Владимир Колотенко - Стена плача

• Название: Стена плача
• Автор: Владимир Колотенко
• Жанр: Научная Фантастика

Книга третья

Главные герои, освоив технологию клонирования человека, создают основы теории и методологию практического воплощения построения совершенного общества (Новой Атлантиды) путём клонирования известных исторических личностей (Эхнатон, Александр Македонский, Цезарь, Наполеон, Ленин, Эйнштейн…) и наших современников.

Георгий Чуич (главный герой) решается клонировать Иисуса Христа (Второе пришествие). Клонированный Иисус – рукотворный бог – в назидание своим создателям, отважившимся замахнуться на Божий промысел, организует распятие Жоры и его казнь на костре усилиями тех, кого удалось клонировать.

Наследница фараонов и поэт божьей милостью, Тина предлагает свой Путь спасения человечества – Слово! Ведь в Начале Всего было Слово! Её стихи – гимн совершенству! К тому же, Тина - посвящённая и «продвинутая», несущая в своём геноме сакральные знания шумеров и вавилонян, предлагает «спасительный Ковчег» - совершенствование сознания, позволяющий оглохшему и ослеплённому «достижениями» нашей цивилизации человечеству, пересечь границы непознанного и постичь тайны богов…

Её дочь, Элис, – зачаток новой расы людей… Ей - и карты в руки…

---

- Извини, - говорю я Тине, - прости, пожалуйста, слышишь, Юля зовёт...

- Слышу, слышу, - говорит Тина, - иди-иди...

И нисколечко у неё не прокуренный голос (разве она у нас курит?!), разве что простуженный чуток... С сипотцей... Но её «Иди» звучит чётко и ясно: «Иди, воин...».

Ладно.

Я сую фотик снова в сейф. «Nikon» - как убежище для Тины от набегов непрошенных! Сиди тут и не рыпайся!

Я ей посоветую дыхательную гимнастику Гермеса Трисмегиста. Хотя, правда, я знаю, что у неё другая фишка. Насчёт фараоновых жрецов и гимнастик... Она, видите ли, предпочитает йогу.

Ладно.

И сколько их у тебя... этих других фишек?..

Так что сиди и...

Глава 12

Мы пригласили к себе Юру Горбачева: разрисуй наш рай райскими красками! Выходец из Украины, одессит, он сегодня живет в Нью-Йорке по соседству с Мадонной и Барбарой Стрейзанд. А с недавних пор - на Бали, наш сосед. Он ходил взад-вперед босиком по влажной прибрежной полоске мокрого песка, а мы рассказывали ему о Пирамиде.

- Ну, вы, братцы, на такое замахнулись!..

Он не скрывал своего восторга. Пользуясь этой минутой, Жора лил сироп ему в уши:

- У тебя светлые, радостные тона и мотивы...

- Что правда, то правда, - отвечал Юра, - в моей палитре совершенно нет черного... Хотя в черном, как, впрочем, и в белом, спрятаны все краски мира. Знаменательно то, что как только я избавился от черного, тот же час и жизнь моя посветлела.

- Сам-то весь в черном, как монах.

- Черный цвет в одежде - другое дело. Недаром попы...

Жора тоже попов не жаловал:

- В черных сутанах с золотыми крестами на пупах...

Горбачев с удивлением посмотрел на Жору.

- Золото на черном - редкое сочетание, - пояснил он, - символы света и тьмы, жизни и смерти. Золото, солнце - символы жизни... Даже инки...

- Вот мы и зазвали тебя расписать нашу Пирамиду золотыми красками... Жизнь должна вовсю воссиять и светиться...

- Да-да, и сиять, и светиться... И смеяться... Да-да-да...

Природа создала его весельчаком, хотя, я знал, что у него были и черные дни. С Юлей они давно были дружны, и теперь радовались этой встрече.

- Повернись чуть-чуть правее, - попросила Юля.

- Зачем?

- Ты на Западе, - сказала она, - один из немногих русских, чьи картины пользуются неизменным успехом. Как ты сам думаешь - почему?

- Юленька, я так рад снова видеть тебя! Но как ты-то здесь оказалась?

Мы шли веселой гурьбой по прохладному прибрежному песку.

- Запад тоже устал от проблем и серьезностей, - отвечал Юра, - и скучает по свету. Там знают только три русских имени: Марк Шагал, Малевич, Кандинский... Даже друзья мои Эрни и Шемякин кажутся мрачноватыми. У меня же все так беспроблемно и весело. Видимо, поэтому...

- А Никас Сафронов? - спросила Ая.

- Никас?!! Никас - барин! Он пишет королей и вождей, как...

- Он придворный художник?

- Нет-нет, - возразил Горбачев, - у него есть две-три стоящих вещи. Он... Да!.. К тому же он эдакий баловень. Все ему сходит с рук. Знаете, написать «Джоконду» намного проще, чем какой-то «Подсолнух» или «Черный квадрат». Но стоит она намного дороже. Но есть «Мона Лиза», а есть «Чучма». Это свет и тень, золотой луч и беспросветная тьма! Это шелк и яма, да-да, выгребная яма, клозет... Это, знаете, дух и... Никас не заглядывает так глубоко, он считает деньги. Это ему нравится, нравится... Это всем нравится. И ему очень нравится нравиться. Всем. И я его тоже люблю.

- Но у него есть теперь и «Лунная дорожка» из женских поп...

- Да, - только и промолвил Горбачев, - есть...

Вдруг Юля спросила:

- Ты - звезда?

- Я сияю!..

- Дорогая?

- Надо признать.

- Сравнимая с Мунком?

- Мы разные... Его «Крик»... Говорят, его просто сперли. Как коврижку в булочной...

