Коллектив авторов - Словарь Л. С. Выготского

• Название: Словарь Л. С. Выготского
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Словари
• Год: 2007
• ISBN: 5-89357-169-X

Авторский терминологический словарь Л.С. Выготского включает все определения психологических понятий, данные в его опубликованных работах, а также фрагменты его текстов, где дается развернутая интерпретация таких понятий.

Словарь рассчитан на широкий круг специалистов-гуманитариев, в особенности психологов (научных работников, преподавателей, практиков), в том числе студентов и аспирантов.

---

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Факультет психологии СЛОВАРЬ Л.С. ВЫГОТСКОГО Под редакцией А.А. Леонтьева

Авторский коллектив:

Е.Н. Высоцкая, А.А. Леонтьев, Ю.В. Новожилова, А.В. Степаносова, Ю.А. Стороженко, Л.Требунская, И.С. Уточкин, С.Г. Чернацкий, В.Ю. Шевяхова, В.Ю. Штратникова

Автор вступительных статей и указателя А.А. Леонтьев

Издание подготовлено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 98 – 06 – 08056а.

Книга выпущена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 02 – 06 – 16001 д.

Введение

Великий психолог XX века Лев Семенович Выготский (1896 – 1934) оставил огромное научное наследие, до сих пор полностью не осмысленное. Количество работ, посвященных этому наследию, тоже огромно. Однако многое из того, что было написано и опубликовано Выготским (или опубликовано после его смерти), прошло мимо внимания исследователей. Поэтому очень актуальна задача собрать это наследие и осмыслить его под углом зрения развития концептуальной системы Выготского.

Эта задача была выдвинута на одной из конференций, посвященных столетию со дня рождения Выготского, и обсуждена такими выдающимися российскими психологами, работающими в русле идей Выготского, как В.В. Давыдов, В.П. Зинченко, А.В. Петровский, В.А. Петровский, А.Г. Асмолов, АА. Пузырей, В.Я. Ляудис, АН. Ждан, Г.Г. Кравцов, а из зарубежных – Дж. Верч (США), С. Веджетти (Италия), Ж. Карпеи (Нидерланды). Идея «Словаря» была поддержана также Гитой Львовной Выгодской и директором Института психологии РАН А.В. Брушлинским.

Каково, на наш взгляд, научное значение «Словаря»?

Прежде всего подтвердилась сама принципиальная возможность написания словаря данного типа. Насколько нам известно, наш опыт является уникальным в том смысле, что не существует ни одного подобного «Словаря», который представлял бы понятийно-терминологическую систему того или иного крупного психолога в ее развитии, причем с опорой на толкования, данные им самим. Когда данная работа будет завершена, она вполне может (при известной коррекции) лечь в основу других аналогичных словарей.

Далее, уже собранные материалы подтвердили идею о том, что понятийная система Выготского находилась в процессе непрерывного развития и изменения. Это можно проследить, так сказать, даже невооруженным глазом. Сошлемся на беседу с одним из технических сотрудников проекта (аспиранткой факультета психологии МГУ). Представляя выполненную ею часть работы, она сказала, что ранее была не согласна с моим (А.А. Леонтьева) мнением, что уже в работах самого Л.С. Выготского содержится деятельностный подход, однако, проследив эволюцию его взглядов по конкретным текстам, вынуждена была согласиться со мной.

Наконец, чрезвычайно важным результатом уже осуществленного этапа работы является своего рода «переоткрытие» многих текстов Выготского. Рассуждая о его взглядах и их эволюции, психологи часто опираются на ограниченный круг публикаций Выготского (типа «Мышления и речи», «Орудия и знака» и т.п.), в то время как именно в малоизвестных его работах (например, опубликованных фрагментах его записных книжек, статьях в журнале «Педология» и многих других) зачастую можно найти весьма значимые мысли и формулировки. То, что расписыванию подвергались практически все опубликованные работы Выготского, позволило найти в его, казалось бы, общедоступном научном наследии много нового и нестандартного, эвристически значимого.

Первоначально «Словарь» был задуман как своего рода диалог между различными пониманиями Выготского: кроме цитат-дефиниций и цитат-контекстов из текстов Выготского, планировалось включить комментарий к наиболее важным словарным статьям и «контркомментарий», написанный представителем другой точки зрения на Выготского. Кроме того, предполагалось, что в каждую словарную статью будет включен английский эквивалент соответствующего термина (по переводам и англоязычной литературе о Выготском). Возникшие трудности привели нас к другой модели – мы разделили всю работу над «Словарем» на два этапа и на первом этапе (результатом которого и является настоящий вариант «Словаря») ограничились только организацией выписок из текстов Выготского.

Мы приносим глубокую благодарность всем тем, кто на разных этапах поддержал «Словарь» и участвовал в работе над ним. Особая благодарность – нашему доброму гению, хранителю рукописного наследия Льва Семеновича и неутомимому пропагандисту его идей, – Гите Львовне Выгодской.

