Леонид Поляков - PRO суверенную демократию

• Название: PRO суверенную демократию
• Автор: Леонид Поляков
• Жанр: Политика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9739-0120-2

В российской политической культуре есть уникальная интеллектуальная традиция: на переломных этапах нашей истории группа известных своими нестандартными взглядами людей предпринимала общую попытку осмысления происходящего и предлагала свое видение будущего страны. Предлагаемый вниманию читателя сборник в чем-то продолжает эту большую традицию, и в то же время ее существенно меняет. Круг авторов весьма широк: ведущие российские политики, видные региональные лидеры, депутаты Госдумы, авторитетные политические эксперты и политические публицисты. Сам сборник стал возможен как острая политическая рефлексия, вызванная президентским Посланием-2005, его смысловое ядро образуют тексты Владислава Суркова. Так что всех имеющих вкус к «политическому» ждет увлекательное чтение.

There is a unique intellectual tradition in Russian political culture – at every critical stage in our history a group of people known for their non– conventional thinking would make an general attempt to comprehend the present and present its vision of the Russia's future. The present collection draws upon this noble tradition in some ways while at the same time it significantly modifies it. The range of authors is wide enough: leading Russian politicians, prominent regional leaders, deputies of the State Duma, reputable political experts and political writers. The collection owes its appearance to a critical political reflexion triggered by the 2005 presidential address to the nation with the texts of Vladislav Surkov forming its conceptual core. The book makes a savvy reading for all those who relish all political things.

---

В двух последних номерах «МН» мы опубликовали стенограмму выступления Владислава Суркова перед слушателями центра партийной учебы «Единой России». «МН» не первооткрыватель этого текста (выступление состоялось 7 февраля, а в конце февраля стенограмма была вывешена на сайте партии), но мы предали его широкой огласке, ибо до нашей публикации, как показывает реакция читателей, с содержанием выступления не были знакомы даже многие эксперты и политики, не говоря уже о публике как таковой.

А между тем и в политизированных слоях общества, и в экспертных кругах постоянно идет дискуссия о том, какова идеология «путинской России», доминирует ли в этой идеологии авторитаризм над демократией, или Кремль лишь авторитарно направляет страну по демократическому пути, или вообще в головах и словах политических руководителей России царит полная эклектика, а дела направляются эгоистическими интересами различных противоборствующих корпоративных группировок. Ясный ответ на все эти вопросы почерпнуть практически неоткуда. Сам Владимир Путин в своих как официальных выступлениях (послания Федеральному Собранию), так и свободных дискуссиях с журналистами бывает довольно противоречив.

Во всяком случае в такой оценке сходятся большинство экспертов.

Более того, иногда эксперты оценивают тексты президента прямо противоположно. Например, на Западе Путина квалифицируют как сторонника возрождения имперского величия России, хотя и рыночника (но при государственном доминировании в экономике), а вот внутренняя оппозиция (кроме чисто либеральной) обвиняет его в постоянном «предательстве интересов Родины» и подыгрывании Западу вообще и Вашингтону в частности.

Строго говоря, Владимир Путин является не идеологом, а политическим руководителем России, к тому же лицом сугубо официальным, то есть он функционально не может быть абсолютно откровенным. Все же остальные высшие должностные лица путинской команды удивительно скупы как на слова вообще, так и особенно на участие в каких-либо публичных дискуссиях или спорах. Смею утверждать, что сей факт является политически глубоко порочным, ибо любое его объяснение не с лучшей стороны характеризует сложившуюся у нас правящую элиту. А таких объяснений может быть всего три, и каждое следующее хуже предыдущего. Либо представителям этой элиты нечего сказать. Либо они постоянно что-то от нас скрывают.

Либо они боятся своего начальника.

Поиски национальной стратегии общество то ли ведет, то ли постепенно о них узнает из редких откровений кремлевских молчальников

Владислав Сурков, считающийся едва ли не главным серым кардиналом (есть, говорят, еще два, но уже совсем молчаливые) внутренней политики России и модератором всех сопутствующих ей интриг, отвечающий к тому же за партийное строительство (незавидная, надо признать, доля), или, как я его называю, министр политических реформ в ранге заместителя главы Администрации президента, время от времени, но тоже нечасто, выступает публично или почти публично. И посему его тексты, как правило, очень идеологизированные и довольно откровенные, являются едва ли не единственным (после собственно президентских) источником наших знаний о той самой официальной идеологии России, дефицит которой все ощущают, и той самой национальной стратегии, поиски которой общество то ли ведет, то ли постепенно о них узнает из редких откровений кремлевских молчальников.

Итак, мы имеем пространное выступление Владислава Суркова, раскрывающее доктринальную суть того, что принято называть в Кремле же придуманным (или утвержденным) термином «суверенная демократия».

Предлагаю вчитаться в текст этого выступления, прежде чем оценивать его, а главное – отрешиться от симпатий и антипатий к автору выступления. Есть ли в этом выступлении что-то пугающее или отталкивающее?

