Т Габбе - По дорогам сказки

• Название: По дорогам сказки
• Автор: Т Габбе
• Жанр: Сказка

Сказки в пересказе Т. Габбе

---

– Лесной царь приглашает вас сегодня к себе в холм на ночной праздник, – сказала она. – Приходите, пожалуйста, то есть прилетайте. Но сначала я попросила бы вас оказать нам большую услугу: потратить часок-другой и передать приглашения остальным гостям. Надо же приносить хоть какую-нибудь пользу, тем более что своего хозяйства у вас нет и делать вам решительно нечего. Мы ждем, – добавила она шепотом, – очень знатных чужеземцев, норвежских троллей, или, как они называются у себя на родине, трольдов. И наш лесной царь не хочет ударить лицом в грязь.

– Кого же приглашать? – спросил ночной ворон хрипло.

– На бал при лунном свете могут явиться все, даже и люди, если только они говорят и ходят во сне и вообще отличаются какими-нибудь причудами в нашем вкусе. А вот званый обед – другое дело. Тут уж надо думать да думать. Общество должно быть самое избранное. Я спорила с лесным царем даже насчет призраков и привидений, – по-моему, их не следует приглашать: уж очень пустой народ… Прежде всего надо, конечно, позвать морского царя с дочками. Правда, они не очень-то любят выходить на сушу, ну, да ничего, мы посадим их на мокрый камень или еще что-нибудь придумаем. Авось не откажутся! Потом надо позвать всех старых троллей первого разряда с хвостами и рожками, затем водяных, домовых, болотных, и, конечно, нельзя обойти приглашением могильную свинью, мертвую лошадь и церковного карлика, как-никак они в родстве с нами и очень обидятся, если мы их не позовем.

– Карр!.. – крикнул ночной ворон и полетел приглашать гостей.

А старая ключница отправилась домой, к лесному холму, где уже плясали дочери лесного царя с длинными прозрачными шарфами в руках. Шарфы были сотканы из лунных лучей и вечерней мглы, а это очень красиво по мнению тех, кому такие вещи нравятся.

Парадная зала лесного холма была разубрана на славу: пол вымыт лунным светом, а стены натерты ведьминым салом, так что блестели при свете гнилушек, как серебро.

В кухне жарились на вертелах сотни жирных лягушек, готовились шкурки ужей с начинкой из улиток и слизняков и салат из мухоморов, сырых мышиных мордочек и белены.

Пиво было доставлено с завода бабы-болотницыnote 4, а искрометное селитряное вино – из кладбищенских погребов. Словом, все было, как полагается. На сладкое были припасены груды ржавых гвоздей и осколки разноцветных церковных стекол.

Старый лесной царь велел почистить свою золотую корону толченым грифелем. Для этого нужно было добыть грифели первых учеников, – а это для лесного царя нелегкая задача.

В спальне повесили паутинные занавески и прикрепили их иголками ежа и слюной ужа.

То-то было хлопот!

– Ну, теперь остается только покурить здесь паленым волосом и щетиной, и мое дело сделано! – сказала старая лесная дева.

И она подпалила целый конский хвост и щетинистую кожу дикого кабана.

– Да кто же они такие – эти знатные гости, которых мы поджидаем? – спросила самая младшая дочь лесного царя. – Скажи нам наконец!

– Так и быть, – ответил лесной царь, – скажу! Две из вас должны быть наготове, – нынче, я надеюсь, они выйдут замуж. Старый норвежский тролль, тот, что живет в скале Доврэ и владеет множеством гранитных дворцов и золотых россыпей (они у него еще богаче, чем думают), едет сюда женить своих сыновей.

Старый тролль – настоящий норвежец, веселый, прямой! Я давно его знаю. Мы даже пили с ним «на ты», когда он приезжал сюда жениться. Жена его уже давно умерла, она была дочерью короля меловых утесов на Мэне и славилась белизной своей кожи. Да, приятно мне будет повидать старика тролля! Сыновья-то у него, говорят, не слишком удались – невежи, задиры! Ну, да это, может быть, так – пустые слухи, сплетни… Я сам в молодости был сорванцом. С годами это проходит. К тому же я надеюсь, что вы сумеете их вышколить, когда выйдете за них замуж.

– А когда же они приедут? – спросила одна из дочерей.

– Смотря по погоде и ветру, – сказал лесной царь. – Норвежцы скуповаты и едут с оказией, на попутных судах. Я-то советовал им ехать через Швецию, но старый тролль до сих пор еще косится на шведов. Что поделаешь – давние счеты!.. Старик, по правде сказать, немного отстал от века. Этого я в нем не одобряю.

