Брэм Стокер - Логово белого червя

• Название: Логово белого червя
• Автор: Брэм Стокер
• Издательство: Риполл-классик
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-7905-0809-Х

Знаменитый роман Брэма Стокера “Логово Белого Червя” полон сумрачных тайн и леденящего кровь ужаса. В самом сердце “старой доброй Англии” оживают древние легенды о страшном чудовище — кровожадном белом драконе. Люди подозревают, что за истекшие тысячелетия дракон научился мимикрировать и вполне способен прикинуться очаровательной дамой в белом…

В повести Дж. Шеридан Ле Фану Кармилла, купив роскошный замок в Штирии (Австрия), приезжая семья англичан, намеревалась вести тихую, уединенную жизнь. Но исполнению их желаний мешает встреча с загадочной графиней Карнштейн, молодой красавицей, с появлением которой дочь хозяина замка настигает неизвестная болезнь.

---

Остальное вам известно. Теперь вы знаете, Отчего я так неохотно отдала вам слиток… отчего я так унизилась, когда попросила его обратно. Ведь только благодаря этому слитку я смогла бы и дальше обманывать отца. Но теперь с моих глаз будто повязка спала. Нет больше сил моих жить во лжи. Я не в состоянии слушать, как отец, которого я люблю больше всех на свете, каждый день поносит меня. Я сегодня же во всем откроюсь ему. Но не могли бы вы пойти вместе со мной? Он так слаб, что, боюсь, не выдержит правды.

— Охотно, — ответил я и взял девушку за руку. — Думаю, ему не грозит опасность. Но прежде, — добавил я, — позвольте попросить у вас прощение за то, что ранил, пусть даже ненадолго, такое благородное сердце. Вы — настоящая мученица, ничуть не хуже тех, чьи страдания церковь увековечила в запрестольных образах.

— Я знала, что вы меня поймете. — И Марион всхлипнула, пожимая мне руку. — Но поторопитесь. Я сама не своя. Поспешим к отцу и расскажем ему все как есть, но поосторожнее.

Когда мы вошли, старый алхимик суетился подле тигля на маленькой жаровне, в котором булькала непонятная смесь. Старик поднял глаза.

— Не бойтесь за меня, доктор, — произнес он, слабо улыбаясь, — не бойтесь. Но я не позволю пустяшной боли помешать моей грандиозной работе. Кстати, вы как раз вовремя. Через несколько мгновений свершится брак Красного Короля и Белой Королевы, как Джордж Рипли называет это великое таинство в своей книге «Двенадцать врат». Да, доктор, не пройдет и десяти минут, и вы увидите багряное сияние чистейшего золота.

Несчастный старик торжествующе улыбнулся и помешал свою несуразную смесь длинным прутом, который он с трудом удерживал забинтованными руками. Мне было больно смотреть на него.

— Отец, — тихим, надломленным голосом проговорила Марион, приближаясь к бедному, старому простаку, — я прошу простить меня.

— А, лицемерка! За что? Ты собираешься вернуть мне золото?

— Нет, отец. За то, что два года я обманывала тебя…

— Я знал! Я знал! — закричал старик. Его лицо сияло. — Все это время она прятала от меня целых четырнадцать тысяч долларов и сейчас пришла, чтобы отдать их. Ну конечно, я прощу ее. Где же они, Марион?

— Отец… я должна сознаться. Ты никогда не делал золота. Мне за всю жизнь удалось скопить лишь тридцать пять долларов, я купила на них золотой слиток и все время подбрасывала золото в тигель, когда ты отворачивался, и.:. Я вела себя так только потому, что ты умирал от разочарования. Я знаю, что поступала дурно, знаю… но, отец, я хотела как лучше. Ты ведь простишь меня, да? — И бедная девушка шагнула навстречу старому алхимику.

Тот смертельно побледнел и упал бы, пошатнувшись, но быстро пришей в себя и желчно рассмеялся.

— Сговорились, да? — с горькой насмешкой произнес он немного погодя. — Какой вы, доктор, молодец! Решили, значит, помирить меня с этой неблагодарной девицей. Сочинили какую-то дурацкую басню, где я в роли простофили, а она — ни дать ни взять примерная дочь. Грубо сработано, доктор! Ваша затея провалилась. Не желаете попробовать еще раз?

— Уверяю вас, мистер Блейклок, — сказал я как можно серьезнее, — я считаю, ваша дочь говорит правду. Вы и сами убедитесь в этом. Золотой слиток, которым она так часто вводила вас в заблуждение, у нее. А значит, в тигле золото не появится.

— Да вы просто глупец, доктор, — убежденно проговорил старик. — Девчонка заморочила вам голову. Не пройдет и минуты, как я выну отсюда кусок золота, чистого как слеза. Это убедит вас?

