Коллектив авторов - Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга

• Название: Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Литагент «Новое издательство»6e73c5a9-7e97-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Социология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98379-096-4

Книга «Общественный разлом и рождение новой социологии» дает представление о двадцатилетней деятельности исследовательского коллектива, работающего сегодня в Аналитическом центре Юрия Левады, а прежде создавшего себе репутацию как первый в стране Всесоюзный (с 1992 года – Всероссийский) центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Статьи сборника, опубликованные ранее в журналах «Мониторинг общественного мнения» и «Вестник общественного мнения», охватывают все основные направления исследований Центра, а значит, работу всех базовых институтов постсоветского социума. Это проблемы социальной стратификации и социальной трансформации, политическое участие и политическая культура, межнациональные напряжения и внешнеполитические процессы, труд и потребление, взаимоотношения элиты и массы, образование и религия, семья и повседневная жизнь. Репрезентативные данные систематических общенациональных опросов осмыслены авторами в общей концептуальной перспективе исторического сдвига – возможностей, границ и препятствий на пути институциональных изменений в России.

---

В результате возникла специфическая «украинская модель» посткоммунистического развития, которая существенно отличалась от прибалтийской, российской, кавказской и среднеазиатской моделей. Из республик бывшего Союза, пожалуй, только Беларусь и Казахстан в тот период были близки к Украине, хотя очевидное тяготение к России и отсутствие купонной гиперинфляции не позволяли зачислить их в единый лагерь сторонников определенного типа социального выживания – социалистического общества без коммунистической идеологии, с регулируемой государственной экономикой и стихийно складывающимися рыночными отношениями. В системе координат «закрытое – открытое общество» Украина занимала весьма своеобразную позицию «полуоткрытого общества» с значительным продвижением к открытости по линии политических свобод и крайне незначительным – в экономической сфере.

Вполне естественно, что подобный «политико-экономический кентавр» долго существовать не мог, поскольку в мировом опыте социальной организации примеров устойчивого существования политической свободы при экономическом произволе не найти. И тем не менее феномен «украинской модели» посткоммунистического развития возник и только одним фактом своего выживания в условиях тяжелейшего социально-экономического кризиса заслуживает серьезного анализа с точки зрения возможности решения проблемы социальных конфликтов, нередко приобретающих в трансформирующихся обществах агрессивный и кровопролитный характер.

Возможно, для историков и экономистов будущего, которые обратятся к анализу событий, фактов и закономерностей развития посткоммунистического мира после развала СССР, феномен украинского варианта «экономического чуда», когда в кратчайшие сроки уровень жизни большинства населения страны оказался ниже черты бедности, нищеты и даже физического выживания, будет представлять значительный теоретический интерес. «Украинская модель» первого этапа посткоммунистической трансформации общества, при всей ее экономической неэффективности, оказалась состоятельной в одном – способности сохранить в стране мир и избежать открытой внутренней агрессии и кровопролития. Именно в этом президент Украины Л. Кравчук видел определенный успех своей внутренней политики, который свидетельствовал в пользу избранной властями «консервативно-охранительной» стратегии развития государства и общества в условиях общих для всех посткоммунистических стран социально-экономических потрясений. И действительно, факт остается фактом: с точки зрения внутриполитической стабильности Украина оказалась одной из немногих бывших советских республик, которым удалось избежать непримиримой конфронтации различных политических сил 40 и кровопролитных конфликтов.

В принципе не исключено, что именно Украина накопила тот опыт мирного перехода от коммунистической диктатуры и планово-административной экономики к открытому демократическому обществу, который имеет исключительную историческую ценность и достоин воспроизводства в других государствах, отказывающихся от своего коммунистического прошлого. Может быть, и цена за «бесконфликтность» на первых порах независимого существования – развал экономики и массовая аномия – не столь высока, чтобы отказываться от избранной стратегии развития, обеспечившей тот самый «худой мир», который лучше «хорошей войны».

Сущность «украинской модели» определялась стремлением властей удержать социальное равновесие посредством минимизации социальных изменений и сохранения старых структур и механизмов социального управления для предотвращения массовой социальной невостребованности, которая является неизбежным следствием коренной ломки социальных устоев. Результатом реализации этой модели является, с одной стороны, отсутствие широкомасштабных конфликтов, имеющих насильственные формы, а с другой – угасание экономики и социально-политической активности. Для достижения массовой поддержки такой стратегии в обществе культивировался тотальный страх перед любыми конфликтами, с неизбежностью распространяющийся и на необходимый для демократического развития конфликт между отживающими тоталитарными структурами управления и гражданским обществом. В результате страх населения перед конструктивными социальными конфликтами сам по себе становится механизмом, сдерживающим любые конструктивные действия по преодолению социально-экономического кризиса.

