Елена Перелыгина - Социальная стабильность: от психологии до политики

• Название: Социальная стабильность: от психологии до политики
• Автор: Елена Перелыгина
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46317-6

Это уже ни для кого не секрет – не только материальные блага делают человека счастливым. Есть более значимое условие, при котором страна и ее народ будут жить в гармонии и благополучии и люди будут чувствовать себя защищенными, окруженными государственной заботой и уверенностью в завтрашнем дне. Это условие – социальная стабильность. Как ее добиться? Какие факторы на нее влияют? Как ее сохранить в трудные времена экономических потрясений и перемен?

В книге Александра Донцова и Елены Перелыгиной «Социальная стабильность: от психологии до политики» в доступной и увлекательной форме раскрываются главные составляющие социальной стабильности любого государства с любым экономическим укладом.

Эта книга будет полезна не только государственным служащим, политикам и руководителям, от кого зависит спокойная и счастливая жизнь людей; она будет интересна и рядовым гражданам, от единства и воли которых во многом зависит как сегодняшний день, так и будущее нашей страны.

---

Интересно, что если в роли гаранта социальной стабильности выступают государственные структуры, то в роли противодействующего субъекта – представители бизнес-структур, и наоборот. Представители бизнеса «мешают» реализации стратегий всеобщей социальной стабильности по причине своих экономических интересов, а представители государственных структур – по причине инертности, бюрократизма и коррупции.

Однако важно подчеркнуть и то, что, по результатам экспертного анализа, существенных расхождений между «убедительными» и «неубедительными» текстами о социальной стабильности по данному параметру не наблюдается. Этот результат говорит о том, что «агрессивность» (в том числе наличие «образа врага») не связана с сущностными характеристиками социальной стабильности. Скорее можно заключить, что этот фактор имеет социокультурную обусловленность и выражает особенность российского менталитета и традиции отечественной политической культуры.

Фактор 6. «Политизированность»

Наибольший вклад в шестой фактор вносят критерии:

– использование обобщенных образов социальных групп, социальных стереотипов (0,806);

– наличие упоминаний существующих социальных проблем (0,763);

– общий политический контекст материала (0,665).

Данный фактор мы назвали фактором политизированности. Как и по фактору «Агрессивность», результаты экспертного анализа существенных различий значений между «убедительными» и «неубедительными» текстами по этому фактору не демонстрируют. Это говорит о том, что политизация социальной стабильности, как и раскрытие этого концепта через «агрессивные» стратегии, является социокультурно обусловленной характеристикой российской ментальности.

Итак, факторный анализ позволил выявить шесть социально-психологических параметров социальной стабильности как концепта в сознании современного российского общества. В качестве таких параметров выступают факторы: гаранта (власти), интенциональности, «клиента», меркантильности, агрессивности, политизированности. Соотношение этих факторов образует семантическое пространство социальной стабильности в современном российском общественном сознании.

При этом убедительность текста о социальной стабильности зависит не от всех шести перечисленных факторов, а лишь от четырех первых – фактора гаранта, фактора интенциональности, фактора клиента и фактора меркантильности. Агрессивность и политизированность, являясь элементами рассматриваемой ментальной модели социальной стабильности, в то же время не являются неотъемлемыми характеристиками концепта социальной стабильности, поскольку соответствующие характеристики имеют социокультурную природу и являются проявлениями исторически-конкретных черт социальной стабильности, присущих ей в условиях современной российской действительности. Что же касается первых четырех параметров, то они, по-видимому, выражают неотъемлемые, сущностные характеристики социальной стабильности.

Действительно, социальная стабильность как состояние общества, во-первых, обладает высокой субъективной значимостью. Чем общество более стабильно, тем при всех прочих равных условиях в нем существуют более широкие возможности для удовлетворения жизненно важных потребностей и интересов широких слоев населения. Особенно это справедливо в отношении долговременных потребностей и интересов – таких, как воспитание детей, получение образования и т. д. Это свойство социальной стабильности отражает такой параметр, как «клиент».

