Ярослава Лазарева - Любовница лилий

• Название: Любовница лилий
• Автор: Ярослава Лазарева
• Жанр: Ужасы и Мистика
• ISBN: 978-5-699-95080-5

Соланж де Морт – загадочная девушка, притягивающая мужчин. Она гоняется за настоящим чувством, но получает лишь секс. Никто не может полюбить ее. Познакомившись с ней ближе, все ее мужчины уходят. Виктор Романов принадлежит к той же тайной организации, что и Соланж. Они – члены Ордена Ловцов самоубийц. И он попадает под ее магнетическое обаяние, очаровывается ее сложной личностью, не может противостоять физическому влечению. Но скоро он понимает, что Соланж совсем не та, за кого себя выдает, она иная, она любовница лилий…

---

– Она же считает меня своим спасителем, – ответил Виктор и сел в кресло.

Петр Иванович устроился напротив на диване. Но он сидел на краешке, сцепив руки в замок между колен. Его поза выглядела напряженной.

– Так что вы решили? – не выдержал он неприятной паузы.

– Пока не знаю, – искренне ответил Виктор.

– А надо знать! – сухо бросил сторож. – Уже сентябрь, дети учатся, Еве тоже пора на занятия. И эта неопределенность ее угнетает. Она не жалуется, но я-то чувствую! Документы все при ней. И можно начинать оформлять удочерение.

Виктор поежился, ему отчего-то при одной мысли, что они станут Еве родителями, пусть и приемными, стало неприятно. И Петр Иванович, и Серафима Павловна были, несомненно, хорошими, положительными гражданами, ничего предосудительного за свою жизнь они не сделали и, как говорится, «не нарушали, не привлекались», но это были простые и в чем-то ограниченные люди. И Виктор с трудом представлял, что такая неординарная девочка войдет в их семью и будет невольно впитывать их привычки, стереотипы, жизненные установки. Подобная жизнь не для нее, и Виктор чувствовал это кожей. И если сейчас позволить им удочерить Еву, то он вряд ли сможет участвовать в ее судьбе.

– Я должен подумать, – тихо сказал он.

– Вы ничего мне толком не объяснили, – ответил Петр Иванович. – Знаю лишь, что Ева вам какая-то дальняя родня. Все же ваша кровь?

Но Виктор не стал отвечать на этот прямо заданный вопрос. Он встал и сказал, что жутко устал и хочет спать.

– Хорошо, хорошо, – более мягким тоном ответил сторож. – Можно и завтра поговорить.

– Спокойной ночи, – пожелал Виктор и направился в свою комнату.

Но прежде чем пойти к себе, он заглянул к Еве. Девочка мирно спала, ее губы улыбались. Виктор постоял возле кровати пару минут. Он не мог оторваться от лица Евы. Оно было прекрасно, и он ощущал, как тает его заледеневшее сердце и тепло наполняет душу. Это была любовь, чистая нежная и платоническая. Ни к кому раньше он не испытывал таких чувств.

– Что же делать? – пробормотал он, поправляя сползший край одеяла. – Я не могу отпустить ее.

Виктор заметил блеснувший уголок, выглядывающий из-под подушки, и осторожно вытащил ламинированную фотографию родителей девочки. Он вгляделся в лицо мужчины, и смутное беспокойство охватило его. Ева была права, внешнее сходство имелось. И словно что-то было знакомое в этих черных волосах, рисунке бровей, взгляде. Он даже начал сканировать энергию мужчины на снимке, но, ощутив идущий от изображения холод смерти, тут же прекратил и засунул фотографию обратно под подушку. Ева шевельнулась, что-то пробормотала и повернулась на бок. Виктор еле слышно коснулся ее виска поцелуем, полюбовался чистейшим синим свечением ауры и покинул комнату.

Ему невыносимо захотелось увидеть мать. Но призрак не появлялся. Виктор остановился в коридоре. Смутная тоска заползла в душу, ему показалось, что он только что находился на солнечной лучезарной стороне жизни, но ушел в темный безрадостный мир, где отсутствует даже надежда на счастье. Виктору не хотелось оставаться в одиночестве в своей комнате, тревожные мысли одолевали. И он накинул куртку и вышел на улицу, решив пройтись, чтобы обрести ясность ума. Он не стал выходить через главные ворота и беспокоить Петра Ивановича, а покинул территорию через заднюю калитку.

Ковров – город небольшой, провинциальный, и спать в нем ложатся рано. Было уже за полночь, но темные и почти пустынные улицы не остановили Виктора. Ему хотелось прогуляться, окунуться в другую атмосферу, очистить энергетику от мучающих его мыслей. Виктор шел быстро и без всякой цели. Сырой холодный воздух бодрил, опавшая листва под ногами пахла терпко и горьковато, редкие фонари тускло горели в серо-синей мгле ночи, иногда над его головой раздавалось недовольное карканье потревоженной его шагами вороны. Виктор впитывал энергию окружающего мира с удовольствием. Его разум начал очищаться.

