Виктор Улин - Девушка по имени Ануир

• Название: Девушка по имени Ануир
• Автор: Виктор Улин
• Жанр: Русское современное

"Зачем тратить силы, убивать любовника жены, устраивать сцену уничтожения рода… Если все можно решить гораздо проще. Ведь никто еще не возвращался из долины предков и никто не может стопроцентно доказать, что мир, осязаемый, обоняемый, видимый и ненавидимый им, существует сам по себе, а не просто в его сознании. И, наверное, можно сделать всего один выстрел, разом решив все проблемы…"

---

Виктор Улин Девушка по имени Ануир

Р.Г.

«Иногда я думаю, что люди умирают не от старости, а просто от того завистливого сознания, что им больше никогда не быть молодыми.»

(Энн Ветемаа. «Усталость»)

* * *

– …Николай Николаевич, – проговорила Маша, глядя прямо перед собой, на стремительно налетающую серую холмистую трассу.

Ее голос прозвучал так неожиданно в прохладной тесноте машины, где рев покрышек на скорости сто шестьдесят километров в час заглушал несущиеся откуда-то сзади еле слышные звуки музыки, что Казанцеву показалось, будто он очнулся от сна. Ведь ехали они практически молча.

Правда, Казанцев летел так бешено, что его не спас бы и радар-детектор: по предупредительному сигналу он все равно бы не успел сбросить скорость до зоны захвата радаром. Правда, участок самой длинной российской трассы М5 в этом месте был гладко заасфальтирован, Машина хорошо держала дорогу, а рельеф, простирающийся далеко вперед ощутимым спуском, а затем также ощутимо шедший на подъем, гарантировал от засады на открытом месте. Поэтому, хоть и отдавшись стремительному полету, он был одновременно и сосредоточен и совершенно спокоен. Как летчик-истребитель, уверенный в своей машине. Точнее, как штурмовик. Зеленая «нексия» напоминала Казанцеву именно немецкий «Юнкерс-87», он так и называл ее – «Штука».

Одной рукой он привычно придерживал руль, надежный, как штурвал. А правая, удобно опустившись на подлокотник, держала рукоятку переключения, выдвинутую вперед на пятую, самую повышающую передачу – на которой машина шла, прижавшись к земле, как атакующий «Юнкерс». И по большому счету, нужды держать рычаг не имелось, поскольку Казанцев, помнящий дорогу до мелочей, знал: разогнавшись, он может ехать, не переключаясь, еще километров двадцать – упадет в низину, затем по инерции взлетит на гору, потом пройдет еще один такой же перевал, после которого покрытие станет неровным, и можно будет вообще выключить передачу и ехать накатом километра три до разворота к дороге на дачу.

Но он все-таки привычно держал руку на рычаге. Как на ручке управления самолетом, готовый в любой момент нажать пушечную гашетку или кнопку сброса бомб.

Конечно, если бы рядом сидела обычная женщина, Казанцев использовал бы правую руку по истинному назначению.

В давным-давно умершие времена удач, благополучия и мужской уверенности, имея джип с автоматической коробкой передач, он любил на бешеной скорости, поддерживаемой круиз-контролем, доводить пассажирку до оргазма умелыми манипуляциями свободной руки. Поскольку всегда во все времена любую из своих машин всегда вел одной левой.

Но это было так давно, что сейчас казалось неправдой, будто происходило и не с ним.

Тем более, что и Маша не являлась женщиной в точном смысле слова. Она была девушкой, с которой их связывали странные и неестественные отношения.

Которые не могли быть естественными, поскольку Казанцеву через месяц предстояло отмечать пятидесятилетие – о самом факте которого он думал с отвращением. А Маше исполнилось всего 24, и он был старше ее отца.

И максимум что позволялось ему в машине – это изредка отпустить нагревшийся рычаг переключения передач, поймать ручку девушки и быстро сжать ее небольшие, крепкие пальчики.

И сейчас, услышав голос, Казанцев лишь чуть-чуть обернулся к ней, не выпуская из поля зрения дорогу:

– Что, Маш?

– Николай Николаевич, а зачем вам навигатор? – девушка словно сейчас заметила прибор на панели. – Вы что, дорогу на свою дачу не знаете?

– Зачем… – он машинально взглянул на дисплей GPS.

Отметив, что навигационная скорость составляла всего сто сорок три километра в час, то есть оказывалась на семнадцать километров ниже приборной. Обнаружив такое явление впервые, он поинтересовался в сервис-центре, и ему сказали, что навигационная скорость абсолютно точна и лишь значение ее может запаздывать на минуту из-за скачка связи со спутником. Казанцев и раньше знал, что спидометры всегда показывают завышенную скорость – вероятно, чтобы владельцы машин были более удовлетворены их характеристиками. Теперь ему захотелось проверить, нельзя ли вообще ездить, не глядя на спидометр, а соблюдая скоростной режим по GPS. Разумеется, проверка оказалась неудачной: он сразу попал в радарную засаду и был обут на 200 рублей, поскольку ментовские радары были настроены на завышенную приборную, а отнюдь не на реальную навигационную скорость. Решив выяснить вопрос до конца, Казанцев заявил что ехал по навигатору, на что капитан ДПС показал ему точно такой же прибор, стоявший в их машине. И добавил, что навигатор врет и показывает скорость заниженную. Казанцев спорить не стал, он просто выяснил истинное положение дел, и после разговора расстался с ментами почти дружески, не жалея двухсот рублей за эксперимент.

