Эндрю Скотт Берг - Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда

• Название: Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда
• Автор: Эндрю Скотт Берг
• Жанр: Бизнес
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-2676-0, 978-617-12-2673-9,978-617-12-2453-7

Макс Перкинс – гениальный редактор, первым бросивший вызов старшему поколению и устроивший настоящую революцию в литературе. Благодаря его вкусу и таланту мир познакомился с американской литературой. Он нашел столько новых имен, сколько не удавалось никому другому. Так кем же он был – человек, открывший миру Фицджеральда, Хемингуэя, Томаса Вулфа и многих других писателей? Макс Перкинс верил, что жизнь каждого человека похожа на роман и задача редактора – помочь ему родиться. Но самой удивительной книгой стала его собственная жизнь…

---

Его любовь к шляпам стала одним из самых известных проявлений его эксцентричности и предметом многочисленных пересудов.

– Почему шляпа? – спрашивали его люди.

Макс всегда отвечал, что он находит шляпы не только очень полезными, но и весьма декоративными. К тому же она всегда производила благоприятный эффект на офисных посетителей: когда они видели редактора в ней, им казалось, что они поймали Перкинса на пороге, и это не позволяло им втягивать его в бесконечные разговоры. Шляпа также немного сдвигала его уши, что способствовало улучшению слуха. Мисс Викофф предполагала, что Перкинс специально носит шляпу, чтобы покупатели в книжном магазине Скрайбнеров не путали его с каким-нибудь клерком, когда он совершал обычный вечерний променад. Свое отношение к этому вопросу Перкинс выразил в колонке, которую писал для плейнфиллдской газеты. Фетровая шляпа, которую он так обожал, была «Настоящей Американской Шляпой – шляпой независимости и индивидуальности».

Но привязанность Перкинса к шляпе была едва ли больше, чем привязанность к одежде в целом. На первый взгляд, он казался типичным элегантно одетым жителем Нью-Йорка, но при более пристальном осмотре можно было обнаружить некую неряшливость. Его дочки часто демонстрировали ему, как сквозь истертую ткань на рукавах его пиджака проглядывает белая рубашка. Луиза однажды попыталась пристыдить его и заставить купить новую одежду, утверждая, что старая выглядит так, словно ее купили на барахолке, но Макса это не волновало. В итоге он поддался суровой настойчивости дочери и позволил ей купить для него новый костюм. Также он позволил ей выбрать один из его старых костюмов, отнести к портному и переделать в точности под новый.

30-й президент США Келвин Кулидж находил такую типичную для янки скупость идеальной чертой редактора. Макс опубликовал сборник его выступлений, и им потребовалось несколько месяцев, чтобы сократить «Молчаливого Кэла»[62] со ста шестидесяти до девяноста восьми тысяч слов. В начале двадцатых годов Перкинс обнаружил два романа, которые не только прекрасно продавались, но и были весьма известны, – «Барабаны» Джеймса Бойда[63] и «Сквозь пшеницу» Томаса Бойда[64] (авторы не являлись родственниками). К тому моменту редактор понял: чтобы быть услышанным на ежемесячном собрании, ему вовсе не обязательно говорить так громко, как раньше. Большинство хороших рукописей, которые прибывали в издательство, теперь направляли прямиком к нему. И даже тех писателей, которые сотрудничали с другими редакторами Scribners, стали приписывать Перкинсу, что способствовало росту его репутации.

Артур Трейн,[65] обходительный криминальный адвокат с мешками под глазами и разделенными на прямой пробор волосами, с 1905 года писал основанные на реальных событиях криминальные истории. Его рукописи обнаружил Роберт Бриджес,[66] работающий в Scribners с 1880 года. Вскоре после того как Макса Перкинса перевели в издательский отдел, его представили Трейну. Оказалось, Макс принадлежит к числу «гениальных» журналистов, чьи работы очень нравились Трейну еще с тех пор, как оба работали в Нью-Йоркской окружной прокуратуре, только Макс – для «Times», а Трейн – для «DA».

В 1914 году, когда Бриджес стал редактором «Scribner’s Magazine», Трейн начал тесно сотрудничать с Перкинсом. Молодой редактор надеялся как-то оживить книги Трейна, страдающие от избытка напряженности атмосферы и от проблем с развитием сюжета и персонажей. Во время встречи с Перкинсом они немного поболтали об эксцентричных юристах из Новой Англии, с которыми каждый из них был знаком. Вскоре Трейн создал образ адвоката по имени Эфраим Татт – заскорузлого янки, приехавшего из Нью-Йорка, где он практиковал различные юридические трюки в интересах правосудия.

И Трейн почувствовал озарение:

«Я ощутил перемену в отношении к собственному творчеству. Почувствовал смысл в том, что делаю, и, когда я писал об Эфраиме Татте, это чувство становилось особенно сильным. Мне кажется, это были первые из написанных мной историй, которые вызвали у меня такой сильный отклик».