В эту минуту к ним примчались во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька. Один был попроворнее и прибежал первым.

– Едут, едут! – кричали они.

– Подайте мне мою корону! – сказал лесной царь. – Я выйду на лунный свет, чтобы она поярче блестела.

Девицы разом взмахнули шарфами и присели чуть ли не до земли. Они были воспитанные барышни и к тому же очень хотели понравиться женихам.

Старый тролль был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и мохнатых меховых сапогах. Старики любят тепло. А сыновья его, здоровенные парни, носили кафтаны нараспашку и на королевский прием явились с голыми шеями и без подтяжек.

– Разве это холм? – спросил младший, показывая на дворец своего будущего тестя. – По-нашему, по-норвежски, это нора!

– Или дыра! – добавил старший.

– Вот так умники! – сказал старый тролль. – Нора идет вниз, а холм вверх. Где у вас глаза?

Молодые люди захохотали.

– Ну-ну, не прикидывайтесь дурачками, – сказал им отец. – Право, можно подумать, что вы малолетки.

Он взял под руку лесного царя, и все вошли в холм, где уже собралось самое избранное общество.

Любопытнее всего было то, что никто и не заметил, когда и как явились гости. Можно было подумать, что их всех ветром принесло.

Для каждого из приглашенных было заранее приготовлено удобное местечко: для ночного ворона – осиновый кол, для могильной свиньи – крышка гроба, водяные гости сидели в больших чанах с водой и чувствовали себя как дома.

Все вели себя за столом вполне прилично, кроме молодых норвежцев, троллей. Они положили ноги на стол, думая, что это выходит у них очень мило.

Впрочем, отец тут же напомнил им, что это не принято делать.

– Ноги долой! – крикнул он, и они послушались, хоть и не сразу.

Своих соседок за столом они щекотали еловыми шишками – у них были полные карманы этих шишек. А потом сняли с себя для удобства сапоги и дали их подержать дамам.

Старый тролль, тот вел себя совсем не так.

Он умел в одно и то же время и есть, и пить, и говорить. За столом он рассказывал чудеснейшие истории о величавых норвежских скалах, о клубящихся водопадах, которые с гулом и ревом, напоминающим грохот грома или гудение органа, низвергаются с отвесных утесов; рассказывал о лососях, которые прыгают и бьются в пене вод, поднимаясь по горным рекам против течения; рассказывал о зимних звездных ночах, когда по накатанным дорогам весело скрипят полозья и звенят бубенчики, а молодые парни с горящими смоляными факелами в руках бегают по гладкому льду, до того прозрачному, что видно, как под ним мечутся испуганные рыбы.

Да, умел-таки рассказывать старый тролль. Слушатели словно сами видели и слышали, как шумят бурливые водопады и водяные мельницы, как поют и пляшут деревенские парни и девушки. Тра-ла-ла! Тра-ла-ла!

И старый тролль до того разошелся, что ни с того ни с сего чмокнул старую лесную деву, точно он был ее дядюшка, родной или двоюродный, а они вовсе и родственниками-то не были!

Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев, и простых и с притопыванием. И, наконец, должны были протанцевать новый, самый мудреный. Он назывался «танец без танца». Девицы его только что разучили – к приезду гостей.

Да, нечего сказать, это была пляска! Плясуньи вытягивались, как вечерние тени, летали, как пушинки одуванчиков, мелькали, как солнечные зайчики. Где начало, где конец, где рука, где нога – ничего нельзя было разобрать, словно снежинки вихрем закрутило. Под конец они так завертелись на месте, что у мертвой лошади закружилась голова, и она вынуждена была выйти из-за стола.

– Брр! – сказал старый тролль. – Вот как они у тебя работают ножками! Славно! А умеют они делать ещё что-нибудь? Или только вертеться и кружить головы другим?

– А вот сейчас узнаешь! – сказал лесной царь и позвал самую младшую дочь.

Она была так тонка и прозрачна, что сквозь нее был виден лунный свет, и считалась самой нежной и хрупкой в семье.

Младшая выступила вперед, взяла в рот какой-то белый прутик и вдруг исчезла, словно растаяла.

В этом и было все ее искусство.

Но старый тролль сказал, что для примерной жены такое искусство совсем не подходит. Да и сыновьям его оно вряд ли придется по вкусу.

Вторая из дочерей умела ходить справа и слева от себя самой, так что можно было подумать, что у нее есть тень, хоть всем известно, что у троллей и духов тени не бывает.

Третья сестра была совсем в другом роде. Она не умела исчезать и наводить тень. Зато она обучалась варить пиво у самой бабы-болотницы и отлично шпиговала светлячками моховые кочки.