Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты

• Название: Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты
• Автор: Юрий Безелянский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034936-X, 5-271-13213-7, 5-9578-3402-5

Двадцать пять портретов знаменитых женщин, оставивших яркий след в истории русской культуры. Поистине калейдоскопическая картина судеб: расчетливая и коварная Каролина Собаньская; чувствительная Анна Керн; пленница точных наук Софья Ковалевская; влюбленная в революцию Александра Коллонтай; жена Блока Любовь Менделеева, так и не нашедшая своего женского счастья; блистательная Ольга Глебова-Судейкина; пожирательница мужских сердец Лиля Брик; звезда советского киноэкрана Любовь Орлова...

Захватывающе увлекательные и подчас трагичные истории жизни и любви этих женщин воссозданы автором на основе изучения документальных материалов: дневников, писем, воспоминаний современников.

---

Пушкин взял «реванш» в 1827 году в Петербурге. Александр Сергеевич получил то, чего так страстно жаждал в Тригорском и Михайловском. И что же? Никакого восторга, никакого вдохновения. Теперь она для Пушкина не «гений чистой красоты», а всего лишь «вавилонская блудница». Жестоко, не правда ли?..

Что касается Анны Керн, то она умеет прощать, не держит на людей зла, и Пушкин по-прежнему для нее «гений добра». Волшебные его стихи она ставит выше его изменчивой мужской природы.

То ли ласки Керн запоздали, то ли Пушкин стал другим – о, тут есть тысяча нюансов во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Разбираться в них всегда нелегко. Опять же неизвестны все детали. Короче, пути Анны Керн и Александра Пушкина разошлись. Пушкин женился на Наталье Гончаровой и погрузился в свои проблемы, семейные и творческие. А Керн – в свои. В частности, денежные. Чтобы поправить финансовое положение, она занялась переводами и просит Пушкина «по старой дружбе» устроить у издателя Смирдина переведенный ею роман Жорж Санд. Пушкин отвечает отказом:

«Раз Вы не могли ничего добиться, Вы, хорошенькая женщина, то что же делать мне – ведь я даже и не красивый малый… Все, что могу посоветовать, это снова обратиться к посредничеству…»

Жестоко? Жестоко – как отказ в помощи. И жестоко – съехать с вершин восторга и любви в низину равнодушия. То «гений чистой красоты», «божественная», а теперь вот всего лишь «хорошенькая женщина». Дистанция…

Что можно сказать с позиции сегодняшнего дня? Александр Сергеевич был не прав.

Больше они – Пушкин и Анна Керн – практически не виделись и не переписывались. Вспыхнул костер, да погас.

Другие романы

Многим кружила головы в своей жизни Анна Керн. Тверскому помещику Рокотову. Поэту Веневитинову. Другому поэту – Андрею Подолинскому, который вдохновенно писал о ней:

Когда стройна и светлоока
Передо мной стоит она,
Я мыслю: гурия Пророка
С небес на землю сведена.
Коса и кудри темно-русы,
Наряд небрежный и простой,
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Весны и лета сочетанье
В живом огне ее очей,
И тихий звук ее речей
Рождает негу и желанье
В груди тоскующей моей.

Был без ума от Анны Керн студент Петербургского университета Александр Никитенко (будущий профессор русской словесности, академик).

«Вечер был у г-жи Керн. Видел там известного инженерного генерала Базена. Обращение последнего есть образец светской непринужденности, – с нескрываемой досадой записывает в своем дневнике влюбленный студент. – Он едва не садился к г-же Керн на колени, говоря, беспрестанно трогал ее за плечи, за локоны, чуть не обхватывал ее стана. Удивительно и незабавно! Да и пришел он очень некстати. Анна Петровна встретила меня очень любезно и, очевидно, собиралась пустить в ход весь арсенал своего очаровательного кокетства…»

О, арсенал был богатый! Войдя в зрелость, Анна Петровна превратилась в опытную и пылкую красавицу, стала профессиональной кокеткой. Она на все сто процентов использовала жизнь «свободной женщины», презирала все условности. Жила не разумом, а чувствами. Как написала она в письме к одной из подруг, ей хочется постоянно пребывать в «любовном бреду».

Вересаев замечает: «Она любила многих, иногда, может быть, исключительно даже чувственной любовью; но никогда она не была «вавилонской блудницею», как назвал ее Пушкин, никогда не была развратницей. Каждой новой любви она отдавалась с пылом, вызывающим полное недоумение в ее старом друге Алексее Вульфе. «Вот завидные чувства, которые никогда не стареют! – писал он в своем дневнике. – После столь многих опытностей я не предполагал, что еще возможно ей себя обманывать… Анна Петровна, вдохновленная своею страстью, велит мне благоговеть перед святынею любви!!. Пятнадцать лет почти непрерывных несчастий, уничижения, потеря всего, что в обществе ценят женщины, не могли разочаровать это сердце или воображение, – по сю пору оно как бы в первый раз вспыхнуло»».

