Олесь Бердник - Звездный корсар

• Название: Звездный корсар
• Автор: Олесь Бердник
• Жанр: Научная Фантастика

---

Григор нашел сухой холмик в зарослях над Днепром. Сел, вытащив из кармашка записи, начал знакомиться с ними.

Галя Куренная. Галя. Галина. Звучное имя... Девятнадцать лет. Совсем еще молоденькая. Интересно, красивая? Вот дурень! Тебе какое дело - красивая или нет? Чем некрасивее - тем лучше. А почему? Не будешь жалеть потом? Красивую жаль обижать? Мерзавец! Быть может, как раз наоборот! Некрасивую судьба уже обошла, именно ее следует пожалеть. Ха! Запутался, запутался, браток! Какой ты детектив - сразу переходишь на личные чувства, нюни распускаешь. Криминалист должен быть как кремень, жесткий, безжалостный, но справедливый. Мягкий человек не может быть справедливым. Он жалеет и правых и виноватых. И чаще всего - виноватых. Потому что невинного и жалеть нечего, у него все хорошо, все ясно, судьба плывет широким руслом... Хм... Что это потянуло его на философскую риторику? Интересно, достаточно внести один какой-то элемент в размышления - и потянулась целая цепочка! И так - в беспредельность. Достаточно об этом. Двинемся дальше...

Девятнадцать лет. Медсестра. Работает в областной больнице, в отделении профессора Сенченко. Ага, это так называемый биотрон. Герметические палаты с искусственным климатом. Экспериментальное лечение гипертонии и прочих болезней... Гм.. Быть может, симулировать гипертонию да и лечь в этот самый биотрон? Пару недель полежать. Можно познакомиться, разговориться. Хм, план неплохой. Только как поднять себе давление? Посоветоваться с шефом? Он запретит такой "эксперимент". А обратишься к знакомым студентам-медикам откажутся. Скажут, криминал. Гиппократ завещал: не повреди! Нет, это не подойдет, надо что-то другое. Что же?

Проживает на Куреневке. Снимает комнатку у пожилой женщины. Улица Покрученная, 10. Гм, интересное название. Как и то дело, чем он занят. Дальше - биография. Не весьма сложная. Отец исчез. Мать умерла. Девушку забрали в интернат. Там окончила десятилетку, затем курсы медсестер. Переехала в Киев, живет здесь второй год. Замкнутая, скрытная, друзей не имеет. Вот и все. Скупо. Почти ничего. Орешек твердый, вероятно, непросто разгрызть. Что же придумать? Разве познакомиться с хозяйкою? А как? Просто зайти и сказать: здравствуйте, я ваша тетя?! Выдворит, не захочет разговаривать. Надо как-то официально. Скажем, под видом монтера. У вас аварийная линия, и прочее. Надо проверить. Можно вертеться сколько угодно. И поговорить с хозяйкою. А потом... потом дело покажет. Итак, решено...

Григор сложил листок с записями, спрятал. Выйдя к трамвайной линии, сел на 28-й, доехал до Красной площади. Решил зайти домой. Он жил на Андреевском узвозе у своих односельчан, которые выехали из села еще в предвоенные годы. Старые-престарые супруги - им было уже за семьдесят - доживали век одиноко, получая небольшую пенсию за двух сыновей, погибших на фронте в последней войне.

Дед Микита был дома. Сидел в темной кухне на треногом стульчике, ремонтировал ветхие шлепанцы. Взглянул на Григора, усмехнулся в желтые прокуренные усы и, как всегда, хитровато спросил:

- Ну как - поймал какую-нибудь важную птицу?

- Летает дед, еще летает! - в тон ему ответил Григор.

- Так ты, слышь, реактивный возьми, чтобы догнать, - не мог угомониться дед Микита, поплевывая в ладони.

- Обойдемся без реактивного. Пешком догоним! - ответил парень, выискивая что-то в комоде.

- Гляди, гляди, тебе виднее. Эх, парень! И охота тебе сыщиком-пыщиком служить? Ну хотя бы прокурором или адвокатом, это я понимаю: у всех на виду, авторитет! А то шныряешь где-то по задворкам, и никто о тебе не знает.

- А зачем, чтобы кто-то обо мне знал? - весело спросил Григор, примеряя потертые брюки.

- Разве что так, - сокрушенно покачал головою дед. - Кому что! Кому поп, кому попадья...

- А мне - попова дочка! - подхватил Григор. - Не надо, дед Микита, меня жевать! Я жеваный-пережеваный! Ткнусь в село, мать и отец сразу в штыки: ты что себе думаешь, лучше бы агрономом стал, глянь - поля какие, а людей все меньше, все в город бегут, будто в городе на асфальте булки растут!..

- Правильно говорят! - одобрительно кивнул дед. - Славный у тебя отец. И кузнец, и косарь, и механик. Куда ни кинь - все мастак. А ты - просто так!

- Ого, вы, дед, уже начали в рифму говорить, - пошутил Григор. - Быть может, поэтом станете на старости?

- Поэтом или пенсионером, а не хуже тебя вижу, что и как! - рассердился дед. - Зачем ты рвань эту на себя напяливаешь? Сдурел? В Павловскую больницу захотел?

