Михаил Болле - Черный риелтор, или Квадратные метры жулья

• Название: Черный риелтор, или Квадратные метры жулья
• Автор: Михаил Болле
• Жанр: Русское современное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-3973-3

Отчаянный черный маклер и его верный напарник обаятельны, удачливы и чертовски изобретательны. Они настоящие профессионалы. Они знают тысячу и один способ сравнительно легкого отъема ценностей у простодушного населения и с удовольствием помогут быстро расстаться с недвижимостью и накоплениями. Ловкость криминальной парочки заставляет милицию думать, что в городе работает большая и хорошо организованная банда квартирных кидал. Их очередная жертва уже выбрана, похоже, ей не спастись и не на что рассчитывать, разве только на волю вездесущего случая…

---

– Да я и сама здесь останусь, а то вдруг он не углядит за ними, – успокоила та своего напарника.

– Хорошо, – согласился милиционер. – Я завтра в девять утра заеду, и мы прямо отсюда рванем к нотариусу. Все нормально, кукла. Завтра получишь свою доплату и оторвешься за всю посевную. Пять лет гудеть, не просыхая, сможешь.

Стонавшая от боли, безысходности и отчаяния женщина отползла в угол комнаты и, схватившись руками за батарею, попыталась сесть. К ней подбежала Лиза и помогла матери приподняться. Они обе, обреченные и беззащитные, еще долго сидели на полу, отстранившись от происходивших вокруг них разговоров. Женщина крепко обнимала свою худенькую дочку и, не сдерживая слез, приговаривала:

– Прости меня. Прости свою мать никудышную. Прости, если можешь…

– Я тебя люблю, мама, – тоненьким голоском неизменно отвечала ей дочь.

Глава 14 Митя влюбился

Когда Аркадий возвратился в Первопрестольную через обещанных три дня, то не обнаружил в арендуемой по поддельному паспорту квартире своего друга Митю. Во время отсутствия Аркадия Митя посвятил Алене все свободные от сна часы. Он настолько увлекся своей новой знакомой, что не переставал думать о ней ни секунды. И когда Аркадий, снимая обувь и куртку, громко кричал: «Митька, ты дома?» – Митька ехал верхом на своем тракене по лесной тропинке рядом с Аленой, элегантно сидевшей в седле и достаточно умело управлявшей красивой кобылой. По одним только взглядам, которыми обменивались оба всадника, легко можно было догадаться – молодые люди явно увлечены друг другом.

В какой-то миг Алена игриво улыбнулась, пришпорила кобылу и поскакала галопом вперед, быстро удаляясь от своего ухажера. Митя перевел своего коня вскачь и пустился вдогонку. Они стремглав вылетели на поляну, и, когда Митя наконец настиг свою новую знакомую, он звонко шлепнул ее лошадь по крупу, и после этого они стали гоняться друг за другом, играя в конные салки.

Вдруг Митя затормозил своего «немца» прямо перед мордой разгорячившейся от скачек кобылы и тут же подъехал справа от Алены. Митя, не говоря ни слова, взял девушку за руку и потянул к себе. Она поддалась, и наездники утонули в долгом поцелуе. Всепонимающие лошади смирно стояли под своими хозяевами. Животные искоса переглядывались, словно сами заинтересовались друг другом. Митя отпустил свою новую пассию, и она, с затуманенными от блаженства глазами, медленно осела в седло. Неожиданно зазвонила трубка сотового телефона, прикрепленная к поясу Мити. Он снял ее с ремня и поднес к уху:

– Да.

– Привет, родной! – сказал Аркадий, решивший выяснить, где находится его друг.

– Привет, Аркаш.

– У тебя все нормально?

– Да, все хорошо. Я сейчас на конюшне, а ты где?

– Я уже вернулся.

– Я буду после десяти, не раньше.

– Ладно, поужинаю без тебя. Кстати, на субботу и воскресенье ничего не планируй. Понял? – распорядился Аркадий.

– Да. Понял.

– Молодец. Привет Барону передавай!

– Передаю. Тебе привет, – обратившись к коню, сказал Митя.

– Ну ладно, давай!

– Пока, – простился Митя и убрал телефон.

– Поехали назад, – предложила Алена.

– Поехали.

Аркадий сварил себе кофе и вспомнил о сироте Марине: «Представляю, как она меня проклинает…» В тот момент он даже не догадывался, что, когда несколько дней назад к Марине вернулось сознание и она открыла глаза, ее посетили совсем иные мысли.

Сквозь окно с решеткой пробивались слабые солнечные лучи. Ее обессиленное тело лежало под одеялом на больничной койке в трехместной палате, где кроме нее были еще три женщины. На запястьях Марининых рук, привязанных полотенцами к решетчатой спинке, красовались браслеты из бинтов. Рядом с большим пальцем левой кисти торчал катетер, соединенный тонкой прозрачной трубкой с капельницей. Подле кровати стояли врач в белом халате и медсестра. Наружность у пожилого доктора была легкая, женственная. Казалось, накрась ему губы, припудри круглые щеки, парик на голову с кудряшками натяни – и получится примилейшая старушенция, готовая плясать краковяк. Разъевшаяся медсестра, напротив, выглядела женщиной тяжелой и угрюмой. Большое рябое лицо выражало чувство презрения ко всему окружающему миру. Здоровенные ручищи, скрещенные под крупным бюстом, были неестественно красного цвета. Если такая тетя Мотя в лоб кулаком двинет – пишите родителям. Заглянув в мутные глаза Марины, психиатр спросил высоким лирическим тенором:

– Как ты, девочка? Жива?