В обществе на нее косились, лучшие из ее знакомых дам начинали ее сторониться, говорили: «Это – несчастная женщина, ее можно только жалеть». О, ханжеский XIX век! Во дворце Анна Керн появляться не могла, зато блистала в литературно-театральных салонах Петербурга. Красота ее не меркла, а поклонников и любовников было не счесть. Она как-то призналась Никитенко, и он записал ее слова:

«Я не могу оставаться в неопределенных отношениях с людьми, с которыми меня сталкивает судьба. Я или совершенно холодна с ними, или привязываюсь к ним всеми силами сердца и на всю жизнь».

Согласитесь, что так «блудницы» не поступают.

Последний роман

В 36 лет жизнь Анны Керн заходит в тупик. Нет-нет, не из-за любви, все намного прозаичнее: из-за денег. 10 августа 1836 года она в отчаянии пишет императору:

«Августейший Монарх, Всемилостивейший Государь! Отчаяние, безнадежное состояние и жесточайшая нужда повергают меня к стопам Вашего Императорского Величества. Кроме Вас, Государь, мне некому помочь! Совершенное разорение отца моего… равно отказ мужа моего генерал-лейтенанта Керна давать мне законное содержание лишают меня всех средств к существованию. Я уже покушалась работою поддерживать горестную жизнь, но силы мне изменили, болезнь истощила остальные средства, и мне остается одна надежда – милосердное воззрение Вашего Императорского Величества на мои страдания. Я не расточила своего достояния; это внушает мне смелость воззвать к милосердию…»

Император был милосерден. Анна Керн получила материальную помощь в размере двух тысяч рублей, и муж был обязан содержать жену, как бы ни складывались его семейные отношения. Смысл императорского указания был: коли взял, то содержи!..

Генерал Керн возмутился и стал писать по своему «ведомству» на имя военного министра, обвиняя жену в том, что она «предалась блудной жизни и, оставив меня более десяти лет назад, увлеклась совершенно преступными страстями своими».

Однако военный министр не разжалобился, и генералу пришлось платить бывшей супруге.

Анна Петровна не увлеклась «преступными страстями». Просто она в последний раз влюбилась. Безоглядно и безотчетно. И в кого? В своего троюродного брата, кадета Александра Маркова-Виноградского, который был моложе ее… на 20 лет. У Александра умерла мать, и сердобольная Анна Петровна стала его утешительницей.

Сначала ее чувства были чисто материнскими, затем переросли в любовные. Оба были без ума друг от друга.

В свои 39 лет Анна Керн родила своему молодому любовнику сына, названного тоже Александром.

Скандал – да и только! Все вокруг возмущены, а Анна Петровна счастлива со своим Александром. Молодого артиллериста вскоре уволили со службы, и он вышел в отставку в чине подпоручика…

От генерала – к подпоручику! Только нерасчетливая женщина могла проделать этот путь. Она и была нерасчетливой. Встал вопрос: что делать? К этому времени умер генерал Керн, и Анна Петровна, оставаясь юридически его вдовой, получила значительную пожизненную пенсию, на которую можно было жить не тужить с любовником и маленьким сыном. Дочери уже были взрослыми и, окончив Смольный институт, жили самостоятельной жизнью.

Любая женщина сохранила бы пенсион, но только не Анна Керн. Она избрала другой, неразумный, почти сумасшедший вариант: вышла замуж за отставного подпоручика и мгновенно лишилась генеральской пенсии. С милым рай и в шалаше?..

В 1842 году, в свои 42 года, она венчалась в маленькой деревенской церкви. В церковь вошла Анна Керн, а вышла из нее совсем другая женщина – Анна Маркова-Виноградская. Наконец-то ненавистная фамилия Керн была отброшена!..

Помните романс Глинки на слова Пушкина, кстати говоря, написанный композитором для дочери Керн – Екатерины?

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои…

Пророческие слова: все совпало! Но только не для Пушкина, а для другого – для Александра Маркова-Виноградского:

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Они – зрелая Анна и молодой Александр – оказались в глуши, в селе Сосница Черниговской губернии. Жили в бедности, если не сказать, в нищете. Но жили… счастливо!

Вот что писала Анна Маркова-Виноградская, бывшая Анна Керн, своей подруге в далекий Петербург:

«Муж сегодня поехал по своей должности на неделю, а может быть, и дольше. Ты не можешь себе представить, как я тоскую, когда он уезжает! Вообрази и пожури меня за то, что я сделалась необыкновенно мнительна и суеверна; я боюсь – чего бы ты думала? Никогда не угадаешь! – боюсь того, что мы оба никогда еще не были, кажется, так нежны друг к другу, так счастливы, так согласны! На стороне только и слышно, что ставят в пример нас. Говорят молодые, новые супруги: «Нам только бы хотелось быть так счастливыми, как Анна Петровна и Александр Васильевич!» И нам теперь так трудно расстаться, что Васильич три дня откладывал поездку; сегодня насилу решился выехать – и то потому, что получил на то предписание от начальства…»