К осени 1919 года Артур Трейн отправил Перкинсу несколько историй об Эфраиме Татте.

«Я прочитал [их] с огромным удовольствием, они заставили меня посмеяться. Честно говоря, мне еще не встречались произведения, которые бы демонстрировали правовую жизнь, уголовные суды, юристов и все, что с ними связано, с такой стороны», – писал Макс автору. Первая партия рассказов (общим объемом сорок четыре тысячи слов) была опубликована в «Saturday Evening Post» в течение нескольких месяцев. Вскоре Макс предложил опубликовать их все в одной книге, потому что в совокупности они создавали яркий портрет обаятельного мистера Татта. И в то же время Макс не мог устоять перед тем, чтобы подкинуть для Трейна еще какой-нибудь сюжет. В октябре 1919 года Перкинс написал:

«У меня есть две очень общие идеи, которые могут вылиться во что-то стоящее: дело, с которым Татт не может справиться, могло бы украсить его историю. Представьте, что какой-нибудь богатый клиент собирается привлечь его, и Татт соглашается из-за большого гонорара. Он доходит до определенной точки в расследовании, но затем сталкивается с вопросом: что хорошо, а что плохо? – и решает бросить дело. Другое дело проявит симпатии и сентиментальность мистера Татта, и оно может основываться на одной из тех историй, когда юноша или девушка приезжает в город из деревни и оказывается втянут в криминал или полукриминал, но исключительно по своей неопытности или невежеству. При этом вам не обязательно обращаться к оригинальной истории, это может быть своего рода реминисценция – хотя и переработанная, – с помощью которой читатель поймет, что детектив заинтересован в этом деле, потому что вспоминает свое первое знакомство с городом. Это может сработать. И в таком случае почему бы мистеру Татту не освободить жертву, исходя из этических соображений того, что единственная его вина – не преступная натура, а обыкновенное незнание?»

Со временем, благодаря поддержке Перкинса, Трейн создал полную историю детектива Татта. Она включала в себя рождение, переезд в коляске из Виндзора в Плимут, штат Вермонт, и детство, когда он ловил рыбу со своим другом Келвином Кулиджем. Перкинс прочитал все истории, уже вынашивая идею целой антологии.

Когда вышел второй сборник отобранных им историй о Татте, критики высоко оценили его отличие от первого тома. Здесь было более глубокое раскрытие личности главного героя. В течение последующих трех лет в журнале «Post» появилось двадцать пять историй о Татте, что сделало раздел самой популярной частью издания. За два десятилетия имя Эфраима Татта стало нарицательным, а на юридических факультетах он и вовсе превратился в героя: его дела даже включили в учебную программу. Читатели, не переставая, писали в Scribners, которое продолжало выпускать истории Татта, требуя раскрыть прототип, послуживший созданию детектива. Многие предполагали, что за ним скрывается действующий в штате Нью-Йорк сенатор Эвартс.

Перкинсу доставляли удовольствие эти предположения, так как мистер Татт напоминал ему многих из его родственников, ставших адвокатами в маленьком городке в Новой Англии.

Несмотря на то что Перкинсу нравилась серия о Татте, он находил большее удовольствие, работая над другими произведениями Трейна. Тот был идеальным автором, пытливым и любознательным, способным разобраться в сложном сюжете новой книги, который стряпал для него Макс. Ее сюжет включал историю двух археологов, которые раскапывают старинный манускрипт – Пятое Евангелие, в котором кто-то расспрашивает Иисуса Христа о Его экономических и политических взглядах и записывает ответы на папирусе. Учение, изложенное в свитке, имеет настолько революционный или, по крайней мере, антагонистичный характер относительно социальных и экономических вопросов современности, что его первооткрыватели приходят к выводу: лучше уничтожить свиток, чем погрузить цивилизацию в хаос.

Эта идея восхитила Трейна и захватила его на целых два года. Когда «Потерянное Евангелие» появилось в «Post», оно произвело такой ажиотаж, что Скрайбнеры переиздали его отдельной книгой в голубой обложке. Какой-то рецензент назвал это произведение «одним из наиболее ошеломляющих рассказов всех времен». Скотт Фицджеральд сказал, что он «получился просто гениальным», и признал, что сам и за тысячу лет не справился бы с таким сложным сюжетом.

Остальные тоже захотели узнать идеи Макса Перкинса. Несмотря на то что он все еще считался новичком в Scribners, редактор стал ядром всего издательства, центром притяжения силы, хотя и сам не понимал почему.

«Я пытался объяснить писателю и его жене, как он должен писать. Разве это не забавно, если учесть, что сам я этого делать совершенно не умею. Я просил его написать историю, которую сам же и придумал, – и ему это понравилось! Довольно сложно вечерами напролет говорить о вещах, о которых ты и понятия не имеешь», – вскоре после этого писал Макс своей дочери Берте.