Всеслав Зинькевич - «Несвядомая» история Белой Руси

• Название: «Несвядомая» история Белой Руси
• Автор: Всеслав Зинькевич
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-8041-0897-8

Данная книга называется ««Несвядомая» история Белой Руси», потому что в ней белорусская история излагается без националистических искажений и передёргиваний, свойственных так называемым «свядомым» (сознательным) мифотворцам. Автор опирается исключительно на достоверные исторические источники, работы авторитетных учёных (прежде всего белорусских) и базовые законы логики. То есть на всё то, чего так недостаёт «свядомым» авторам.

В книге рассматриваются все периоды истории Беларуси: древнерусский, литовско-польский, имперский и советский, и в каждом из них прослеживается единая нить общерусской историко-культурной традиции.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся белорусской историей.

---

Слева – крест Евфросинии, справа – эмблема «Молодого фронта».

Между тем напрестольный крест Евфросинии Полоцкой всегда был святыней общерусского значения. Его изготовил мастер Лазарь Богша (уроженец Юго-Западной Руси) для Спасо-Преображенской церкви основанного Евфросинией женского монастыря. Крест был сделан из кипариса, покрыт золотыми и серебряными пластинами и украшен различными драгоценными камнями; внутри него, в специальных гнёздах, хранились привезённые из Византии реликвии, в числе которых была частица креста Иисуса Христа. За свою более чем восьмивековую историю крест Евфросинии не раз перемещался из одной русской обители в другую: сначала его перевезли из Полоцка в Смоленск, затем – в Москву, на своё изначальное место крест вернулся лишь по распоряжению Ивана Грозного. С той поры, как король польский и великий князь литовский Стефан Баторий передал здание Спасо-Преображенской церкви в распоряжение иезуитского коллегиума, полочане хранили святыню в Софийском соборе, пресекая многочисленные попытки иезуитов забрать её себе. В 1841 году по инициативе полоцкого епископа Василия (Лужинского) состоялось принесение креста в Москву и Санкт-Петербург. В соборной церкви Зимнего дворца древнерусскую реликвию осмотрел император Николай I. После пребывания в столице крест вернулся в Полоцк и был торжественно перенесён из Софийского собора в храм Спаса, для которого он и был изготовлен. В 20-х годах XX века большевики отобрали у церкви шедевр Лазаря Богши, сделав его экспонатом исторического музея. После Великой Отечественной войны крест Евфросинии бесследно исчез, и сегодня он входит в число самых ценных пропавших произведений искусства.

Спасо-Евфросиньевский женский монастырь. Фото С.М. Прокудина-Горского, 1912 год.

Таким образом, крест Евфросинии Полоцкой является священным символом для сторонников единства Великой, Малой и Белой Руси, а уж никак не местечковых националистов, ненавидящих общерусского наследие белорусов.

Глава 2 Белорусские земли в составе Великого княжества Литовского

Литовский период истории Белоруссии является весьма противоречивым. С одной стороны, нахождение Западной Руси в составе Великого княжества Литовского (ВКЛ) определило своеобразие населяющего её народа. С другой – наследие ВКЛ стало национальным фетишом для местечковых националистов, которые видят в этом государстве «древнюю великую Беларусь».

В своеобразном «свядомом» катехизисе «Што трэба ведаць кажнаму беларусу» один из отцов-основателей местечкового национализма Вацлав Ластовский, абсолютно игнорируя исторические факты (равно как и принцип историзма), переиначил название с «Вялікага княства Літоўскага» на «Вялікае княства Беларускае»[32]. И это неудивительно, учитывая, что из литовского периода выводятся две основополагающие «свядомые» мифологемы: об извечной борьбе белорусов с Москвой и о принадлежности Белоруссии к Европе, а Москвы – к Азии. Вместе с тем существенно занижается роль собственно литовского элемента в истории ВКЛ, который выступает незначительным придатком белорусского стержня. Естественным спутником подобной псевдоисторической конструкции является отрицание общерусского единства и искусственное деление общей для Руси истории на «украинскую», «белорусскую» и «московскую». Из этого следует, в частности, то, что войны между ВКЛ и Москвой – белорусско-российские.

В 1990-е годы книжные прилавки Беларуси были завалены псевдоисторической макулатурой, которая пропагандировала идеи литвинизма. На фото книга историка-дилетанта, создателя современной литвинской мифологии Николая Ермаловича с говорящим названием «Белорусское государство Великое княжество Литовское».

Квинтэссенцией подобного подхода является мифология литвинизма, которая будет подробно разобрана в рамках данной главы. Согласно литвинской концепции белорусской истории, этноним «белорусы» является искусственным и навязанным Москвой с целью русификации. Истинный же этноним белорусов – «литвины». Это объясняет, почему в исторических источниках Великое княжество именовалось Литовским, а не Белорусским. Литовцев при этом именуют жмудинами или летувисами, нескромно намекая им на боковое место у тамбура.

Возникновение ВКЛ

Древнерусские источники, равно как и многие западноевропейские, говорят об отсутствии какого бы то ни было государственного строя у древних литовцев. Как сказано в «Слове о погибели Русской земли» (первая половина XIII века), «литва из болота на свет не выникываху». Иного мнения придерживался Генрих Латвийский, который писал (речь идёт о событиях 1207 года): «Литовцы, помня обо всех, кто были у них убиты два года тому назад рижанами и семигаллами, послали по всей Литве собирать большое войско». Сбор войска на немалой территории невозможен без наличия какой-либо формы организации общества, и очевидно, что общинной организации здесь недостаточно. Подобные примеры сбора «всех людей» можно найти и в других частях балтской этнической территории. Исходя из этого представляется вероятным наличие у литовцев племенной конфедерации во главе с нобилитетом.

