Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

Стрелки в зеленых куртках вышли из леса, чтобы ограбить мертвых и раненых кавалеристов. Глубокие стальные нагрудники, которые носят кирасиры, использовались как тазики для бритья или сковородки, и даже продырявленный пулей нагрудник мог починить приятель-кузнец. Еще больше зеленых курток показалось на южной опушке леса, за ними появился батальон красных мундиров, и с красными мундирами прибыл еще один эскадрон кавалерии и батарея конной артиллерии. Полковой оркестр играл «Там за холмами и вдалеке» — и все больше красных мундиров и зеленых курток выходили из леса.

Легкая дивизия прибыла.

***

Фургон с боеприпасами громыхал через равнину вслед за быстрым шагом идущей Легкой дивизией. Одна из осей фургона визжала как душа мученика — неудобство, за которое кучер принес извинения.

— Но я смазал ее жиром, — сказал он Шарпу, — и смазал ее жиром еще раз. Я смазал ее лучшим свиным жиром, какой мог достать, но этот визг все равно не хочет кончаться. Это началось в тот день, когда наша Бесс была убита, и я считаю, что визг — это наша Бесс говорит нам, что она все еще топчет дорогу где-нибудь.

Какое-то время фургон катился по проселочной дороге, а потом Шарпу и его стрелкам пришлось слезать и толкать фургон сзади, чтобы помочь повозке переползти через бугор и лужайку. Оказавшись снова верхом на патронных ящиках, зеленые куртки решили, что фургон превратился в почтовую карету и начали изображать звуки рожка почтальона и объявлять остановки.

— Красный Лев! Прекрасное пиво, хорошая пища, мы меняем лошадей и отправляемся через четверть часа! Леди найдут свои удобства в переулке за станцией.

Кучер фургона слышал все это и прежде и не обращал внимания, но Шарп, после того, как Харрис кричал десять минут кряду, что мочиться следует в переулке, обернулся и велел им заткнуться к чертовой матери, на что они притворились, будто испугались его, а Шарпа пронзила внезапная острая боль сожаления о том, чего он лишится, если потеряет свою комиссию. Впереди трещали винтовки и мушкеты. Случайное французское пушечное ядро, которое было нацелено слишком высоко, рикошетировало через соседнюю поляну, но три лошади брели так безмятежно, словно были запряжены в плуг, а не двигались к месту сражения. Только однажды возникла угроза нападения, и стрелкам Шарпа пришлось вылезать из фургона и строиться в шеренгу вдоль дороги. Отряд в составе пятидесяти драгун в зеленых мундирах появился на западе, их командир заметил фургон и приказал своим людям готовиться к атаке. Кучер остановил фургон и ждал с ножом наготове на случай, если придется резать постромки.

— Мы уведем лошадей, — посоветовал он Шарпу, — и пусть французики роются в фургоне. Это займет педерастов на какое-то время, а мы в это время убежим. — Его лошади, довольные, громко жевали траву, в то время как Шарп прикидывал расстояние до французских драгун, медные шлемы которых вспыхивали золотом в солнечном свете.

И как раз в то самое время, когда он решил, что, может быть, ему придется внять совету кучера и отступить, вмешался эскадрон кавалеристов в синих мундирах. Вновь прибывшие были британскими легкими драгунами, которые втянули французов в стремительную стычку палашей против сабель.

Кучер спрятал нож и щелкнул языком, заставив лошадей тронуться. Стрелки забрались обратно в фургон, который потащился к роще, заслонявшей происходящее на юге, где пороховой дым поднимался в белесое небо.

Затем залп тяжелых орудий прогремел на севере, и Шарп обернулся и увидел, что края занятого британцами плато заволокло пороховым дымом — это батареи главного калибра послали свои грозные снаряды на восток.

— Лягушатники снова напали на деревню, — сказал Шарп.

— Не самое удобное место, чтобы драться, — сказал Харпер.

— Радуйтесь, что мы здесь, а не там, парни.

— И молитесь, чтобы педерасты не прикончили нас здесь, — добавил сержант Латимер уныло.

— Все равно придется умирать когда-нибудь, не так ли, мистер Шарп? — спросил Перкинс.

— Сделай это в своей постели, Перкинс, с Мирандой возле тебя, — ответил Шарп. — Ты заботишься о девочке?

— Она не жалуется, мистер Шарп, — сказал Перкинс, вызвав тут же целый хор насмешек. Перкинс все еще страдал без своей зеленой куртки и весьма сожалел об утрате мундира с черной нарукавной повязкой, обозначающей, что он Избранный — отличительный знак, даваемый только лучшим и самым надежным стрелкам.

