Анастасия Туманова - Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской империи второй половины XIX – начала XX века

• Название: Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской империи второй половины XIX – начала XX века
• Автор: Анастасия Туманова
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7598-0845-9

Настоящая монография является первым комплексным исследованием становления и развития института прав и свобод личности в Российской империи во второй половине XIX – начале XX в. В ней предпринят системный анализ теоретической разработки проблемы прав и свобод личности российскими учеными-юристами и реализации их идей в форме законодательных актов и законопроектов, устанавливающих права российских подданных. Материалы книги показывают, что конституционная реформа начала XX в., нацеленная на закрепление за российскими подданными политических и гражданских прав, способствовала модернизации российской государственности и правовой системы, формированию конституционного правосознания.

Книга написана на основании привлечения широкого круга источников и адресована юристам, историкам, представителям иных общественных наук, а также всем тем, кто интересуется правами человека.

---

Четвертый тип правопонимания – философское понимание права – сводит право к принципу свободы. Право трактуется как сфера и мера свободы, как совокупность условий, при которых человек может действовать свободно. Разновидностью философского типа правопонимания является разработанная известным российским теоретиком права В.С. Нерсесянцем в 1980–

1990-х годах либертарная теория права, наиболее последовательными приверженцами которой являются сегодня В.А. Четвернин, В.В. Лапаева и Н.В. Варламова[110].

Каждый из указанных типов правопонимания дает свою трактовку прав человека, их юридической природы и содержания. При этом наиболее полярными являются толкования данной проблемы позитивистами и юснатуралистами. Различие подходов к проблеме прав личности, даваемых указанными выше правовыми теориями, является, в сущности, производным от двух традиций трактовки соотношения государства и личности в философской мысли, заложенных Т. Гоббсом и Ж.Ж. Руссо. Первая, идущая от Гоббса, приписывает политическую субъектность только государству и утверждает, что политическое измерение возникает после того, как индивидуальные интересы будут согласованы в рамках государства. Права личности понимаются в рамках данной теории как результат внутригосударственного консенсуса. Вторая философская теория, базирующаяся, главным образом, на идеях Руссо, постулирует политическую субъектность личности. Именно личность наделяется онтологическим статусом, а государство выступает лишь инструментом осуществления политической субъектности[111].

В СССР правовая наука развивалась преимущественно в русле позитивистской концепции, приобретшей характер строгого и последовательного легизма. Легизм рассматривает право как продукт государственной власти, а субъективные права – как дарованные государством, носящие октроированный (пожалованный) характер. В силу своего патерналистского отношения к человеку и гражданину государственная власть определяет объем и содержание его прав, она правомочна как даровать те или иные права, так и отнять их своим решением[112].

Другая особенность юридического позитивизма советского образца – представление об обусловленности прав человека его обязанностями, об однопорядковости категорий «права» и «обязанности». Так, советские правоведы отмечали, что граждане получают свои права не на основании своего рождения и не для достижения личных целей, но «в интересах общественных, в целях осуществления своих обязанностей», возложенных на них как на членов общества[113]. Другими словами, право личности трактовалось не столько как свобода личности, сколько как ее общественная обязанность. Представления от октроированности прав и свобод и их обусловленности обязанностями (ответственностью перед обществом, потребностью укрепления социалистического строя, социальными функциями др.) являются базовыми постулатами позитивистской теории права советского времени[114].

Естественно-правовая доктрина отдает приоритет личности, утверждает ее автономность от публичной власти. Альфа и омега данной теории – преставление о правах личности. Эта теория обосновывает понимание прав человека как прирожденных, неотъемлемых (неотчуждаемых) и священных императивов. Она интерпретирует права человека как естественные, независимые от усмотрения и произвола государственной власти, которая призвана обеспечить за человеком права, предначертанные ему его природой. Естественно-правовая доктрина нацелена на то, чтобы ограничить притязания государства по своему усмотрению определять объем прав и свобод человека, не считаясь при этом с необходимым для нормальной жизнедеятельности индивида набором прав[115].

В своих построениях естественно-правовая доктрина исходит из убеждения о существовании принципов взаимоотношений между людьми, рожденных естественным ходом вещей, природой и естеством человеческого бытия, которые отличаются от системы норм, установленных государством и именуемых позитивным правом. Естественное право предшествует позитивному и, в случае расхождения с ним, имеет безусловное превосходство.