А.А. Леонтьев

Лев Семенович Выготский[1]

Двадцатый век в России богат мыслителями мирового уровня. Это Владимир Иванович Вернадский, создатель концепции ноосферы. Это Павел Александрович Флоренский, Михаил Михайлович Бахтин, Густав Густавович Шпет, Юрий Михайлович Лотман, Николай Александрович Бердяев. К этому списку можно добавить и А.Ф. Лосева, и Н.О. Лосского, и А.А. Ухтомского, и P.O. Якобсона. Такое созвездие талантов сделало бы честь любой стране в любую историческую эпоху.

Лев Семенович Выготский органично вписывается в этот ряд. Судьба его напоминает судьбы других людей из нашего списка. Конечно, он не погиб в заточении, как Флоренский или Шпет, не был насильственно выдавлен в эмиграцию, как Бердяев и Лосский.

Выготский умер своей смертью в разгар стремительного творческого взлета, не имеющего аналогов в научных биографиях других ученых. Может быть, ему и повезло – едва ли он пережил бы 1937 год, особенно если учесть, что в конце 1936 года, после «судьбоносного» постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов», уже мертвый Выготский стал основной мишенью уничтожающей критики – чего стоит хотя бы знаменитая брошюрка Е.И. Рудневой «О педологических извращениях Л.С. Выготского». Большинство его книг было изъято, его имя вычеркивалось цензорами из корректур, а о переиздании его трудов было смешно и думать. Как и об издании рукописей – а в их числе были такие замечательные книги, как «Психология искусства», «Исторический смысл психологического кризиса», «Орудие и знак в развитии ребенка», «Учение об эмоциях», наконец, небольшая, но переполненная мыслями работа «Конкретная психология человека». Все это сейчас доступно читателям, хотя многие рукописи Выготского и разбросанные по малоизвестным журналам и сборникам его публикации до сих пор находятся вне поля зрения специалистов.

1956 год принес Выготскому восстановление его реального места в советской психологии, а затем мировую известность. В гуманитарных науках едва ли применим распространенный в науковедении критерий «индекса цитирования», но если бы был проделан под этим углом зрения анализ психологических публикаций на Западе в последние десятилетия истекшего столетия, мы бы увидели, что даже в «закрытой» от европейской (не говоря уже о советской) психологии Америке считалось неприличным для психолога, занимающегося детской, педагогической, да и общей психологией, не упоминать имя Выготского. Другой вопрос, что Выготский воспринимался на Западе, особенно в США, не совсем таким, каким он был на самом деле. Его усердно перекрашивали то под необихевиориста, то под когнитивиста, то под экзистенциального психолога...

Впрочем, вклад Выготского в психологию, да и в гуманитарные науки в целом, был столь велик и многогранен, что у него можно было взять различные идеи, даже не очень нарушая целостность его концепции. Так и произошло в последние десятилетия двадцатого века не только в других странах, но и в нашей собственной стране. Книги о Выготском исчисляются сейчас десятками. Но в каждой из них он рисуется иначе, так, как его воспринимает тот или иной автор. Выготский А.В. Брушлинского или Е.А. Будиловой не слишком похож на Выготского в книгах В.П. Зинченко, А.А. Пузырея, Дж. Верча. М.Г. Ярошевский или А. Козулин не сходятся в оценках с Я. Вальсинером, Н. Вересовым, А.Г. Асмоловым или автором настоящих строк.

Поэтому, кстати, очень трудно писать о роли Выготского в мировой науке XX столетия: любое суждение кому-то покажется субъективным и «партийным». Тем не менее нам хотелось бы в настоящей статье попытаться выйти за пределы собственной интерпретации Выготского и его научного пути и выделить то самое главное, что не подлежит сомнению (а если кто-то и с этим не согласен, то это, как говаривал В.Б. Шкловский, уже факт его собственной биографии, а не биографии Выготского).

Начнем с того, что Выготский был марксистом (как он сам говорил, материалистом в психологии), и это в значительной мере определяло его научные взгляды. Когда мы говорим о марксизме Выготского, то отнюдь не имеем в виду тот вульгаризованный псевдомарксизм, который, начиная с 1930 года, вошел в официальную советскую идеологию в качестве ее составной части (и «вершиной» которого была знаменитая четвертая глава в сталинском «Кратком курсе»). Тот псевдомарксизм, который под именем «марксистско-ленинской философии» пропагандировался академиками Юдиным и Митиным и преподавался в любом вузе Советского Союза, не имел ничего общего с подлинной философией Маркса, – и не случайно ранние работы последнего, в том числе замечательные «Экономическо-философские рукописи 1844 года», стали доступны широкому читателю только все в том же 1956 году... Нет, Выготский был подлинным марксистом, марксистом-диалектиком, объективно примыкая к группе А.М. Деборина, в 1930 году осужденной Сталиным за «правый уклон» (тот же именитый автор приклеил деборинцам знаменитый ярлык «меньшевиствующих идеалистов», смысл которого так и остался непонятным).