– Зачем… – повторил он. – Маша, это трудно объяснить.

Девушка молчала, все так же не глядя на него.

– Я знаю все. Но как бы это сказать… Когда навигатор включен, она – эта женщина, чей голос там записан – дает указания. Словно постоянно говорит со мной. И… мне кажется, что она едет рядом… тебе смешно?

– Нет, – кратко ответила девушка.

– Иллюзия, конечно. Эту женщину нельзя, к примеру, за ногу потрогать…

Он усмехнулся, сделав паузу.

– Но все равно кажется, что я не один. Потому что когда все время один, то на дороге порой хочется умереть от тоски. Понимаешь?

– Да, – кивнула Маша.

Казанцеву хотелось именно сейчас погладить ее тесно сдвинутые золотистые бедра, сияющие в невероятной близости… хоть и совершенно не нуждающиеся в его ласках.

Но он этого не сделал.

Поскольку такой знак внимания не входил в число разрешенных.

1

Маша появилась в его жизни года полтора назад.

Она просто подрабатывала у Казанцевых: приходила раз в неделю и убирала квартиру.

Жена Казанцева с какого-то момента оказалась не в состоянии заниматься уборкой сама, а ему убираться запретила.

Так и стали появляться домработницы. Молодые девушки, вынужденные перебиваться приработками в определенные периоды жизни. Они появлялись, а потом исчезали, как только выходили замуж или находили что-то лучшее. Теперь в квартире убиралась Маша.

Сами по себе домработницы – сколь угодно молодые и свежие – не могли значить ничего серьезного в его жизни.

Поскольку Казанцев любил только одного человека: свою вторую и последнюю жену. Правда, в их браке не было детей; он не любил их, да и жена не стремилась к полноценной семье.

Они жили очень счастливо несколько лет, пока не случился самый первый, самый страшный кризис 1998 года, который оставил Казанцева без очень хорошей и денежной работы. Лишив в одночасье сразу всего: уважения к себе, уверенности в будущем, и самого главного – мужской силы. Жена без работы не осталась; ее профессия оказалась востребованной. То есть семья не голодала в полном смысле слова, а бессилие Казанцева стоило считать временным несчастьем, которое совместными усилиями, наверное, могло быть устранено. Но они как-то сразу пошли по не тем путям, и отношения межу ними не то чтобы охладели, а начали расслаиваться, подобно старому картону.

Казанцев ошалело метался в поисках работы, и с каждым днем впадал во все большее отчаяние. Так и не найдя ничего путного, он сделал шаг, на который вряд ли решился бы обычный человек в его положении. Шаг, который, внешне ничего не изменив, видимо, полностью сломал его внутри, сделав в итоге абсолютно другим человеком, нежели прежним Николаем Казанцевым, счастливо жившим вдвоем с женой.

Он завербовался во французский Иностранный легион, куда до сих пор принимали всех желающих и он еще проходил по возрасту. Казанцев отчаялся на такое решение, надеясь или заработать за год достаточную сумму денег или погибнуть где-нибудь в джунглях – работу легиона он представлял себе только по старым фильмам и почему-то исключительно в джунглях.

Жена пришла в ужас от его решения, но ничего иного ему не оставалось. Ей даже пришлось дать ему денег на билет до Обани, где находился вербовочный пункт для выходцев из России – в эту богом проклятую Францию приходилось добираться за свой счет.

Легион Казанцева полностью разочаровал.

Возможно, сказалась его полная неспособность к французскому языку или хотя бы к английскому – немецкий, которым он владел еле-еле, здесь не использовался. Или его сразу шокировала потеря российского офицерского звания и необходимость служить рядовым под началом капрала жирного – как везде и во все времена – наглого хохла. Чувствовавшего свою безграничную власть, поскольку огромную массу легионеров составляли его земляки, безработные выходцы с Украины. Но главным оказалось то, что легион не вел боевых действий – хотя Казанцева от неустроенности и озлобленности на судьбу еще на Родине охватило страстное желание убивать все равно кого и все равно где – а действовал совместно с различными «миротворческими силами». И весь год ему бывшему капитану ВВС СССР, пришлось носить позорные погоны рядового и нести дежурство по охране каких-то складов. То ли с боеприпасами, то ли вовсе с продуктами. Правда, с американской винтовкой «М16» в руках. Единственным, оставшимся от прежнего Иностранного легиона, был его штат, напоминающий полууголовный сброд. Причем русских почти не находилось, верх держали хохлы. Которые, разумеется, по напоминающим тюрьму внутренним законам легиона сразу начали привязываться, пытаясь подмять под себя.