Александр Ватлин - Карл Радек и германская революция

• Название: Карл Радек и германская революция
• Автор: Александр Ватлин
• Жанр: История

---

ru nonf_publicism sci_history АлександрЮрьевичВатлин Карл Радек и германская революция

Александр Ватлин. Карл Радек и германская революция

В истории любой революции есть фигуры, неизменно притягивающие к себе внимание ученых и литераторов. При всей полярности даваемых им оценок очевидна неординарность этих исторических персонажей, восхищает (или отталкивает) острота их интеллекта, трагичность жизненного пути. Наряду с именами Ленина, Сталина и Троцкого в зарубежной литературе о большевизме постоянно всплывает имя Карла Радека, снабженное самими яркими эпитетами -«последнего интернационалиста», «орудия зла», «мастера тайных поручений». Лишь в последнее время появилась возможность документально проверить научные гипотезы и литературные вымыслы, накопившиеся в предшествующие десятилетия вокруг его политической биографии.

Карл Радек (настоящее имя Собельсон) пришел в европейское рабочее движение накануне Первой мировой войны маршрутом, типичным для многих радикальных социалистов. Выходец из небогатой еврейской семьи, проживавшей в Галиции, он видел в пропаганде идей мировой пролетарской революции шанс выйти за рамки местечковой ограниченности и самодовольства мелких буржуа. Публицистический дар Радека, его острое перо достаточно быстро превратили его в заметную фигуру среди польских, а затем и германских левых социалистов. Но в 1912 году Радек был обвинен руководством СДПГ в растрате партийных денег - весьма распространенный случай, стоивший карьеры не одному функционеру.

Удержаться на поверхности Радеку помогло начало Первой мировой войны, эмиграция в Швейцарию и знакомство там с Лениным и Зиновьевым. Яркие антивоенные, статьи, которые Радек подписывал многозначительным псевдонимом «Парабеллум», блестящее знание многих европейских языков и связи среди левых групп Второго интернационала стали основой его фактической кооптации в руководящие органы большевистской партии. Радек принимал самое активное участие в Циммервальдской конференции (Ленин впоследствии назовет ее фактическим основанием Третьего, Коммунистического интернационала) и после свержения монархии в России в известном «пломбированном вагоне» отправился делать революцию в стране, которую до того не видел и не знал.

Обширное публицистическое наследие Карла Радека свидетельствует о том, что его вера в близость всемирного переворота, творцом которого предстояло стать соединенным пролетариям всех стран, опиралась не столько на теоретические постулаты марксизма, сколько на инстинктивное ощущение краха «старого мира». Альтернатива, предложенная радикальными социалистами Европы и реализованная большевиками в России, подразумевала всеобщий, международный характер пролетарской революции. Однако кошмар империалистической бойни не привел к ее превращению в мировую гражданскую войну. Советская Россия оказалась «осажденной крепостью», внутри которой безраздельная власть большевистской партии позволила начать невиданный социальный эксперимент.

Карлу Радеку приписывают анекдот о старом еврее, которому удалось получить в Москве «вечную» работу - он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирного пролетарского переворота. За цинизмом этой шутки скрывается серьезный надлом большевистской теории и практики в первые месяцы и годы нахождения у власти. Победа в гражданской войне, неограниченное господство в России - и почти полное молчание европейского пролетариата.

Фанатичная убежденность Ленина и его соратников не позволяет мириться с таким поворотом событий - революцию надо не ждать, а организовывать. Радек оказывается экспертом номер один в этом вопросе, и его политическая биография на целое десятилетие оказывается накрепко связанной с маршрутом мировой революции, как его представляли себе большевики. Их взоры были обращены прежде всего на Германию - страну «образцового» империализма и в то же время родину марксизма, имевшую наиболее массовое и хорошо организованное рабочее движение.

Сразу же после капитуляции Германии в мировой войне и свержения монархии Гогенцоллернов Радек отправляется в Берлин. В подписанном Я.М. Свердловым мандате ему поручалось выступить в качестве представителя Советской России на Съезде рабочих и солдатских депутатов Германии1 . Единственный из шести членов делегации, Радек, войдя в образ возвращавшегося немецкого военнопленного, сумел добраться до Берлина. Как он позже вспоминал, единственным документом при нем оставалась справка о дезинсекции, которой ему пришлось подвергнуться на польской границе.