Естественно-правовая доктрина акцентировала внимание на ценностях жизни человека, его достоинства, равноправия, справедливости, которые выдвигались в качестве мощного стимула к утверждению прав человека. В сущности своей это – оптимистическая теория о наилучшем праве, о достижимости справедливости в области права.

Рассмотрим воззрения на права человека, созданные в рамках либертарно-юридической теории. Либертарный тип правопонимания[116] исходит из отождествления права и прав человека. Право трактуется в нем как нормативно выраженная свобода, равная для всех членов общества. Совокупность прав человека составляет объем правовой свободы, который признается необходимым для каждого субъекта права. Права человека интерпретируются в данной концепции как социально значимые притязания на определенную меру свободы, совместимые с принципом формального равенства.

Основные права и свободы возникают, согласно либертарной теории, не в силу их официального провозглашения и установления властным субъектом, как это утверждали легисты, а в силу их взаимного признания субъектами государственно-правового общения. Как и право, права человека возникают и развиваются по мере исторического прогресса свободы. Роль законодателя заключается в том, чтобы зафиксировать данный процесс. Как и естественно-правовая теория, либертарная теория признает права и свободы естественными (возникающими до и независимо от их официального признания), а также неотчуждаемыми (без них человек не может быть субъектом права и участником государственно-правового общения).

Теоретики либертарной концепции утверждают, что права человека, как и любые правовые притязания, нуждаются в силе закона. При этом права человека выступают для них критерием, позволяющим разделять законы на правовые и правонарушающие: первые либертариями приветствуются, применение вторых они исключают. Правовые законы и другие официальные акты защищают и конкретизируют права человека. Права человека лежат в основе правового законодательства, а степень обеспеченности прав и свобод является мерилом правового закона. Права человека должны определять деятельность правительства и обеспечиваться правосудием.

Юридический либертаризм постулирует, что официально признаваемое и защищаемое право (позитивное право) не может противоречить правам человека. Право и правовые законы представляют собой не произвольные установления законодателей, они соответствуют правам человека, являются нормативным выражением меры свободы, адекватной основным правовым притязаниям (правам человека) в определенной правовой культуре, в определенном обществе и в определенный исторический период. При этом либертарное правопонимание претендует на то, что только оно дает юридическое объяснение природы прав человека, в то время как в других теориях (в особенности в юснатурализме) естественные права объясняются как морально-этические, но не как юридические требования – требования определенной правовой свободы каждого человека или гражданина.

Охарактеризованные нами подходы к взаимоотношениям человека и государства не ограничиваются научными дискуссиями. Они находят отражение в действующем законодательстве и прежде всего в Конституциях современных государств. Так, в Конституциях США, Франции, Италии, Испании воплощена естественно-правовая концепция прав человека, а в Конституции Австрии и ФРГ – позитивистская[117]. Конституция же Российской Федерации 1993 г. является, по мнению ряда авторов, результатом «механического скрещивания» двух теорий – позитивистской и естественно-правовой. Как полагает М.Н. Марченко, она является позитивистским политико-правовым актом по своей природе и характеру, однако механически включает в себя ряд разрозненных и концептуально между собой не связанных естественно-правовых положений[118]. Участвовавший в работе Конституционного Совещания судья Европейского суда по правам человека А.И. Ковлер вспоминает: «работа над “правозащитной” частью Конституции была как бы отдана “на откуп” сторонникам либерально-демократического проекта, в то время как над “институциональной” частью трудились адепты сильной президентской власти. Это обусловило известное противоречие между демократическим и авторитарным элементами в российской Конституции»[119].

Между тем такую точку зрения разделяют отнюдь не все ведущие правоведы современной России. В.Д. Зорькин, например, утверждает, что Конституция РФ с заложенной в ней идеей верховенства права и признания прав и свобод человека в качестве высшей ценности определяет лицо новой и исторически преемственной России, является источником стабильности и развития страны. Она стала высшей юридической гарантией прав и свобод человека в России. И хотя в ней закреплен отнюдь не максимально возможный набор прав и свобод человека, права и свободы, прямо не провозглашенные в Конституции, обеспечиваются правами и свободами, закрепленными в тексте Основного закона. В то же время среди закрепленных в Конституции РФ 1993 г. прав и свобод человека и гражданина, которые не могут быть ограничены даже в условиях введения чрезвычайного положения, есть такие, которых нет в актах международного права (например, о невозможности лишения человека его гражданства или права изменить его). Причем ограничение прав и свобод в Конституции РФ 1993 г. рассматривается как исключение из общего правила о необходимости наиболее полной и эффективной их защиты[120].