Виталий Захарченко - Кровавый евромайдан — преступление века

• Название: Кровавый евромайдан — преступление века
• Автор: Виталий Захарченко
• Издательство: Питер
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-496-02374-0

Захарченко Виталий Юрьевич — украинский политик, министр внутренних дел Украины (с ноября 2011 по 28 января 2014), исполняющий обязанности министра внутренних дел Украины (с 28 января 2014 по 21 февраля 2014). В январе 2015 года получил российское гражданство. Возглавляет благотворительный фонд «Юго-Восток». Виталий Захарченко настаивает на проведении независимого международного расследования событий на майдане.

«Я много общался с российскими и европейскими журналистами, политиками, общественными деятелями и всегда ощущал неподдельный интерес и даже тревогу при обсуждении причинно-следственных связей государственного переворота февраля 2014 года. Яркий пример тому — наши беседы с писателем, политиком и общественным деятелем Сергеем Хелемендиком, которые послужили определенным толчком для написания этой книги и ее смысловой основой.

Вопросы, которые мы затрагивали в ходе наших многочасовых бесед, далеко выходят за рамки событий госпереворота и собственно судьбы Украины.

Мы говорили прежде всего о философском, геополитическом и историческом смысле тех изменений, свидетелями которых нам довелось стать. О вере и традициях, об исторических судьбах Украины и России, о задействованных по всему миру разрушительных технологиях майдана, о том, какими будут Европа и наш мир в ближайшей перспективе.

Об этом и многом другом эта книга. Надеюсь, мои размышления покажутся вам, уважаемые читатели, не только интересными, но и полезными».

---

Сергей Хелемендик:

И как они жили?

Виталий Захарченко:

Жили очень неплохо, в бытовом смысле намного лучше, чем у нас на Донбассе, но главное — они жили по-другому, это была иная жизнь, иная цивилизация, как говорят сейчас. И к нам, кстати, относились совсем неплохо.

Потом я поступил в Рижскую среднюю школу милиции, окончив которую начал службу лейтенантом там же, в Риге. Практически сразу же поступил в Высшую школу и по ее окончании приступил к службе в городе Вентспилс. Это снова была другая страна, конечно, тогда еще республика СССР, но реально другая страна, интересная, сложная.

Я учился и работал в Риге несколько лет, и она навсегда осталась не чужим для меня городом. Частью жизни.

Сергей Хелемендик:

Почему вы выбрали милицейскую карьеру?

Виталий Захарченко:

Понимаю, что многим сейчас это покажется забавным, но мой выбор профессии, практически выбор жизненного пути был вполне идеалистическим. Я точно знал, что хочу связать свою жизнь с юриспруденцией (ведь изначально я собирался поступать на юридический факультет). Будет ли это милиция, прокуратура или КГБ, я тогда не определился. Но так сложилось судьба, что выбор как бы сам собой пал на милицию.

Я всегда считал, что милиция (как и другие правоохранительные органы) должна защищать людей, все общество от преступников. Я и сейчас так считаю, хотя, конечно, мои представления о том, что должна и что может правоохранительная система, сейчас иные и опираются на большой личный опыт. А тогда были вполне обычные для людей моего поколения романтические представления о работе следователей, захвате преступников. Романтика работы следователя, созданная в советской культуре, мне нравилась.

Потом я уехал из Риги, вернулся в родной город Константиновку, где постепенно стал подниматься по служебной лестнице.

Сергей Хелемендик:

Не так давно я наткнулся на комментарий в социальной сети: кто-то писал, что вы были хорошим милиционером и о вашей работе в этом качестве в Константиновке до сих пор помнят.

Виталий Захарченко:

У меня как у человека и милиционера не было конфликтов с гражданами, люди ко мне относились доброжелательно, и я считаю это нормой. Так же доброжелательно и вдумчиво я относился к нуждам людей. Это была хорошая школа жизни, поскольку каждый, кто начинает работу в милиции, в основном занимается бытовухой, то есть мелкими бытовыми правонарушениями.

Сергей Хелемендик:

Вы начинали службу в Риге с нуля и дослужились до министра внутренних дел Украины, 45-миллионой страны, до генерала внутренней службы. В России это соответствует званию генерала армии. То есть вы, в моем понимании, стали тем редким солдатом, в ранце которого действительно лежал маршальский жезл. Как вам это удалось? Я имею в виду не саму вашу служебную биографию, а именно философию жизни. Вы стремились к этому, мечтали, боролись?

Виталий Захарченко:

Мечтал ли я стать министром внутренних дел? Нет, конечно. Я вообще не мечтатель, обычно ставлю цели и стараюсь их добиваться. Но над заданным вами вопросом думал не раз.

В моей на первый взгляд головокружительной карьере было несколько эпизодов, когда я по разным причинам резко менял специализацию в милиции, иногда даже серьезно раздумывал над тем, чтобы уволиться из МВД. И тем не менее моя карьера была успешна. Нужно сказать, что основой этого было мое постоянное стремление к новым профессиональным знаниям. Все милицейские учебные заведения я оканчивал исключительно на отлично, потому что мне всегда было интересно получить новый опыт и новые профессиональные навыки.