– Да, – едва слышно ответила она.

– Вот и прекрасно. То-то ты нас напугала. Зачем?

– Где я? – так же тихо спросила Марина.

– Ты сейчас в больнице, не волнуйся. Ручки мы тебе зашили и привязали, чтобы ты себе случайно не сделала больно. Понятно?

– Да, – сказала она и набрала в легкие воздуха.

– Вот и хорошо. Полежишь у нас, подлечишься, сил наберешься, и все встанет на свои места.

– На какие места? – не поняла Марина.

– Вернешься домой и заживешь как все нормальные люди. И главное, никогда не станешь себя больше калечить из-за пустяков и всяких дурных знакомых. Их и без нас накажут. Ведь так?

Марина внимательно посмотрела на улыбавшегося доктора, на секунду задумалась и вдруг живо спросила:

– Что, Володю нашли?

Психиатр кинул удивленный взгляд на медсестру, которая в ответ надула нижнюю губу и тупо скосила глаза в сторону. Затем он развел руками и только хотел что-то сказать, но Марина опередила его:

– Скажите милиционерам, что я хочу забрать заявление. Скажите, чтобы они его не трогали, если поймают. Чтобы только не били! Я не хочу, чтобы он из-за меня страдал. Скажите.

– Скажем-скажем, а сейчас ты, главное, успокойся и расслабься. Тебе ни к чему так волноваться. Все нормализуется.

– Или знаете что, я лучше сама им скажу. Можно я позвоню им прямо сейчас? – начала быстро говорить Марина. Она волновалась и некоторые слова путались.

Доктор прищурился и замурлыкал:

– Не беспокойся, пожалуйста, моя девочка. Все будет хорошо. Я сейчас сам им позвоню и все скажу. Хорошо?

– Да, хорошо. Но только прямо сейчас, – стояла на своем Марина.

Врач придвинулся к медсестре, шепнул ей что-то на ухо и направился к двери. Перед выходом он повернулся на высоких каблуках, еще раз улыбнулся и пообещал:

– Я пошел звонить в милицию, – немного подумал и совсем некстати добавил: – Лучше жить, когда хочется умереть, чем умереть, когда хочется жить.

Дверь захлопнулась, и медсестра принялась на соседней тумбочке готовить укол. Она разложила свой нехитрый набор и лихо сломала стеклянную головку у склянки с успокоительным лекарством. В этот момент Марина поймала ехидный взгляд одной из женщин, сидевшей на краю своей кровати. Ее взгляд подразумевал следующее: «Жди, дуреха, раскатала губы, пойдет он тебе немедля звонить! Как бы не так! Вколют тебе сейчас какую-нибудь гадость, и проспишь тут еще одну неделю без сознания. Понятно?»

Тогда Марина по возможности тихо начала крутить правой рукой. Полотенце было затянуто не прочно, и вскоре ей удалось освободиться. Затем она проворно развязала другое полотенце, выдернула катетер и выскочила из-под одеяла. Марина бросилась к двери в тот момент, когда толстая медсестра повернулась с готовым для инъекции шприцом.

Ноги не слушались, от легкого головокружения покачивало, а потому, едва оказавшись в коридоре, Марина поскользнулась на кафельном полу. Упала она, больно ударившись коленями, а позади уже раздавалось слоноподобное топанье медсестры. Кое-как девушка поднялась и тут же ощутила на своем плече тяжелую лапу, мощно сдавившую ее ключицу.

– Куда собралась? – проревела медсестра.

– Отпустите меня! Мне больно, – успела крикнуть Марина и получила звонкую затрещину по затылку. В глазах потемнело, а ноги тут же подкосились. Рухнув на пол, Марина почувствовала, что ее тащат по холодному больничному полу за шиворот обратно в палату. Она на ходу перекрутилась, выгнулась и вцепилась зубами в слоновью ножищу медсестры. Поначалу раздался вопль, затем посыпался град ударов, и Марина потеряла сознание…

Холодно и жутко было в небольшой камере, плотно обитой матами с потолка до пола. В тусклом свете одинокой лампочки Марина сидела на полу, широко расставив ноги. На ней была больничная ночнушка, порванная в нескольких местах и заляпанная кровью. Волосы растрепались, а сквозь бинты на запястьях просочились буро-желтые пятна.

Лицо девушки являло собой маску безразличной угрюмости и разочарования. На разбитой губе запеклась кровь, на щеке саднили многочисленные царапины, а под расшибленной бровью проступал сизый синяк. Марина открыла глаза и осмотрелась. Камера выглядела столь мрачной, что было не ясно – день теперь или ночь. Казалось, за стеной бродят привидения, скребущие по кирпичам длинными крючковатыми ногтями. Они перешептывались друг с другом скрипучими голосами, рассуждая о беде, постигшей пленницу резиновой камеры. Им было известно все и даже то, что свершится в недалеком будущем. В груди от таких пророческих бесед щемило. Неожиданно Марина вскочила и начала колотить в дверь, тоже обитую матом. Марина громко рыдала и кричала: