Алексей Цветков - Сказка на ночь (сборник)

• Название: Сказка на ночь (сборник)
• Автор: Алексей Цветков
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98379-122-0

Алексей Цветков родился в 1947 году на Украине. Учился на истфаке и журфаке Московского университета. В настоящее время живет в Нью-Йорке.

В книге «Сказка на ночь» собраны стихи 2008 года.

---

Алексей Петрович Цветков Сказка на ночь

«однажды забраться в наружность…»

однажды забраться в наружность
другого совсем не себя
и с ужасом видеть окружность
в неправильной форме сельдя

все будет неверным и разным
совсем не таким как себе
допустим граненое красным
а жидкое дыркой в стене

он может быть женщина-физик
космической силы массив
а в зеркале сморщенный финик
и думает сам что красив

ведь знал же как только рождался
какой в уравнениях риск
залез ему внутрь и дождался
что х не тождественно х

я сам эта женщина с виду
наук беспощадная дочь
очнусь и на цыпочках выйду
из женской наружности прочь

я так к себе крепко привязан
что я не такой как они
и видеть всегда не обязан
природу такой как они

давайте мы в госпиталь сляжем
пожизненно сядем в тюрьму
а завтра умрем и не скажем
о страшном своем никому

ТОТ

тот чье время пришло
уже ничего не умеет
существует смешно
глохнет в углу и немеет

виснет сбоку рука
и в форточку каждому ветру
словно вымпел легка
но неподъемна субъекту

ниже слипшихся век
вся челюсть чугун как подкова
это был человек
как мы любили такого

разнимающий в клочья
деснами воздух нагими
лучше вынесем прочь
лучше не будем такими

пусть песочную нить
другим не дробит на мгновенья
разучившийся быть
еще до исчезновенья

ПРОЩАНИЕ С ЕЛКОЙ

две тысячи восемь шарахнуло в телеке с вовкой
полночным укропом печаль на селедку легла
теперь объявляю негромкие игры под елкой
я спрячусь положим а вы не ищите меня

из волн майонеза кристина встает орбакайте
играйте друзья чтобы время недаром прошло
допустим я спрячусь а вы постепенно считайте
две тысячи восемь две тысячи девять очко

советской собачкой часы в орбитальном полете
стоят и продолжим под скатертью поиск бедра
я спрячусь но вы не ищите а если найдете
вам год не засчитан и дальше насмарку игра

отлично что водка что килька посолена пряно
и будь я гарантом такой интересной страны
глядел бы на всех с неизбывной любовью с экрана
да жалко что иллюминатор не с той стороны

от липкой эклиптики врозь побежали широты
в созвездиях шепот над млечной водой камыша
штурвал на себя но конечно спасибо за шпроты
и ваша снегурка под шубой всегда хороша

звенит мое сердце на дальних парсеках сегодня
две тысячи восемь и дольше остаться нельзя
но вслед из-под шубы озябшая смотрит селедка
и нежная шепчет вы люди вы наши друзья

«сперва составим список…»

сперва составим список
привычек и гостей
созвездий и редисок
оврагов и гвоздей
ершей запишем влажных
они живут в воде
но многих очень важных
предметов нет нигде
никак их не назвали
без них проходят дни
когда б мы только знали
как выглядят они
полно в природе слепней
отверток и борщей
но самых нужных нет в ней
неведомых вещей
я полон слез обидных
какой же в жопу бог
кто стольких очевидных
вещей создать не смог
ах как бы мы любили
свой мир во всей красе
когда б повсюду были
предметы эти все

ОДА ВОДЕ

Beauty is truth, truth beauty, – that is all

Ye know on earth, and all ye need to know.

John Keats

где небезызвестный фонтан где турист прямиком
в макдональдс в макдональдс под залпы вина и салата
я должен еще раз пускай доползти стариком
и смертная в сумерках спит на ступенях палата
я должен примчаться практически в этом году
кровь из носу должен живьем добираться иначе
брусчатка в лицо и уже никогда не дойду
к тем нежным пирожным к тем тирамису на раздаче
и где наверху в белоснежной своей темноте
лежащий чье имя начертано нам на воде

с вершин вашингтона из-под монреальского льда
на каменное в витражах положенье колодца
мне выбора нет а не то не умру никогда
вернее умру но фактически там не зачтется
где флейта фонтана в хрустальной звенит немоте
и скидку давая всему стихотворному цеху
три русские грации чертят на вечной воде
неоново ярко свою смехотворную цену
но чужд распродаж в ледяную не их и не мой
здесь воду ступенями спекки сошедший зимой

вот жертву ведут к алтарю и в хитонах тела
струистые вместе как сельди в путину на сейнер
над лестницей в окнах стерильно палата бела
и добрый прозрачный сквозь тучи со снадобьем северн
в утробе волчицы чьи молча щенки города
вся в тирамису или дзепполе piazza di spagna
где в роще неона над мертвым чье имя вода
склоняются истово русские музы изгнанья
пускай погребен среди каменных тех нереид
но третью стихию второй предавать не велит

кто сыном конюшего вышел к фонтану из тьмы
и носом у йейтса в витрину кондитерских кружев
пусть имя волной состоялся телесней чем мы
над площадью расчеловечен всей жизни не сдюжив
стремглав свое липкое старчество ночью неся
покорно вернемся откуда стремилась русалка
в надежде что вдруг красота испарилась не вся
спасен океан если истина в нем не иссякла
плеснем напоследок фраскати барашка седло
все ниже ступени к нему все тусклее стекло

БРАТ

ф. сваровскому

вдруг пахнуло припоем сверкнуло в приборном окне
в унисон заревели отвертки и вывели брата
я узнал по глазам и такая же в нем как во мне
материнская плата

и еще нам сказали что третьей в подмогу возьмем
3sx этот новый дизайн с гигаваттом из ножен
я взглянул на входное устройство там женский разъем
но приказ непреложен

он закон исключенного третьего знал назубок
мы терпели как rom предписал не рискуя иначе
под нагрузкой на сто бесконечен он был и глубок
как ряды фибоначчи

я их с кабелем как-то без светодиода засек
вход на выход для пользы взаимообмена сигнала
мигом лазер сверкнул отвалился от брата кусок
вся любовь отсияла

здесь на третьей от солнца вовсю неоглядны поля
если в клетку разбить и плеснуть в атмосферу аргона
можно жить и без брата ни чипом внутри не боля
мне не надо другого

и без прежней опаски в дорогу по их городам
где клочки протоплазмы в руинах шипят догорая
пусть пульсирует кварц я тебя никому не отдам
3sx дорогая

УГОВОР

когда наскучит жить и я умру
они плитой примнут меня к бугру
приостановит выплаты контора
но все равно в обещанном бреду
однажды навестить себя приду
сидящего живьем у монитора

я объясню себе что бога нет
и покажу движения планет
в пазах с подшипниками проще репы
природа тор хоть трижды в ней умри
вся правда полая дыра внутри
а слава пыль и сны о ней нелепы

пусть этот мертвый он и прежний я
под сводами последнего жилья
сравнят баланс и подобьют подробно
в попытке жизни не было вреда
но стоило ли пробовать тогда
чтоб стрелку забивать с собой загробно

вот собственно и монитор погас
поскольку в памяти иссяк запас
местоимений мнимому герою
забуду эту глупую игру
когда действительно всерьез умру
там впрочем в дверь стучат пойду открою

ГОСТИ

когда небо меняет свое положение
пряча солнце за край окоемного рва
наши мыши в квартире приходят в движение
хоть и малолитражные но существа

объясняются шепотом писком вполголоса
быстрым бисерным шагом спешат вдоль стены
столько тысячелетий как в гости из космоса
прилетели и бедные не спасены

кто за клейстером в путь кто за крученым кабелем
между ушками пара доверчивых глаз
а мы мучаем их хирургическим скальпелем
или адской отравой изводим как класс

этот серенький жизнь на кожевенной фабрике
положил и с хвостом его старость смешна
но по-прежнему прадед в потертом скафандрике
на портрете под полом висит как мечта

денег нет и живут без имущества голыми
сыр небесный простыл за парсеками тьмы
так зачем мы их пичкаем в жопки уколами
и не любим плохие по-моему мы

совесть кровоточит и болит бессознательно
где мышиная родина песни о ней
вечно шепотом а просыпаются затемно
по ночам когда отчие звезды видней

АМИНЬ

соседские золовки и зятья
в две дюзы под бельем гуденье газа
у них там был младенец для мытья
и старшенький для общего показа

и помнишь ты была у них тогда
той дочерью недолгой мне на память
которая спасла себе кота
от злых ребят но не умела плавать

я за тобой подглядывал в окно
и подарил латунное колечко
а старшенький читал стихи барто
потом подрос и вскоре сел конечно

тебя там нет и нет нигде с тех пор
как ты была и как тебя не стало
впечатан в звезды бесконечный двор
но для людей теперь пространства мало

остался я травинка на ветру
да кот спасенный льнет к тогдашним шторам
все мордой вверх как будто есть вверху
который знает кто мы и за что нам

«стук острых ставней щелканье щеколд…»