Я думаю, что когда человек идет по жизни с какой-то своей убежденностью, не петляет, не мечется, живет своим умом, когда человек — целеустремленный, если хотите цельный, то рано или поздно с ним происходит примерно то же самое, что случилось со мной. Его замечают, кто-то его поддерживает, кто-то присоединяется. Он необязательно становится министром — на всех министерских портфелей не хватит. Но он получает признание общества, которое и выражается в том, что называют карьерой.

Если уж совсем начистоту, от предложения Януковича стать министром невозможно было отказаться. То есть теоретически отказаться, конечно, можно, но тебя никто не поймет, да и ты сам себя не поймешь.

Однако совершенно точно могу сказать, что этого наивысшего в иерархии моего ведомства поста я ни в коей мере не добивался. Цели такой не ставил. Просто так сложились обстоятельства: искали человека, который будет упорно работать, который в состоянии предложить пути реформирования МВД, менять сложную ситуацию, а я к тому времени уже зарекомендовал себя именно с такой стороны. Наверное, поэтому меня и нашли.

Сергей Хелемендик:

Есть английское определение trouble-shooter — тот, кто расстреливает несчастья и невзгоды. Что-то вроде универсального спасателя. В бизнесе таких людей называют кризисными менеджерами, их на самом деле немного — это особый дар.

Виталий Захарченко:

Да, определение «кризисный менеджер» отчасти подходит. Когда я сейчас оцениваю свою карьеру по государственной службе, то понимаю, что причиной продвижения были два главных фактора. Мне удавалось предложить решения сложных ситуаций и потом, хотя и не всегда, их реализовать.

Как говорится, ты это придумал — ты и будешь выполнять, тебя же и накажут, если сделаешь неправильно. Со мной такое было — жизнь наказывала за инициативу, за то, что придумал. Но придумывать я никогда не переставал.

Если говорить о вехах, то решающим толчком в моей карьере государственного служащего стала именно идея, с которой я пришел. Идея была большая, важная: как сделать так, чтобы механизм сбора налогов с украинского бизнеса заработал.

Идею я предложил, когда государственная казна оказалась пустой. Идея основывалась на системном анализе ситуации — и ее приняли на самом верху, вполне логично сказав, раз я всё так замечательно придумал, мне и выполнять.

И я начал — и казна быстро наполнилась, потому что в результате реализации моей концепции были отсечены главные каналы утечки налоговых поступлений от большого бизнеса.

Сергей Хелемендик:

А как большой бизнес отнесся к этим вашим начинаниям?

Виталий Захарченко:

Думаю, без особой радости, но поставленная цель была достигнута. Это к вопросу о работе и ее месте в жизни: если бы я не работал эффективно много лет, то не смог бы ни предложить такое решение, ни тем более его осуществить.

Вообще, идеи бывают разные — хорошие, плохие; вся наша жизнь, если задуматься, это идеи и ничего больше.

У меня идеи стать министром не было. Но была цель служить государству и народу, основанная на другой идее, по-моему, бесспорной — государство прежде всего должно служить народу. Это звучит старомодно, консервативно, многие считают, что государство вообще давно заменили корпорации, что в мире господствует корпоратократия.

Я не думаю, что это так, а если это в чем-то и так или уже во многом так, то это плохая идея. Потому что государство как форма общественного устройства, организация жизни народов и цивилизаций насчитывает тысячи лет, а корпорации возникли буквально вчера, и, может быть, завтра их не будет. В том виде, в каком они существуют сейчас, их точно не будет, это гибельный путь.

Сергей Хелемендик:

Значит, вы государственник?

Виталий Захарченко:

Именно так. Это хорошее слово, хотя я больше привык к слову «управленец», оно мне ближе.

После переворота на майдане не только я, не только Украина, весь мир видит, что получается, когда государство разваливается.

Каким бы несовершенным оно ни было, сколько бы сейчас ни называли Украину несостоявшимся государством, но украинское государство было. Главное — Украина жила мирно.

И если уж говорить о философии, то государство отрицают на корню только анархисты, а это совершенно маргинальное направление. Они пытаются отрицать нечто объективно существующее, а именно — власть, и вместе с властью отрицают и государство.

Сергей Хелемендик:

Какое значение сегодня для вас имеют события, которым посвящена эта книга, с точки зрения истории вашей жизни? Они вас как-то изменили? Говорят, то, что тебя не убьет, сделает тебя сильнее. Вы стали сильнее после того, что пережили?

Виталий Захарченко:

Да, стал. И дело не просто в том, что я пережил пограничную ситуацию, когда под угрозой оказались и моя жизнь, и жизни друзей и близких.

То, что я скажу сейчас, выглядит, возможно, не совсем логично, потому что мы проиграли этот бой и все, что происходит теперь на Украине, для меня окрашено в трагические тона. Но я чувствую, что был прав. Мы не обязаны были проиграть.