Фургон покачнулся, пересекая глубокую колею, проложенную каким-нибудь фермером, которая вела на юг через рощу к дальним деревням, наводненным французами. 7-я дивизия перемещалась на север, со стороны леса к плато, в то время как недавно прибывшая Легкая дивизия развертывалась за более широкой дорогой, ведущей в Португалию. Отступающие батальоны двигались медленно, со скоростью улитки, что объяснялось множеством раненых в их рядах, но по крайней мере они шли непобежденные, под развевающимися знаменами.

Кучер фургона натянул вожжи, чтобы остановить лошадей среди деревьев, где Легкая дивизия разбила временный лагерь. Два хирурга раскладывали ножи и пилы на брезенте, расстеленном под дубами, в то время как полковой оркестр играл на расстоянии нескольких ярдов. Шарп велел стрелкам оставаться с фургоном, пока он не получит приказ.

Легкая дивизия выстраивалась в несколько каре на равнине между лесом и дымящимися деревнями. Французская кавалерия гарцевала вдоль фронтов каре, пытаясь спровоцировать залпы, бесполезные на слишком большом расстоянии. Британская кавалерия стояла в резерве, ожидая, пока французская не подойдет слишком близко. Шесть пушек конной артиллерии стреляли по французским орудиям, в то время как группы стрелков занимали скальные обнажения, выступавшие на равнину. Генерал Кроуфорд, раздражительный командир Легкой дивизии, пришел спасать три с половиной тысячи солдат и офицеров 7-й дивизии, а теперь перед теми тремя и половиной тысячами стояли четыре тысячи французских кавалеристов и двенадцать тысяч французских пехотинцев. Пехота выдвигалась в колоннах от Поко Велья.

— Шарп? Что, черт возьми, вы делаете здесь? — Бригадный генерал Роберт Кроуфорд, с жестоким и недовольным выражением лица, смотрел на Шарпа. — Я думал, вы покинули нас и присоединились к бездельникам дивизии Пиктона.

Шарп объяснил, что он доставил фургон боеприпасов, который теперь ждет среди деревьев.

— Пустая трата времени тащить нам боеприпасы, — отрезал Кроуфорд. — У нас и так много. И почему, черт возьми, вы занимаетесь доставкой боеприпасов? Понижены в должности, не так ли? Я слышал, что вы попали в опалу.

— Я исполняю административные обязанности, сэр, — сказал Шарп. Он знал Кроуфорда еще по Индии, и как у любого стрелка в британской армии, у Шарпа было сложное отношение к «Черному Бобу» — порой он негодовал на строжайшую, невыносимую дисциплину, которую тот требовал, но также и признавал, что в лице Кроуфорда армия имеет военачальника, почти столь же талантливого, как сам Веллингтон.

— Они собираются пожертвовать вами, Шарп, — сказал Кроуфорд беззаботно. Он не смотрел на Шарпа, но вместо этого наблюдал за большой группой французских кавалеристов, которые готовились к совместной атаке против его недавно прибывших батальонов. — Вы расстреляли пару лягушатников, не так ли?

— Да, сэр.

— Неудивительно, что вы в опале, — сказал Кроуфорд и расхохотался. Его верховые адъютанты собрались в плотную группу за спиной генерала. — Приехали один, Шарп, или как?

— Со мной мои зеленые куртки, сэр.

— И педерасты еще не забыли как воевать?

— Я думаю, что они помнят, сэр.

— Тогда постреляйте для меня. Вот ваши новые административные обязанности, мистер Шарп. Я должен держать дивизии на безопасном расстоянии от пехоты лягушатников, а значит, на нас набросятся вся их артиллерия и вся кавалерия, но я надеюсь, что мои стрелки изведут лошадей и убьют проклятых пушкарей, и вы можете помочь им. — Кроуфорд обернулся. — Баратт! Распределите боеприпасы и отошлите фургон назад с ранеными. Идите, Шарп! И смотрите в оба, мы не хотим, чтобы вы остались здесь одни.

Шарп колебался. Это был опасно — задавать вопросы Черному Бобу, человеку, который ждал мгновенного повиновения, но слова генерала заинтриговали его.

— Значит, мы не остаемся здесь, сэр? — спросил он. — Мы возвращаемся к горному хребту?

— Конечно, мы возвращаемся, черт подери! Какого черта, вы думаете, мы пришли сюда? Чтобы совершить самоубийство? Вы думаете, что я тащился сюда для того, чтобы дать проклятым лягушатникам потренироваться в стрельбе? Да провались они все в ад, Шарп!

— Да, сэр. — Шарп отбежал, чтобы собрать своих людей, и почувствовал, как на него нахлынула внезапная волна страха, смешанного с надеждой.