Изрядно запуганное возможным социальным хаосом при радикализации общественных изменений, большинство населения придерживалось той же «политической линии», что и властные структуры: декларативно поддерживая идеи демократизации общества, рыночной реформы и построения правового государства и ничего не предпринимая для реального достижения этих политических целей, не доверяя политикам, но и не настаивая на активизации их усилий в построении демократического государства с эффективной рыночной экономикой. В этом страхе – общем для управленческой элиты, боящейся утратить привычные рычаги управления, и для цепляющегося за эту элиту «молчаливого большинства», видящего в ее привычном со старых добрых времен, руководящем и направляющем облике гарант «худого мира», – заключался в тот период основной источник деградации экономики и дискредитации идеи государственной независимости.

Характеризуя сложившуюся на первом этапе посткоммунистической трансформации украинскую модель общественного устройства, следует учитывать и особую систему межэлитарного взаимодействия, сложившуюся в Украине в результате посткоммунистической дифференциации политической элиты, способной в определенных условиях выступать как политической силой, стабилизирующей ситуацию в обществе, так и инициатором организованного социального протеста. Специфика социально-политической организации общества определяет особенности существования элит, способ их взаимодействия, зоны согласия и конфликта. Общая закономерность состоит в том, что степень жесткости государственного контроля за социальным поведением в основных сферах жизни общества – экономической, политической, социально-культурной – прямо связана со степенью внешней и внутренней дифференциации соответствующих элит. Это означает, что наиболее интегрированными являются элитарные слои в обществе, где единая тоталитарная идеология и мощный репрессивный аппарат практически исключают саму возможность существования политической оппозиции как основного источника возникновения межэлитарного конфликта. Причем особой «бесконфликтностью» отличаются коммунистические государства, которые держат под жестким контролем не только политико-идеологическую сферу, но и экономику.

И если в рамках «некоммунистического тоталитаризма» возможно существование частной собственности, конкуренции и рыночных отношений, неизбежно порождающих дифференциацию экономической элиты и межэлитарный конфликт, то полновластие коммунистов позволяет длительное время сохранять «элитарный монолит».

В первые годы посткоммунистической трансформации ситуация, казалось бы, принципиально изменилась в результате дифференциации социалистической номенклатуры и появления новых политических, экономических и интеллектуальных элит, порожденных крахом коммунистической идеологии и независимым развитием Украины. Именно в конфликте старых и новых элит заключен основной источник социального взрыва в посттоталитарном обществе, поскольку для кризисных периодов общества противостояние элиты и массы (за исключением отдельных стихийных выступлений, легко подавляемых сплоченными элитами) может приобретать революционные формы, угрожающие массовым кровопролитием и гражданской войной, лишь в том случае, когда интересы правящей элиты оказываются несовместимыми (взаимоисключающими) с интересами оппозиционных политических сил.

Десятки юридически оформленных политических партий, декларирующих оппозиционность правящей элите, не смогли стать реальной оппозицией властям, которые воспроизводили в обществе феномен, характерный для развитого социализма, – вездесущую «партию власти», отличие которой от бывшей КПСС состояло лишь в отсутствии явной и не подлежащей ревизии идеологической доктрины, а единая сущность – в безраздельном владении основными рычагами управления государственно-колхозной экономикой и сферой законотворчества, регулирующей распределение собственности. «Партия власти» легко пожертвовала идеологическими догмами и отдельными политическими фигурами ради консервации замкнутой системы регулирования социально-экономических отношений, в которой могли меняться исполнители, но не механизмы, отработанные десятилетиями экономического принуждения. Попытки придать этой системе несвойственные ей функции социальной защиты населения оборачивались фарсом, превращающим подавляющее большинство населения в неимущих, нуждающихся в государственной опеке. Таким образом воспроизводился феномен «единства партии и народа», когда «партия» постоянно заботится о том, чтобы в обществе было побольше неимущих, а последние держатся за нее, боясь утратить последние завоевания социализма, но постепенно обнаруживая, что голосующая за сохранение старых порядков в экономике рука все больше становится рукой, протянутой за подаянием.