Алексей Бердников - Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души

• Название: Жидков, или о смысле дивных роз, киселе и переживаниях одной человеческой души
• Автор: Алексей Бердников
• Жанр: Публицистика

---

И долго ли еще нам позаранчить?

А то меня сомнение берет -

Не дома ль он давно, а так -- так мне бы

Пора в уборщицы пойти -- из хлеба.

* * *

27 октября 1942

Наскучивши томленьем на узлах,

Сегодня я, по зрелом размышленьи,

Решилась вновь подумать о делах

И отнесла в контору заявленье

С горячим попеченьем о полах -

Ведь нам до тов. Курындина явленья

Жить как-то надобно -- и тут примат

Взяла лаборатория строймат.

Теперь я буду с карточкой рабочей,

И ежели что завезут -- дадут

Не "ради Бога", не как "всякой прочей",

А так, как всем положено им тут, -

Без разночтений всяких и отточий.

Работа -- не работа, тяжкий труд:

Протапливать, стирать, скрести до гина,

Холодная вода, песок, да глина.

А Вы... от Вас ни слова больше нет,

Подробностей к Вам о моем приезде

Вы никаких не пишете, где след

Остановиться мне, и точно ль есть где

Устроиться? Не шлете мне ни смет,

Ни мест, решим мы все на месте здесь-де?

Но как с пропиской будет? И вообще,

Как стану жить -- и это не вотще.

* * *

1 ноября 1942

Открытка от десятого туманна

Была по содержанью своему.

Я собрала узлы и бесталанно

На них промучилась -- и к моему

Большому сожаленью, так как рано

Нам, видимо, съезжать и ни к чему!

Но жареный петух нас крепко клюнул,

А тов. Курындин, пораскинув, плюнул.

Тут я узнала, что в наш Ю.-В. трест

Нужна уборщица, и заявила,

Завлаборат согласовал с начтрест,

И я уже почти к ним поступила,

Но главбухтрест на мне поставил крест,

Так как лимита к ним не поступило:

Мне не с чего зарплату начислять -

Так я одна во всем дворе опять.

И я сижу теперь возле корыта

Разбитого. Должно быть, есть окрест

Еще места, но то для нас закрыто:

В сад сына не взяли -- там нету мест,

А как его весь день держать закрыто:

Сиденье под замком ведь надоест.

Нет, не могу в другом работать месте,

А тут в соседнем было бы подъезде.

А главное не в том: трестовику

С завозом отпускают все продукты;

Пшено, картошку, мясо да муку,

А я хожу и клянчу -- сколько мук-то!

А делят по ночам молчком, ку-ку.

Пшено делили -- не дали, и фрукты

Делили -- не дали, вчера как раз

Баранину делили, все без нас.

Три дня я по начальникам ходила -

Здесь тьма начальников -- не помогло,

И все три дня слезами исходила,

На что начальники смотрели зло,

А будь сотрудницей их -- убедила!

Но сорвалось, а сердце залегло,

И на носу зима, и нет надежды,

Как только продавать что из одежды.

* * *

19 ноября 1942

Вы пишете: поездка сорвалась.

И я об этом очень сожалею:

По слухам, жизнь наладилась у Вас,

Я ж на зиму продуктов не имею

И, сидя на узлах, не запаслась.

Со всеми деньгами, что я имею,

Здесь ничего не сделаешь. Тряпье

Придется загонять теперь (свое).

Мы каждый день с Антошей на базаре,

Но ничего не продали пока -

Насчет продажи все теперь в ударе,

Но покупать -- мошна у всех тонка,

Просилась на работу в их виварий -

Завтрестом обещал мне с кондака,

Но главбух отказал -- от неименья

Лимита на уборку помещенья.

Лимита нет, но женам есть лимит -

И жены все пристроены сюда же,

И их термитничек шумит-гремит

В самоснабженческом веселом раже.

И как Павлуша жил среди термит -

Что может быть такой работы гаже,

Где каждому важней его успех,

А он там отдувается за всех.

Зима легла с морозом и метелью

В ночь на 7-е по сухой земле,

А то тянулось тонкой канителью

Тепло сухое -- скоро ль быть в тепле

Еще нам? За какою канителью

Мужнин приезд с форейтором в седле?

Да, видимо, не близок этот выезд.

Еще до солнца роса очи выест.

И плохи старики, и к ним ходить

Изнервничаешься. И свет неблизкой.

Антоша устает колобродить,

Но надобно ходить -- за перепиской.

От Павла писем нет -- но как судить -

Он думает, что я в Москве, с пропиской,

А я все здесь. В одном письме своем

Он пишет, что мечтает вновь в ЦОСТРОМ.

ЦОСТРОМ, конечно, неплохое место,

Но люди бьют в нем всяческий рекорд

По сволочизму мимики и жеста.

Иль не противно видеть гнусных морд

Коровкина и Мазина день весь-то?

Да и не только их, а всех их черт

Побрал бы -- созерцать их целый день же,

Да и зарплата у него всех меньше.

