Елена Перелыгина - Социальная стабильность: от психологии до политики

• Название: Социальная стабильность: от психологии до политики
• Автор: Елена Перелыгина
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46317-6

Это уже ни для кого не секрет – не только материальные блага делают человека счастливым. Есть более значимое условие, при котором страна и ее народ будут жить в гармонии и благополучии и люди будут чувствовать себя защищенными, окруженными государственной заботой и уверенностью в завтрашнем дне. Это условие – социальная стабильность. Как ее добиться? Какие факторы на нее влияют? Как ее сохранить в трудные времена экономических потрясений и перемен?

В книге Александра Донцова и Елены Перелыгиной «Социальная стабильность: от психологии до политики» в доступной и увлекательной форме раскрываются главные составляющие социальной стабильности любого государства с любым экономическим укладом.

Эта книга будет полезна не только государственным служащим, политикам и руководителям, от кого зависит спокойная и счастливая жизнь людей; она будет интересна и рядовым гражданам, от единства и воли которых во многом зависит как сегодняшний день, так и будущее нашей страны.

---

Межгрупповое взаимодействие в системе социальной стабильности определяется во многом готовностью к сотрудничеству и «разделению» интересов с членами ин-группы, а также противостоянием внешним группам (аут-группам), с которыми они себя не идентифицируют. Когда человек ощущает «общую судьбу» с какой-то совокупностью других людей, они часто воспринимаются как принадлежащие к ин-группе. При этом понимание ин-групп в разных культурах различно. В некоторых оно очень узкое, это, например, семья (как в Южной Италии 1950-х годов), в других существует несколько типов значимых коллективов, и некоторые достаточно многочисленные (например, в Японии вся страна – один из таких коллективов). В зависимости от культурной принадлежности существуют различия в трактовке социального поведения и взаимодействия. Так, в разных культурах существуют устойчивые отличия в понимании и значимости социального поведения и разные способы идентификации этих отличий. Каждая культура имеет собственные стандарты социального поведения[119]. Например, считается, что приглашение на ужин – во Франции более «интимный» тип поведения, чем в США. Понимание значимых различий в социальном поведении может способствовать оптимизации межгруппового взаимодействия и повышению уровня компетенции в межгрупповом, как и межличностном взаимодействии, которое можно обозначить как интерактивную компетентность в целях социальной стабильности.

Взаимодействие между группами как субъектами «выбора целей, ценностей, решения проблем, принятия решений и т. д.»[120] в целях и параметрах социальной стабильности предусматривает учет возможных разногласий, разницы статусов и позиций, установок и решений, на что обратил внимание В. Байон в своей динамической теории группового функционирования[121]. По мнению Байона, группа представляет собой макровариант индивида, и, следовательно, она характеризуется теми же параметрами, что и отдельная личность, т. е. потребностями, мотивами, целями и т. п. Группа всегда представлена как бы в двух планах: с одной стороны, она обычно выполняет какую-то задачу и в ее решении члены группы вполне рационально, осознанно принимают участие; с другой стороны, Байон вычленяет аспекты групповой культуры, продуцируемые неосознаваемыми вкладами членов группы. Одним словом, Байон пытается перенести понятия и механизмы, вычлененные и обоснованные Фрейдом при изучении индивидуальной психики, на тот случай, когда их субъектом оказывается не отдельная личность, а целая группа, хотя в большей своей части высказанные Байоном положения остались неверифицированны[122].

Психоаналитическая ориентация концепции У. Шутца обращает внимание на детерминацию поведения и взаимодействия межличностными потребностями индивидов. В контексте социальной стабильности интересно учесть исследование Шутца в отношении межличностной потребности в контроле, выделение им трех типов поведения в сфере контроля – «отказывающееся», «автократическое», «демократическое»[123], что с учетом позиции В. Байона позволяет трактовать симметричные типы взаимодействия групп. Реализация властных отношений для обеспечения социальной стабильности позволяет увидеть различные типы поведенческих моделей группового взаимодействия. Конформизм и покорность в одном случае могут вступать во взаимодействие с доминирующим типом, уверенно и динамично принимающим решения. Наиболее адекватным типом взаимодействия можно считать сбалансированный тип, или, в терминологии Шутца, «демократический». Такой вариант взаимодействия учитывает ситуационный подход и обладает достаточным потенциалом для многостороннего его регулирования и конструктивного взаимодействия[124]. Фактором дестабилизации здесь может наиболее явственно выступать тенденция к девиантным коммуникативным формам, которая отличается отказом следовать социальным нормам и уважать права других.