Он издалека увидел освещенные прожекторами стены какого-то храма и понял, что оказался у церкви Иоанна Воина. Ноги словно сами привели его в это место. И он вздрогнул от неприятного холодка, пробежавшего по позвоночнику. Сквер имени Пушкина, разбитый неподалеку от церкви, пользовался дурной славой у горожан, ведь раньше здесь находилось кладбище. И Виктор, попав сюда ночью, остро ощутил некротические потоки, исходящие от земли и подпитывающие пространство. Он остановился, идти дальше расхотелось. В сквере никого не было. В тусклом свете фонарей желтели листья кленов, они казались золотыми, и эта светлая нотка в темном пейзаже порадовала Виктора. Он приободрился и медленно двинулся к ближайшей скамье, усыпанной павшей разно-цветной листвой.

Но вдруг что-то изменилось. Он ощутил это на интуитивном уровне, словно перешел какую-то невидимую черту. В глазах резко посветлело, начало тошнить, закружилась голова. Виктор остановился и первым делом выровнял начавшее сбиваться дыхание. Сердцебиение замедлилось, он пришел в себя, посмотрел прямо перед собой и замер. Асфальтовые дорожки утратили твердость, они будто плавились от неведомой, исходящей изнутри силы и вспучивались, покрываясь трещинами. Газоны шевелились и тоже меняли форму. И скоро все видимое пространство сквера покрывали холмики. Призрачные фигуры вытягивались над ними и вставали, слегка шатаясь. Виктор вздрогнул, поняв, что невольно переступил невидимую границу и попал в зону мертвых. Он медленно двинулся между фантомами, вглядываясь в полупрозрачные лица. Никогда он не видел такого скопления привидений, но в контакт с ними вступать не стал, хотя многие пытались что-то донести до его разума. Но Виктор выставил мощную защиту от проникновения в свой мозг. Чужие истории ему нужны не были. Он понимал и принимал известное выражение Соломона: «От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль». Ловец и так по долгу службы часто выслушивал исповеди, и чужое страдание отягощало мозг. Недаром высшие пятерок настоятельно рекомендовали вести дневники и «сливать» туда полученную информацию, чтобы тут же забыть ее.

Виктор шел среди шевелящихся на ветерке эфемерных фигур и старался не смотреть в их размытые лица. Интуиция подсказывала, что не просто так он очутился в этой зоне, и он выискивал ответ, проходя сквозь мерзкую для него энергию. И вот мороз побежал по спине, он напрягся, словно в ожидании какого-то важного знака. Прямо перед ним возник призрак мужчины. Вглядевшись в зыбкие черты, он начал пугаться. Лицо привидения становилось все четче, и Виктору с ужасом показалось, что он смотрится в зеркало: такие же черные волосы, зачесанные с высокого лба назад, четкие выразительные брови, светлые глаза, скульптурная лепка лица, красиво очерченный рот.

«Что это? – заметались мысли. – Это пре-дупреждение? Меня ждет скорое отправление на тот свет?»

Виктор замер перед колышущимся привидением и огляделся. Но прилипалы рядом не наблюдалось, и он вздохнул с облегчением. Значит, мужчина не был аморфом. Его призрачное лицо начало меняться, будто он старел на глазах.

«Это же отец Евы! – мелькнула догадка. – Это он на фотографии рядом с ее матерью».

– Здравствуй, сынок, – прошелестел голос.

И Виктора прошиб холодный пот. Он решил, что сходит с ума.

– Вы кто? – спросил он, немного придя в себя.

– Виктор Романов, – ответил призрак, – твой отец.

– Да, фамилия моя…

– Это я так тебя записала, – раздался сбоку тихий голос. – Ты не раз спрашивал, почему у нас разные фамилии, да я все никак не могла решиться рассказать о твоем отце.

Виктор обернулся. Мать была рядом. Размытые черты ее лица становились все четче, и он ясно увидел, как она встревожена и огорчена.

– Допустим, – сказал он. – Но что происходит? Что это за фантасмагория? Зачем мне сейчас все это знать? Жил себе спокойно двадцать семь лет без папаши и каких-либо сведений о нем и горя не знал. И к чему это фото, на котором… ты?

– Не тормози, – ответил призрак. – Судьба распорядилась так, что ты спас Еву…

– Ева! – вскрикнул Виктор.

Он вышел из оцепенения, вызванного пребыванием в ином мире, его разум просветлел, открывшаяся истина пронзила острой болью.

– Этого не может быть! – пробормотал он и закрыл лицо руками.

– Прости меня за все, – услышал он печальный голос призрака отца. – Я был молод, ничего не понимал в жизни.

– Мама, выведи меня отсюда! – взмолился Виктор.

Ему становилось все хуже. Мертвенная энергия наполняла против воли тело, набиралась в мозг, его снова сильно затошнило. Он не мог больше защищаться и начал слабеть.

И вдруг все изменилось. Мощный всплеск животворной энергии привел Виктора в чувство и вернул в реальность. Он открыл глаза, понял, что полулежит на скамье все в том же сквере, а неподалеку устроилась парочка влюбленных. Они сидели, крепко обнявшись, постоянно целовались и что-то нежно нашептывали друг другу. От их слитых тел исходило во все стороны сильное свечение золотисто-розового цвета, и Виктор впитывал его, словно подключился к источнику жизни. И мертвая энергия, которой он нахватался в потустороннем мире, исчезла из его тела. Он моментально пришел в себя и покинул парк.