Наталья Аронова - Милена великолепная

• Название: Милена великолепная
• Автор: Наталья Аронова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49032-5

Милена Буше – ведущая популярного кулинарного шоу, редактор отдела в глянцевом журнале, невеста олигарха. Кто усомнится в том, что она успешная и счастливая женщина, знающая вкус жизни?! Милена, или попросту Маша, тщательно хранит свою тайну. Дело в том, что она не приготовила ни одного из собственных «фирменных» блюд, не посетила и половины тех экзотических стран, о которых рассказывает, да и с олигархом все не так просто. Неужели все вокруг обман и вожделенная дольче вита – только лишь очередной миф?..

---

Наталья Аронова Милена великолепная

Глава 1

Я уверена – на свете полным-полно людей, которые терпеть не могут праздновать дни рождения. Но большинство из них скрывает свои истинные чувства. Потому что попробуй в этом признаться в обществе, и на тебя сразу посмотрят косо. А-а, подумают люди, кокетничает. Выпендривается. Хочет сказать: у меня такая хорошая жизнь, что каждый день – праздник и никакого дня рождения не надо. Поэтому все помалкивают. А ведь, если вдуматься, празднование – сплошное вранье. Почему человек должен радоваться тому, что становится на год старше?

Все эти соображения я изложила своей маникюрше Жанне. Жанна – экзотического вида брюнетка с дреддами. У нее пирсинг в носу, пирсинг в брови и в нижней губе и, полагаю, имеется еще на тех местах, что мне, к счастью, не видны. Каждое ее ухо проколото не менее шести раз. В тусовке она известна под прозвищем Жанка Компостер. Выглядит она дико, но аюрведический маникюр делает превосходно. Собственно, никто не знает, что в действительности представляет из себя этот самый аюрведический маникюр, но Жанна делает его с соблюдением наибольшего количества церемоний и тонкостей, так что ее методу принято считать за золотой эталон. Остальные мастерицы на ее фоне выглядят жалкими подражательницами, особенно когда пытаются изобразить фирменный взгляд Жанки Компостера. Такой же отрешенно-возвышенный, как у копеечных статуэток Будды, которые туристы чемоданами привозят из поездок. Массируя клиентке руки горячими мешочками, набитыми целебными травами, Жанна выглядит так, словно одновременно массирует и ее дживу.

– Что Веды говорят о праздновании дня рождения? – спросила я маникюршу, просто для поддержания разговора.

– Рождение, как и смерть, есть часть сансары. Привязываясь к дате своего рождения, человек отягощает свою карму и отдаляет момент мокши – освобождения из круговорота рождений и смертей, всех страданий и ограничений материального существования.

Торжественно произнеся эту ересь, Жанна низко склонилась над моими руками. Едва не подпалила прядь волос на невидимом огоньке свечи. Стоял солнечный день, в свечах ни малейшей необходимости не имелось. Более того – в ярком свете солнца огонька свечи не было видно. Но она все равно горела. Так по ритуалу полагается.

Из обширного декольте Компостера выпала цепочка с кучей разнообразных медальонов. Медальоны зазвенели. Там были и шриватса, и мандала, и триратна. И ваджра, конечно. А еще анкх, коптский крест. И око Гора, древнеегипетский символ. Среди всего я углядела и православный крест.

Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

Жаль, что сдержалась. В кои-то веки мне предоставлялась возможность посмеяться не на публику, не из вежливости, а над тем, что действительно показалось смешным.

Вообще-то, раньше я смеялась целые дни напролет. Но это было тысячу лет назад, еще в детстве. Девочки много смеются, особенно – счастливые девочки. В семье нас было трое, а значит, весь смех нужно умножить на три. Смех звучал в нашем доме с утра до вечера. Мы были, как в сказке, – три сестрицы. И звали нас, как в сказке – Елена Прекрасная, Катерина-искусница и умная Маша.

Елена Прекрасная была старшая и самая красивая. Наверное, ей одной досталась вся фамильная красота. Но она совсем не задирала нос. Хотя ей легко было зазнаться – что она красавица, это все признавали. Даже женщины, даже ровесницы. Просто ее красота казалась такой безусловной и уникальной, что ставила свою обладательницу выше зависти и даже выше подражания. У Ленки были пышные пепельные волосы, идеально тоненькая фигура, прелестное лицо со вздернутым носиком и огромными голубыми глазами. И она была добрая. И блистала самыми разнообразными талантами. Правда, блистала она везде, кроме школы. Но хорошей учебы от нее никто и не ждал. Не знаю, заметили ли вы, но в школе от красивых девушек требуют куда меньше, чем от обычных гаденьких школьниц с прыщиками и хвостиками. А у Елены Прекрасной было как минимум три причины на то, чтобы не учить наизусть стихи Некрасова, не вникать в алгебраические формулы и вообще не стачивать свои ровненькие зубки о неподатливый гранит науки. Лена занималась в модельном агентстве «Волжская красавица» – это раз. Посещала театральную студию – это два. Пела в поп-группе «Дюймовочки» – это три. Сама песенки сочиняет – это уж четыре до кучи! Любому ясно – Елене Прекрасной выпала судьба подняться до небес и жить там, в вышине, среди таких же звезд, в идеальном мире, какой можно увидеть только на глянцевых страницах модных журналов.