Мы просто наслаждались золотым закатом.

- Сколько стоят твои картины? Или это секрет? - спросила Юля.

- От тебя у меня нет секретов. Мик купил у меня «Прыгающего льва» за пятьдесят четыре тысячи, а Латойя мою «Странную женщину и четыре животных» приобрела за пятьдесят две тысячи. А «Святого Георгия и дракона» я продал за двести десять тысяч... Вот так-то, вот и соображай...

- И где он теперь, твой «Святой Георгий»? Висит где-нибудь в частной коллекции, и наслаждается им одна-две пары глаз... День, два, три, месяц, год... Но вскоре...

- Картина висит...

- Нельзя каждый день наслаждаться даже котлетами с чесноком, - сказала Юля.

- Котлетами нельзя, но каждый восход солнца по-своему восхитителен. Как и этот закат. К тому же «Георгий» висит в самом центре Праги в самом большом в Европе пассаже, и каждый день ею любуются двадцать тысяч человек. Каждый день...

Юра взял Юлю за руку, заглянул в глаза.

- Когда я познаю твою душу, - сказал он, - я напишу твои глаза.

- Так и стой, - попросила Юля.

Наступила пауза. Так они и стояли, глядя в глаза друг другу. Требовалось вмешательство со стороны. Чтобы что-то спросить, я задал свой вопрос:

- Тебе нравится быть богатым и знаменитым?

Видимо, я был не первый, кто спрашивал его об этом.

- Только богатство позволяет быть щедрым. Человек так устроен, что нищета делает его злым, голодным, жестоким, а богатство освобождает от этих пут.

- Нищета духа - самое большое богатство, - сказала Ната.

- Не уверен, не знаю...

- Вот для таких, как ты, - сказал до сих пор молчавший Шут, - для богатых и сытых, для нищих и голодных, для сомневающихся и колеблющихся от дуновения малейшего ветерка и даже от собственного дыхания, мы и строим нашу Пирамиду.

- Да уж! Вы тут такое затеяли! Я вот о чем хочу вас спросить: ваши мужья, жены, дети?.. Где они? Вы же здесь, как в резервации.

- Наши мужья с нашими женами, - сказала Джессика, - что же касается наших детей...

- ...то как раз сейчас, - закончил фразу Стас, - на них и отдыхает природа.

- В твоих «Семи смертных грехах» ни капельки грешного, - сказал Стас, - даже огромный фаллос у зеленого черта кажется улыбающимся и миролюбивым.

- Я не просто люблю, я обожаю золото. Золотой солнечный цвет - цвет небесный, божественный. Он воспринимается не только глазами, но и умом. Это цвет Преображения Христа на Фаворе, а разве может быть что-то более восхитительным? Золото ассоциируется не только с изобилием и великолепием, оно - как застывшие слезы солнца.

- Значит, тебе нравится наша затея? - спросила Аня.

- Ваша задумка грандиозна! У меня на Бали свой дом, райский уголок... Пальмы, волны, музыка по душе... Там время останавливается и такое чувство, что и умереть не страшно. Разве можно желать лучшего?

- Значит там твоя Пирамида, - сказала Юля, - и теперь тебе нужно поселиться в ней. Все дело в преображении.

- Юленька, мне нравится ваша Пирамида, вот только как же я откажусь...

- Это будет твой первый шаг...

- Да, я уже думал об этом. Мне нравится и то, что у вас много золота, - улыбнулся Горбачев.

- А скажи, - спросил Жора, - у тебя есть полотно, отражающее наш век? Как символ эпохи?

- Как символ?

Юра задумался.

- Мне кажется, - сказал он, - лучше Мунка никто не смог. Его «Крик», пожалуй... Да, его «Крик». И, конечно, «Герника». Сперва «Герника», потом «Крик», да, пожалуй...

- Ты, значит, тоже с нами? - снова спросила Горбачева Настя.

- Я же сказал, - сказал Юра, - я распишу вашу Пирамиду лучшими красками мира. Это будет величественно и достойно. Но это будет вам дорого стоить.

- Мы за ценой не постоим, - сказал Жора, - если ты сможешь ее назвать.

Итак, мы сдружились. И Шилов, и Никас со своими VIP-персонами...

- Он недавно закончил свою русскую «Мону Лизу», - сказал Стас.- Мне нравится: голубые глаза, распущенные пшеничные волосы... Но главное - свет! Там так много солнечного русского света, что от этого просто слепнешь.

- Никас - наш, - сказал Жора, - а как же!.. Хоть он и всеядный.

- Да уж! Этому пальцы в рот не клади, - сказала Тая.

- С нами теперь и Бахай! - провозгласила Сяо Линь. - Его искусство каллиграфии востребовано нашей Пирамидой, да! Вы бы видели эти полотна! Глаз не оторвать!

- А что Дэмиен Херст, - спросила Юля, - ты давно его видел?..

Юра поморщился, как от кислого.

- Его мертвая акула в формалине... Бррр!.. Да что там акула! Недавно он продал человеческий череп, инкрустированный бриллиантами за баснословные деньги!

- Я бы за этот череп...

- За сто миллионов долларов!

- И кто-то ведь купил этот череп!

Малиновый серп солнца уже почти скрылся за горизонтом, только небо на западе все еще пылало пожаром заката. Кто-то предложил использовать Юрины картины в качестве источника биополя добра и света.

- Пожалуйста, - сказал Юра, - сколько угодно!..

- У нас уже есть целая галерея правителей мира, - уточнила Ната.- Вместе с восковыми фигурами мадам Тюссо, они служат надежным источником биополей множества знаменитостей. Это часть всеобщего нашего банка. Теперь и ты среди них.