленьком кафе полупустом.
Мой забытый чай остыл в стакане.
День упал увянувшим листом.

Я сижу одна.
                   Я всем – чужая.
Как в лесу.
                Как дома.
                             Как в толпе.
Вопреки всему – ещё живая.
Главное, что вопреки себе.

Это безнадёжно и забавно:
жизнь как вивисекция души.
День за днём
                    – не думаем о главном.
Лишь дерёмся, плачем и спешим!

Словно карусельные лошадки
мы уныло бегаем гурьбой.
Скучно, резво, в заданном порядке
и всегда кончаем – темнотой.

Бог – любовь? На это не похоже.
Бог – закон? Но кто законы чтит!
Раньше Он, наверно, был моложе.
И любил.
             Теперь Он просто спит.

Представление

Цепко руку ухватит старуха
– посулит всё как есть рассказать.
Поднимусь к небесам – или рухну,
как и где мне дорогу искать.

Не раскидывай карты, гадалка.
Мне о будущем знать – ни к чему.
Крутят прялку угрюмые Парки,
а зачем – никогда не пойму.

Я пляшу цирковой Коломбиной
по натянутой нитке-судьбе
с вечно светлой и радостной миной,
как дурацкий фонарь на столбе.

Пусть наточен кинжал у паяца
и от ужаса пусто в груди
– представленье
                    должно продолжаться,
я должна танцевать и смеяться,
что бы ни было там, впереди!

Гроза

Дождь льёт как из ведра.
               По крыше капли пляшут,
как будто черти там
колотят в барабан.
Пройдёт, пройдёт, пройдёт!
               И будет только краше
умытый новый мир,
когда сойдёт туман.

Что – непогода?
               Да, порою так бывает:
и дождь стучит в окно,
и в форточку – сквозняк.
Пройдёт, пройдёт, пройдёт!
               Дождь скверну отмывает:
кто убоится здесь
его смешных атак?

Зарницы в небесах
               – далёких молний блики,
и где-то далеко
рычит усталый гром.
Пройдёт, пройдёт, пройдёт!
               Пусть беды многолики,
но должен устоять
надёжный крепкий дом.

Ведь строили его
               не на день, а навеки!
Ведь каждый, кто здесь жил
или живёт теперь,
был не временщиком
               – и добрым человеком.
И для него всегда
открыта эта дверь.

Иллюзия

Давным-давно,
совсем ещё дитя,
я перед зеркалом,
шутя,
кружилась, прыгала
и разводила руки,
не ради дела,
а от скуки.

Вдруг сразу,
вспышкой,
мне
на ум
пришло,
что зеркало
– обычное стекло,
что за стеклом
– сама же я!
движенья
покорно
повторяю
в отраженье.

И всё не так, как видится.
Иначе:
я там живу!
Дышу,
смеюсь
и плачу,
и за стеклом
– единственный герой!
А здесь лишь копия
– и номер тут второй…

И
тутошня —
              я
                 Я
– не я!

Ил —
    лю —
        зи —
            я…
И значит,
вся моя свобода
– предрешена!
Привычный мир
– как блик на водах,
и я вольна
лишь отражать.
Мне не сбежать.

Я руку протянула,
трепеща:
в стеклянной призме
место всем вещам
– и неживым,
и полным жизни!

Весь мир – попарно
рассечён
клинком,
божественным мечом…
И только грань,
одна,
неразделима
на…

Живу.
Молчу.
Но в доме нет зеркал.
Я не хочу,
чтоб кто-то в них упал!
Довольно и того,
что я сама не знаю:
живу?
И двигаюсь?

…А может, повторяю?

В баре