Катерину-искусницу, толстуху и плаксу, тоже уродиной не назовешь. И у нее волосы были пышные, а носик вздернутый. Училась она чуть получше, но тоже через пень-колоду, а пятерки получала только на уроке домоводства, на котором юных девиц обучали премудростям ведения домашнего хозяйства. К чему этот предмет в школе, почему девицы не могут учиться шить и готовить дома, у своих родительниц или там у бабушек, у кого те имеются, – совершенно неясно. Но Министерству образования виднее. Наверное. Помню, мы готовили какие-то бутерброды, потом винегрет и кормили мальчишек. Мальчишки съели это, и у них у всех разболелись животы. Но Катя была годом старше меня, и ее одноклассники никогда не травились продуктами домоводства. Хотя случаи членовредительства все же были. Когда двое мальчишек разбили друг другу носы из-за заварного пирожного, состряпанного моей умелой сестрицей. Все наши родственники приглашали Катю на семейные торжества с тем, чтобы она помогла приготовить жюльены или волованы. Но Катерина стряпала не только тонкие и сложные блюда, жюльены и тарталетки всякие, но даже вареная картошка получалась у нее куда вкуснее обычной. Или вот, к примеру, как делают и едят бутерброды простые смертные? Да просто отмахают ножом кусок хлеба и ломоть колбасы и съедят прямо у открытой двери холодильника, притоптывая ногой и роняя крошки, а потом утрутся рукавом да и побегут по своим делам. А Катя отрежет полупрозрачный ломтик хлеба, тонкий лепесток колбасы, добавит свежую веточку петрушки, каплю майонеза собственного приготовления, уложит всю красоту на фарфоровую тарелочку, и домашние сражаются за кусочек, словно это бог весть какое лакомство! И одеться она могла, как никто – переделывала готовые джинсы и маечки и получались почти дизайнерские вещи, каких ни у кого нет.

А третьей сестре, Маше, по-домашнему – Манечке, – ничего не досталось.

Манечка – это я.

Ни красоты, ни таланта, ни золотых рук.

Все с частицей «не». Не стройная я была, а плоская и костлявая; глаза не голубые, а серые, как скучный осенний дождичек; волосы не пышные, а лохматые; носик не изящно вздернутый, а просто курносый. И ни талантов, ни дарований – ничего-то мне не досталось, все разобрали старшие сестры. Да и откуда бы взяться талантам, если со старшей сестрой все равно не сравниться, а средняя сама тебе все сошьет-приготовит? Поэтому я старалась учиться. Мне это нравилось. Я прошла школьную программу с опережением на два года – делала домашние задания за сестер. Мне это ничего не стоило, а для них алгебраические формулы были темным лесом, и в библиотеки они носа не казали.

Я же, будучи настоящим книжным червем, из библотек не вылезала. К десяти годам перечитала все книги в детской библиотеке и меня записали во взрослую. Еще я сама писала рассказы, но никому их не показывала. Рассказы же – не стихи. Никто не хочет слушать тебя дольше пяти минут. Пять минут – это предел человеческого внимания. А кроме того, в семье уже имелась одна творческая личность. Ленка сочиняла стихи, и это было куда выгодней в смысле демонстрации таланта. Стихи можно положить на музыку и петь, а песню все послушают, особенно если ее поет хорошенькая девушка и аккомпанирует себе на гитаре. Закинув ножку на ножку. Старательно подбирая аккорды.

Ты помнишь, как птица ночью кричала,
Ты помнишь прощальный огонь причала,
Ты даже помнишь, что было сначала,
Только забыл, как сердце стучало,
Забыл, как сердце мое стучало…

О, черт, как же там дальше было?

Забыла.

Все забыла.

Да и есть ли смысл помнить такие мелочи, как стихотворение, написанное когда-то талантливой старшей сестрой к твоему четырнадцатилетию, если даже начертания самой судьбы – штука до крайности непрочная и их можно стереть, как когда-то влажной тряпкой стирали с доски ученические каракули? В самом деле, почему наши жизни сложились именно так, как сложились? Почему Елена Прекрасная отказалась от звездной карьеры и выбрала долю простой смертной – ничтожнейшей из смертных, по правде говоря… Почему Катерина, которая, казалось бы, рождена быть заботливой хозяйкой и прекрасной матерью, стала именно тем, кем она стала? Почему я… Почему я…

Почему я ненавижу свои дни рождения?

Ведь раньше я их любила. Мы все вместе пекли пирог – разумеется, готовила Катя, а мы с Леной просто терлись на кухне, рассыпая повсюду муку и поочередно окуная пальцы в облако воздушного крема. С утра приходили поздравить родственники, к вечеру собиралась компания молодежи. Мы зажигали свечи, включали музыку, самозабвенно танцевали. Одной бутылки вина хватало на всех, вся еда казалась вкусной, все шутки смешными… Куда это ушло?