В качестве специфической социальной группы многие российские этнологи и психологи рассматривают этнос, определяя его как устойчивую в своем существовании группу людей, осознающих себя ее членами на основе любых признаков, воспринимаемых как этнодифференцирующие. Этническая идентичность как осознание человеком своей принадлежности к определенной этнической общности оказывает серьезное влияние на межгрупповые отношения. В ее структуре обычно выделяют два основных компонента – когнитивный и аффективный, хотя некоторые авторы выделяют и поведенческий компонент идентичности, понимая его как реальный механизм не только осознания, но и проявления себя членом определенной группы, «построения системы отношений и действий в различных этноконтактных ситуациях»[125]. Единый процесс дифференциации/идентификации приводит к формированию этнической идентичности, которая в самом общем смысле есть результат процесса сравнения «своей» группы с другими социальными объектами. Именно в поисках позитивной социальной идентичности индивид или группа стремится самоопределиться, обособиться от других, утвердить свою автономность. Этническая идентичность как механизм, определяющий основы межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, основывается на процессах категоризации (на «мы» и «они»). А. Тэшфел и Дж. Тернер выдвинули общий психологический принцип, согласно которому оценочное сравнение категоризуемых групп неразрывно связано с другим когнитивным процессом – групповой идентификацией. Или, по выражению русского ученого Б. Ф. Поршнева, «всякое противопоставление объединяет, всякое объединение противопоставляет, мера противопоставления есть мера объединения»[126].

Широкое развитие общества потребления дает новое направление мучительного поиска современным человеком оснований собственной идентичности, независимо от этнодифференцирующих признаков. Эти процессы находят свое выражение в стремлении к покупкам, которые становятся борьбой против неопределенности и чувства отсутствия безопасности и стабильности. При этом идентичность проявляет себя как текучее и неустойчивое образование. «…Именно способность делать покупки в супермаркете идентичностей, степень истинной или предполагаемой потребительской свободы выбирать свою идентичность и удерживать ее сколь угодно долго становится самым легким путем к исполнению фантазий об идентичности»[127]. При этом вещи становятся символическими обозначениями идентичности и средствами идентификации.

Товарное производство заменяет «мир прочных объектов» «одноразовыми товарами, разработанными для «немедленного устаревания». Исходя из этого можно заключить, что намеренно «нестабильные предметы являются материалом для изменения идентичности людей, которая по определению нестабильна»[128]. В результате задача самоидентификации «становится средоточием конфликтов… и стимулирует конкуренцию, что ведет не к сотрудничеству, а к дестабилизации человеческих ситуаций»[129]. В поисках опоры и устойчивости вспомним о других форматах взаимодействия с аут-группами. В этом плане перспективным направлением исследования механизмов межгруппового взаимодействия является теория референтных групп, согласно которой люди различным образом ориентируются на группы, которые являются внешними по отношению к их собственной. Типы референтных групп с позиций характерных для них функций, определяющих содержание межгруппового взаимодействия в системе социальной стабильности, двояки: 1) «нормативный тип», который устанавливает и сохраняет эталонные стандарты для индивидов, – это источник ценностей, ассимилируемых теми, кому они предназначены (и кто может быть, но может и не быть членом группы); мы наблюдаем его, например, когда в армию приходит новое пополнение, усваивающее ценности ветеранов; 2) «сравнительный тип», который оценивает себя и других. Этот тип меняет собой контекст для оценки относительного положения (и своего собственного, и положения других людей)[130].

Межгрупповое взаимодействие специфического типа, сохраняющее стабильное структурное подтверждение на протяжении ряда столетий, целесообразно рассмотреть на примере каст в Индии. Основой таких социальных групп является общественное разделение труда «сообразно потребностям и природным задаткам», на которое указывал еще Платон[131]. В этом ракурсе касты трактуются как «замкнутые, эндогамные группы людей, связанных единством наследственной профессии»[132]. Такие социальные группы характерны для древних и средневековых государств, причем принадлежность к ним определяется также во многом и религиозно-этическими факторами, поскольку зависит от греховности в прошлых социальных взаимодействиях групп[133]. Например, индусы верят в перевоплощение и считают, что тот, кто соблюдает правила своей касты, в будущей жизни поднимется по рождению в более высокую касту, тот же, кто нарушает эти правила, потеряет социальный статус.