Сам-то я отрешиться от аксиологического подхода не могу, ибо почти год назад заявил, что мне нравится и сам термин «суверенная демократия», и его содержание.

Во-первых, меня привлекает слово «демократия», и я абсолютно согласен с тем, что при объективном подходе мы вряд ли обнаружим где-либо в современном мире идеальное воплощение классического и, видимо, оставшегося в далеком прошлом (античном) народовластия.

Поэтому требовать от демократически молодой России (тут я не согласен с г-ном Сурковым в том, что традиции демократии имеют у нас собственные глубокие корни, если, конечно, иметь в виду не общинную, то есть низовую, демократию, а государственное управление) большей античности, чем от Франции, Великобритании или США, просто нелепо.

Во-вторых, я абсолютно согласен, что заморское понятие «суверенитет», которое я предпочел бы без всякой политкорректности именовать его русским аналогом «самодержавие», то есть желание и умение самим определять свою судьбу и нормы жизни в своем обществе, «самим себя держать», является самостоятельной и неизбежной политической ценностью русских как нации и России как страны.

В-третьих, доктрина «суверенной демократии», или, по-моему, «самодержавного самоуправления», совсем не свидетельствует о том, что в России должна и может быть построена какая-то особо специфическая демократия, отличающаяся от классических западных демократий полным отсутствием демократии, но зато полным присутствием авторитаризма. Просто российская демократия может быть построена теми темпами и в той мере, которые требуются для сохранения целостности нашей страны и материально, и политически комфортного пребывания в ней большинства ее населения, которое к тому же надо бы резко умножить.

Российская демократия может быть построена теми темпами и в той мере, которые требуются для сохранения целостности нашей страны и материально, и политически комфортного пребывания в ней большинства ее населения

В-четвертых, я не считаю, что суверенность есть синоним политической конкурентоспособности, но для такой большой страны, как Россия, к тому же привыкшей последние 500 лет самой определять свою судьбу, суверенность есть необходимое условие политической, экономической и культурной конкурентоспособности.

Зато, в-пятых, я абсолютно согласен и с Владиславом Сурковым, и с ранее его это заявившим Владимиром Путиным, и со всеми другими, кто говорил это до них обоих, что конкуренция, или, проще, борьба за выживание, есть закон межгосударственных и даже, увы, межнациональных отношений.

В-шестых, конечно же, совершенной утопией было бы требовать от любого президента России построения идеальной или приближающейся к какому-либо идеалу демократии в разваливающейся стране прежде, чем он эту страну не соберет воедино. Такого президента просто свергли бы граждане России, если до того он бы не был свергнут ее правящим классом. А уж считать за образец демократии для России и в России или хотя бы отправную точку и того и другого ельцинский анархо-волюнтаризм (первый срок) и олигархо-бюрократизм (второй срок) смешно, а западноевропейский цивилизм – глупо (хотя последнее – хотелось бы).

В-седьмых, я почти полностью не согласен с Владиславом Сурковым в его оценке собственно партийно-политического расклада России, но, в отличие от него, я вообще не верю, что в нашей стране можно создать аналогичную что Германии, что Швеции, что Японии партийную систему. Правда, в мои служебные обязанности ни такая вера, ни тем более задача создания такой системы не входят. И в этом смысле я, конечно, более свободен, чем Владислав Сурков при всем его административном могуществе. В-восьмых, и на этом я остановлюсь, меня смущает крайне упрощенная и явно полная многих умолчаний трактовка национальных проблем в России в выступлении г-на Суркова. Но я понимаю, что в трактовке этой, видимо, самой деликатной части национальной стратегии России Владислав Сурков при любом публичном выступлении (даже в самом узком кругу) не может забывать о своем официальном статусе.

Наконец, не могу не отметить и забавный (или печальный) финал выступления Владислава Суркова. Он убеждает партийный актив «Единой России» в том, что у данной партии есть идеология, и даже указывает, где ее элементы можно найти. Такое внешнее и, видимо, вынужденное ориентирование партийцев начала XXI века в «трех источниках и трех составных частях» их собственного учения, на мой взгляд, напоминает одновременно и сизифов труд, и гениальный ленинский ликбез. Можно ли таким образом создать новую элиту, о желанности появления которой говорит сам г-н Сурков? На этот вопрос я отвечаю скорее отрицательно. Ибо на одно его выступление приходятся сотни часов вещания нашего телевидения и проходящих по его каналам прямо противоположных по идеологии и эстетике продуктов массовой культуры. Я уже не говорю о самой реальности, выживание, а тем более преуспевание в которой пока, увы, требует не совсем того или даже совсем не того, к чему призывает Владислав Сурков. И в этой ловушке плюрализма (отменять который тоже нельзя) мы так и будем крутиться еще лет десять – пятнадцать.