Охарактеризовать политическое устройство Литвы в начале XIII века мы можем благодаря Галицко-Волынской летописи, оставившей нам информацию о русско-литовском договоре 1219 года:

«Божиимъ повелениемь прислаша князи Литовьскии к великой княгини Романовѣ и Данилови и Василкови, миръ дающе. Быху же имена литовьскихъ князей, се старыпии: Живинъбудъ, Давъятъ, Довъспрункъ, братъ его Мидогъ, братъ Довъяловъ Виликаилъ. А жемотьскыи князи: Ерьдивилъ, Выкынтъ, а Рушьковичевъ – Кинтибуть, Вонибут, Бутовить, Вижѣикъ, и сынъ его Вишлий, Китений. Пликосова, а се Булевичи – Вишимут, егоже уби Миндого тъ, и жену его поялъ, и братью его побилъ, Едивила, Спрудѣйка, А се князи из Дяволтвы: Юдьки, Пукѣикъ, Бикши, Ликиикъ. Си же вси миръ даша князю Данилови и Василку, и бѣ земля покойна. Ляхом же не престающимъ пакостящимъ, и приведе на ня литву, и воеваша ляхы, и много убиства створиша в нихъ».

Из этого фрагмента видно, что:

1) Существует прообраз великокняжеской власти в лице «старших» князей (соответственно, «младшие» – их вассалы);

2) Великокняжеская власть непрочна и опирается на власть «младших» князей, о чём говорит само их упоминание в договоре.

Со временем великокняжеская власть всё больше укреплялась. Миндовг, сын знатного человека, правил после Живинбуда, имел города, военную силу и вынужден был сражаться с другими нобилями за объединение литовских земель. Галицко-Волынская летопись сообщает о том, что Миндовг истребил Булевичей, подчинил Рушковичей и князей жемайтийских. Характеризуя политику Миндовга, древнерусский летописец писал: «Минъдовгъ. самодръжец быв всеи земли Литовьскои… быс князящю емоу в земьли Литовьскои, и нача избивати братью свою и сыновцы своі, а дроугия выгна изь земли и нача княжити един въ всей земли Литовьскои». С 1240-х годов начинается литовская экспансия на Русь, первыми попадают под власть литовцев земли Чёрной Руси – современная территория белорусского Понеманья.

С экспансией литовцев на русские земли связано множество споров в исторической науке, прежде всего из-за позиции «свядомых» исследователей, стремящихся искусственно «обелорусить» Великое княжество Литовское. После распада СССР наследие ВКЛ подверглось ожесточенному «переделу» между историками Литвы и Беларуси.

Позиция националистической части белорусской историографии выражена, к примеру, в монографии историка Алеся Кравцевича «Создание Великого княжества Литовского». В ней представлен ряд весьма спорных утверждений, которые ранее отвергались исторической наукой:

●  Новогрудская земля не подвергалась завоеванию литовцами, Миндовг был приглашён править в Новогрудок местным боярством;

●  после вокняжения в Новогрудке Миндовг объявил его своей столицей и начал собирать вокруг него литовские и белорусские земли;

●  литовский князь действовал в интересах белорусского населения;

●  белорусские земли стали ядром формирования Великого княжества Литовского.

Подобные теории нашли в белорусской исторической науке благодатную почву и начали восприниматься как неоспоримая истина. Но проблема в том, что такие исторические конструкции не находят подтверждения в летописных источниках и зачастую противоречат им.

Летописи не упоминают ни о каком соглашении между Миндовгом и новогрудским боярством, однако сообщают о множестве военных походов литовцев на русские города. Например, в 1245 году Полоцк не смог отбить нападение Литвы, и после этого похода на полоцком престоле оказались литовские князья; в 1263 году литовцы вели жёсткую борьбу с брянским князем Романом за Поднепровье. Есть сведения о завоевании и Новогрудской земли. В послании папы римского Миндовгу, датируемом 1255 годом, сказано: «От тебя стало известно нам, что ты, с неутомимой энергией сражаясь против королевства Руси (Галицко-Волынского княжества. – Прим. авт.) и его обитателей, подчинил своей власти некоторые земли этого королевства»[33]. К тому времени под властью Миндовга находились исключительно Новогрудская и, по некоторым предположениям, Гродненская земли. Отметим также, что первое упоминание Новогрудка под властью Литвы датировано 1248 годом. Таким образом, принимая во внимание отсутствие сведений о переговорах и договорах Миндовга с новогрудским боярством, можно констатировать, что Чёрная Русь была присоединена насильно. Факт ведения переговоров с новогрудским боярства представляется весьма сомнительным ещё и потому, что Литва разговаривала с позиции силы с такими русскими городами, как Полоцк, Брянск и Смоленск, чей политический вес был несоизмеримо бо́льшим. Почему же литовцы должны были договариваться со слабым периферийным Новогрудским княжеством, чей сюзерен, Галицко-Волынское княжество, подвергался в то время нападениям татар?