Надежды на то, что в Совете народных уполномоченных - революционном правительстве Германии - большинство получат левые и таким образом на карте послевоенной Европы возникнет еще одно красное пятно, не оправдались. Власть оказалась в руках все тех же социал-демократических функционеров, которые в 1912 году исключили Радека из СДПГ, а два года спустя одобрили развязывание Первой мировой войны. Доклады Радека из Берлина подталкивают большевистское руководство в Москве к тяжелому признанию: «в Германии все же Февраль, а не Октябрь».

Тем большее внимание должно быть уделено сплочению собственных сил, противостоявших «международному меньшевизму». В годы мировой войны из левого крыла СДПГ выделилась группа «Спартак», стоявшая на интернационалистических позициях и горячо поддержавшая большевистскую революцию в России. Однако немецкие левые социалисты лишь на несколько дней оказались на гребне революционной волны в собственной стране - только что вышедший из тюрьмы Карл Либкнехт 9 ноября 1918 года провозгласил с балкона королевского дворца учреждение «свободной социалистической республики Германии». Ведущий теоретик левых Роза Люксембург знала Радека еще со времен первой российской революции и явно недолюбливала недоучившегося выскочку. Однако на рубеже 1919 года Радек представлял в Берлине победоносную партию, предпринимавшую немалые усилия для появления своих младших сестер в странах Европы.

На учредительном съезде КПГ, прошедшем в новогодние дни, Радек держался в тени, лишь один раз выступив с пространным приветствием от советского правительства. Мастерство прекрасного оратора не могло оставить делегатов съезда равнодушными к рассказу о первых шагах большевиков, о бешеном сопротивлении свергнутых партий и классов новой власти. Радек не скрывал, с какой надеждой смотрели там на западноевропейских пролетариев - «без социалистической революции в Германии революция русских рабочих останется в одиночестве и не сможет собрать достаточно сил для того, чтобы выбраться из руин, оставленных капитализмом, и начать строительство нового общества»2 . Характерно, что Радек ни разу не упомянул даже имени Ленина, постоянно ведя речь о «наших действиях», «нашем правительстве».

Его речь заканчивалась призывом к развязыванию всемирной гражданской войны буржуазии и пролетариата и выражением уверенности, что «русские рабочие будут сражаться так же храбро на Рейне, как их германские товарищи - на Урале». Однако столь далеко идущим планам не суждено было сбыться. Радеку удалось выполнить лишь программу-минимум - помочь в основании национальной коммунистической партии, но германская революция в 1918 году так и не вышла за рамки парламентской демократии. Попытки коммунистов развязать вооруженное восстание обернулись белым террором, в ходе которого погибли многие лидеры КПГ. Радеку не помог даже дипломатический паспорт Советской России, в феврале 1919 года он был арестован и почти год провел в берлинской тюрьме Моабит.

В это время в Москве надежды перемежаются разочарованиями. Любое политическое потрясение на Западе трактуется Лениным как начало всемирного пролетарского переворота: «Нет сомнения, что социалистическая революция в Европе должна наступить и наступит. Все наши надежды на окончательную победу социализма основаны на этой уверенности и на этом научном предвидении»3 . В марте 1919 года предвидение подкрепляется созданием исполнительных структур Коммунистического интернационала, своего рода генерального штаба мировой революции.

РКП(б) предоставила Коминтерну «взаимообразную ссуду» в один миллион рублей4 , которой едва хватило на отправку участников учредительного конгресса в свои страны. Однако начало финансированию коммунистического движения из Москвы было положено, и эта расходная статья «красной строкой» проходила в реальном госбюджете на протяжении всех семи десятилетий советской власти. Нельзя не отметить, что руководители РКП(б) пытались наладить жесткий контроль за расходованием средств, выделенных на мировую революцию, - Ленин в проекте секретной директивы ЦК осенью 1921 года призывал покончить с «безобразиями и отвратительными злоупотреблениями» в этой сфере, «ибо вред, приносимый неряшливым (не говоря уж о недобросовестном) расходованием денег за границей, во много раз превышает вред, причиняемый изменниками и ворами»5 .