Во-вторых, реализация стратегий социальной стабильности требует активного вмешательства субъектов, располагающих для этого необходимыми возможностями. Как уже показала современная действительность, стихийное развитие капиталистической экономики, регулируемое лишь законами рынка, не приводит к социальной стабильности. Скорее наоборот, отказ от вмешательства в «стихию» рыночной экономики, чрезмерное доверие ее способности к саморегулированию приводят к социальным потрясениям и революциям. Еще в середине XIX века это осознал немецкий философ Людвиг фон Штейн, которому принадлежит приоритет в разработке теоретической концепции социального государства[90]. Эта теория содержала новаторские для своего времени, но уже хрестоматийные сегодня идеи о том, что путем целенаправленной и планомерной государственной политики можно преодолеть углубляющуюся пропасть между богатством и бедностью, разрешить наиболее острые социальные проблемы и тем самым обеспечить социальную стабильность. Сегодня выработанное Л. фон Штейном понятие социального государства включено практически во все конституции демократических государств мира. Тем самым государства в конституционном порядке объявляют себя гарантами социальных прав людей и социальной стабильности.

Однако уже в начале XX века, когда экономический потенциал свободного рынка был исчерпан и произошел переход к монополистическому капитализму, роль гаранта социальной стабильности стал разделять с государством бизнес.

Это привело к развитию представлений о государстве как гаранте социальной справедливости в направлении объединения усилий государства с представителями крупного бизнеса, а затем и переложения ряда функций государства как гаранта социальной стабильности на крупный бизнес. Такие представления были реализованы в концепциях организованного капитализма и социальной демократии, например у представителей австромарксизма (Р. Гилфердинг, К. Реннер, М. Адлер). Так, согласно Р. Гилфердингу, государство солидарно с представителями крупного бизнеса, поддерживает систему «организованного капитализма», регулирует отношения между трудом и капиталом, тем самым предотвращая социальные конфликты и обеспечивая социальную стабильность[91].

Несколько другое, хотя и близкое по своим исходным предпосылкам, направление развития идея бизнеса как нового гаранта социальной стабильности получила в возникших на американской почве системах тейлоризма и фордизма. В рамках этих систем именно крупному бизнесу принадлежит инициирующая роль в разработке и реализации стратегий социальной стабильности. Как пишет Н. Л. Полякова, «фордизм – это не просто конвейерное производство, высокая заработная плата и хорошие условия труда. Если бы дело обстояло таким образом, то все, что сделал Форд, можно было бы рассматривать просто как творчество блестящего инженера и управленца, а не как творение человека, сумевшего предвидеть те принципы экономической и социальной организации, которые доминировали как в жизни Америки, так и всего мира в течение более чем трех четвертей века. Это предвидение стало возможным, поскольку он понимал, что его технический прорыв требует трансформации всего общества и не может ограничиваться только рамками предприятия или даже экономики. Проблемы, которые решает Форд, – это не только проблемы того, как гарантировать и расширить рынок, обеспечивая тем самым постоянный рост производства, но и того, как предотвратить социальные столкновения на производстве и в обществе в целом, содействовать росту профсоюзного движения. Форд поставил задачу изменить социальное и экономическое мышление в целом, трансформировать цели и приоритеты социальной и экономической деятельности»[92].

Такой подход лег в основу концепции социальной ответственности бизнеса, получившей широкое распространение в экономически развитых странах в последние десятилетия. Правда, Россия в данном отношении пока отстает от других европейских стран. Лишь постепенно формируется понимание того, что при современном уровне как технических возможностей производства, так и концентрации капитала государство не может быть единственным надежным гарантом социальной стабильности. Как минимум еще одним таким гарантом (если не главным) должен выступать крупный бизнес – как сила, располагающая реальными экономическими и материальными ресурсами.

С этим связан следующий параметр социальной стабильности – «меркантильность». Он отражает, с одной стороны, уже упомянутое выше понимание того, что именно экономическое неблагополучие является самым «взрывоопасным» фактором социальной нестабильности, с другой стороны, тот факт, что для реального обеспечения социальной стабильности необходимы не только административные, но и, в неменьшей степени, материальные ресурсы.

Наконец, фактор «интенциональности» отражает тот объективный факт, что социальная стабильность не возникает сама собой, в силу естественных законов. Как уже сказано, стихийные законы рыночной экономики, если не ограничивать их действие никакими рамками, могут привести лишь к усилению социальной нестабильности, о чем свидетельствуют экономические эксперименты в России 90-х годов XX века. В определенном смысле любая программа, направленная к достижению социальной стабильности, – это программа преодоления социально-политической «энтропии», движение от наличного состояния общества к желаемому и проектируемому, от сущего к должному, от наличных условий – к цели.