Совсем, совсем несчастным надо быть,

Чтобы мечтать всерьез в ЦОСТРОМ вернуться,

И как легко так было позабыть

О кражах из карман. А как толкутся

Вслед за начальством, жаждущим убыть!

Из-за галош его передерутся.

А впрочем... что сказать мне на сей счет -

Ему видней. Как хочет. Пусть идет.

Жаль Павла. И Антошу жаль. Ребенок

Ни сладкого не видит, ни жиров.

Все сердце кровью изошло -- так тонок.

А аппетит нечаянно здоров,

И только что глаза продрав спросонок,

Кричит баском: Мама, обед готов?

И в пот меня, конечно, сразу кинет.

Ему теперь без малого пяти нет.

А третьего -- триста шестьдсят пять дней

Со дня рожденья доченьки Ирины,

Я к ней совсем не стала холодней,

Недавно были у ее купины

И новый холм насыпали над ней.

А ночи холодны и длинны-длинны,

Пока утра, бессонная, дождешь,

То вся дотла слезами изойдешь.

Пойду в лабораторию проситься,

Им нужен человек, они возьмут.

Туда жена замглавбуха стремится,

Но ей уйти с работы не дают.

У них служащие, как говорится,

Чужие редки -- ходу не дадут.

У них и с барского стола объедки -

Очередной свояченицы детке.

* * *

29 ноября 1942

У завлабор слетело с языка,

Что если в Ю.-В. тресте беспокоит

Меня работа на предмет пайка -

Идти в лабораторию не стоит,

А просто станут сообщать, пока

Подходят взносы и что сколько стоит,

И нас тотчас же известит она

О поступленье мяса и пшена.

И так, благодаря ее заботам,

Пять сотен я внесла на то и то.

Ходила все на рынок по субботам

И ликвидировала се да то

Из барахлишка, нажитого потом.

Но деньги приняли мои. И то,

Что я впаялась в долю к ним без права,

На всех подействовало как отрава.

И вызвало припадки злобных слез,

И кто-то из ходивших по базару

В комендатуру на меня донес,

И комендант устроил мне базару,

Мне выдавая карточки -- разнос

И склоку, безобразнейшую свару -

Сомненье, видите ль взяло его

В источниках дохода моего.

А эта сволочь, эти ихи "дамы",

С мужьями влезшие в цостромский штат -

Они теперь-то как бы вне программы:

Мужьям дают, им -- нет, вот и шипят

На нас за мизерные килограммы,

Что нам уделят (уделить хотят).

Но я надеюсь выжить вопреки им,

На зло уму, наперекор стихиям.

* * *

21 января 1943

Вносила на пшено и поросят.

Купили поросят, но толку мало -

И те пока, не знаем, где гостят -

Начальство знает где, но толку мало

От знанья их всем тем, кто в аппарат,

Увы, не входит, и таких не мало.

Сын говорит мне: Дай тебе бока

Поглажу -- больно стала ты тонка!

* * *

7 апреля 1943

Вновь в вихре огородных наслаждений!

Вчера таскали ведрами навоз

И, чтоб отмежеваться от хождений

И к нам прыжков с перрона под откос,

Просили проволочных заграждений

С шипами и столбов, и удалось.

Мне этот год участок дан хороший -

А прошлой осенью у нас с Антошей

Все воровали с пограничных гряд,

Что были при дороге у помойки.

Но трестовцы меня спихнуть глядят,

Куда глядят глаза, хоть в этом стойки.

Тотчас судьбу и возблагодарят,

Как только не замру над ними в стойке.

Но мне податься некуда -- навряд

Они теперь меня куда скостят.

* * *

9 апреля 1943

Теперь сижу над вышивкой платочной

В закрай батистового полотна,

Орнамент мелкий, пестрый да цветочный,

Пойдет, как думаю, на семена.

Платки здесь ходят по цене не точной

Пяти стаканов ярого пшена,

А в рубликах с полста до девяноста -

И хорошо. Последнее ж не просто.

Родители кукуют на пайке

В 400 грамм хлеба и кашица,

Отец изнылся ржою в наждаке,

Что он голодный, стонет и томится.

Накидки загнала им на толчке

За 5 кг пшена, еще разжиться

Деньгами удалось, все им снесла.

Пшено взяла, а денег не взяла.

За строченое полотенце дали

2 к. пшеницы, полтора -- пшена.

Все это мы с Антошей проедали.

А литру молока -- 100 р. цена.

К. мяса -- 200 р., 600 и дале.

Пшено -- с 280-ти на

250, пшеница -- 150 р.

Картошка 100 р/к -- таков театр!

Хлеб -- 100 р., керосин теперь 60 -

Зимой был до 80 р/л -

Ни табака, ни водки не хотят

Теперь давать нам -- чудеса! Л.Кэррол!

Бывало трикотаж был. Нет! Отпад!

Нет масла! 1000 р. на рынке! Перл!

Но цены могут снизиться чудок,