- А зачем этим лохмотьям пропадать? - улыбнулся парень, надевая штаны и старую спортивную куртку. - Теперь такая мода. Ретро называется...

- Не ретро, а ветро! - вскипел дед. - Ветер у тебя в голове гуляет. Да и у всех вас. Девчата скоро лопухом срам свой прикрывать будут. Конец света настает. Ну как хочешь. Охота тебе дразнить собак? Непутевый ты, Григор, хотя я и люблю тебя.

- Ничего, ничего, дед Микита, - успокоил его Григор. - Когда-нибудь я расскажу, что и как. А теперь чайку попью - и за работу!

- Тоже работа - не бей лежачего. Пей, пей чай, там Мокрина в термосе оставила. И сырники со сметаною в суднике.

Григор попрощался с дедом, вышел на улицу. Решил сразу ехать на Куреневку. К нужной остановке на улице Фрунзе Бова добрался трамваем, дальше добирался узенькими улочками. Вот и Покрученная. Старенькие, еще дореволюционные домики. Сады, сады. А что - неплохо. Хоть и не современные коттеджи, но жить здесь, наверное, приятно. Тишина. Молочно-пенистый потоп вишневого цвета по обе стороны. Над деревьями гудят пчелы, хрущи. На скамеечках у подворотен сидят старухи, гутарят, смеются. Перемалывают, перемывают косточки ближних и далеких. Среди чертополоха и зарослей полыни весело играют дети, татакают из самодельных и фабричных автоматов, вызывают из небытия - не дай бог! - войну, проклятую всем честным народом. Калитка открыта. Григор тихонько вошел на подворье. Возле ветхого коридора буйно расцветала сирень. С завалинки шмыгнул кот. Под правечной грушей на самодельном табурете сидела бабка - худая, аж прозрачная. Тонкими синеватыми пальцами с набухшими жилами она перебирала на столике щавель, складывала в миску. Увидев Бову, подняла на него взгляд синих прозрачных очей. Парень поздоровался, спросил:

- Это дом номер десять?

- Эге. Так ведь на калитке написано.

- Я - для точности, - авторитетно заявил Бова и кашлянул. - Как ваша фамилия?

- Григорук я, Маруся Григорук. А что? - встревожилась она.

- Да ничего, - успокоил ее парень, снимая картуз и приглаживая шевелюру. Я из Киевэнерго. Проверяю линию. От вас поступила жалоба, что барахлит освещение.

- Жалоба? - удивилась хозяйка. - Я ничего не писала. - Может быть, Галя?

- А кто это - Галя? - словно между прочим спросил Григор.

- Квартирантка моя. Девчонка, сестра милосердная. Наверное, она и написала. А я - нет. Иди, сынок, взгляни, что и как...

- Пойдемте вместе, - сказал Григор. "Еще не хватало самому торчать в доме, так ничего не узнаешь".

- Не вор же ты? - пожала плечами старушка. - Да и красть у меня нечего. Иди, не бойся.

- Нет, - уперся парень. - Только в вашем присутствии.

- Упрямый, - улыбнулась бабуся. - Ну пойдем, пойдем, если уж так настаиваешь. Хотелось скорее перебрать щавлик. Моя Галя уважает зеленый борщик. Вечером придет. Добро, Я и там переберу, в кухоньке...

Она перекочевала в низенькую веранду-коридор, где стоял закопченный керогаз и располагалась батарея кастрюль и горшков. Григор начал осматривать счетчик. Включил свет. Все было в полном порядке. Бабуся взглянула на парня.

- Ну как?

- Мм... Надо внимательно осмотреть, проверить.

- Наверное, моя голубка что-то заприметила да и написала вам. А тебе, сынок, хлопоты.

- Ничего, такая у нас служба. А что... это ваша Галя... учится, наверное, вечерами?

- Эге ж, - отозвалась хозяйка. - Она умная девчонка. На вечернем учится. Тяжело ей. Дежурит в больнице, а затем прискочит - и за книги. Хочет настоящим лекарем стать. И станет. Не отступится.

- А родители ей помогают? - равнодушно спросил Григор, приглядываясь к щитку и ощупывая пробки.

- Сирота она, - вздохнула бабуся. - Нет у нее никого. Какие-то дяди и тети есть, но не отзываются. Почему - не ведаю. Не признают ее. А мать и отец померли. Года три уже, как их нет. Так что она сиротка, и я ей как бы мать...

Григор искоса взглянул на хозяйку. Будто искренне говорит. Значит, Галя ей сказала неправду? Почему бы? Впрочем, глупый вопрос. Не станет же она говорить этой старой женщине о своем горе! Зачем? Тем более если она и сама ничего не знает. Что ж, из бабуси, как видно, не вытянешь ничего. Надо встретиться с Галей. А как? Снова притвориться монтером? Подозрительно. Да и хозяйка что подумает?

- А когда она дома бывает? - спросил Григор. - Поздно приходит?

- Когда как. У нее график. Сегодня, например, она днем дежурит, а завтра в ночь идет, а затем - снова днем. Послезавтра - выходной. Мы с нею и не видимся: она сюда, а я - туда.

- А вы разве работаете? - удивился парень.