— Убедит, — ответил я.

Марион порывалась вмешаться, но жестом я попросил ее молчать. Уж лучше пусть он сам уверится…

Мы ждали решающей минуты. Старик, все еще улыбаясь в предвкушении своего триумфа и приговаривая себе под нос, продолжал помешивать в тигле. «Ну вот! — услышал я. — Начинается. Та-ак, вот и накипь. А вот теперь на ней зелено-бронзовый отлив. Что за чудная зелень! Предвестница багряно-золотистого цвета, а значит, цель близка. Ага! Вот и золотой багрянец проступает… потихоньку… потихоньку! Он густеет, сверкает, ослепляет! А вот и оно!» С этими словами старик подхватил тигель специальными щипцами и медленно понес его к столу, на котором стоял медный сосуд.

— Так-то вот, Фома неверующий! — воскликнул он. — Убедитесь сами!

И он стал осторожно выливать содержимое тигля в медный сосуд. Когда тигель опустел, старик подозвал меня.

— Подойдите же, доктор, вот вам доказательство. Смотрите сами.

— А вы уверены, что в тигле есть золото? — спросил я, не двигаясь с места.

Он засмеялся, насмешливо покачав головой, и заглянул в тигель. Его лицо покрыла смертельная бледность.

— Пусто! — закричал он. — Что за чертовщина! Куда подевалось золото? Марион!

— Вот оно, отец, — произнесла девушка, доставая из кармана слиток. — Это все наше богатство.

— А! — пронзительно вскрикнул старик. Тигель выпал у него из рук. Пошатываясь, он направился к слитку, который Марион протягивала ему. Сделав три шага, он упал лицом вниз. Марион бросилась к нему, попыталась поднять, но не смогла. Я мягко отстранил ее и положил старому алхимику руку на сердце.

— Марион, — проговорил я, — наверно, это к лучшему. Он умер!

Джозеф Пейн Бреннан Павильон

Летом в пляжном павильоне было не протолкнуться. Отдыхающие целыми толпами прогуливались по дощатому настилу, поднимаясь по нему в павильон или спускаясь на пляж; вбегали и выбегали из многочисленных кабинок на сваях, — одним словом, шагу негде было ступить.

Зато в холодные месяцы года огромное здание павильона и прилегающий к нему пляж пустовали. И только студеный зимний ветер с моря страшно завывал под крышей заброшенного павильона. Иногда бурливые волны с разбегу накатывались на дощатый настил и водоворотом кружились вокруг основания свай. Свет зажигался лишь в немногих раздевалках, ближних к выходу. Но летом это было и не нужно. Яркие лучи солнца свободно проникали сквозь деревянную решетчатую крышу, создавая внутри приятное, приглушенное освещение. Однако в хмурые дни зимней непогоды в холодном и сыром павильоне царил сумрак, наполненный жуткими смутными тенями. Ни один человек в здравом уме не отважился бы пойти в такое место.

Кроме Найлса Глендона. Он вполне сознавал, что делает, когда однажды ненастным февральским вечером отправился в павильон. У него были на то свои причины.

В последний раз Глендон наведывался в павильон четыре месяца тому назад и при довольно необычных обстоятельствах. В тот раз он приехал туда со своим давним приятелем Куртом Резингером. Правда, у Курта попросту не было выбора. Обмякшее, с багровым лицом, тело Курта всю дорогу до пляжа провалялось в багажнике машины, а на горле все еще рдели следы пальцев его друга, который сидел за рулем этой самой машины.

Курт свалял дурака, отказав Найлсу дать взаймы всего-навсего пять сотен долларов. Неблагодарный! А он-то столько раз выручал Курта! Зато когда он, Найлс, попал в переплет, то Курт и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Перестал даже бывать у него, будто и не знакомы вовсе. Сколько можно было терпеть!

В конце концов Курт все же согласился, хоть и неохотно, встретиться с Найлсом на перекрестке недалеко от пляжа — как раз на полпути друг от друга. При встрече Курт, однако, наотрез отказался дать ему денег и заявил, что отныне их дружбе конец.

Бледный от ярости, Найлс с трудом овладел собой. Когда они уже попрощались, машина Курта вдруг забарахлила. Найлс весь кипел от гнева, но, не подавая виду, предложил подвезти того до дома. На пустынной дороге, уже отъехав от перекрестка, Найлс повторил свою просьбу одолжить ему деньги. И снова Курт отказал ему, и тогда ярость, клокотавшая в Найлсе, выплеснулась наружу. Он внезапно затормозил, повернулся и, схватив Курта за горло, безжалостно задушил его.

В бумажнике убитого Найлс нашел восемьдесят долларов, что было весьма кстати. Потом он запихнул труп в багажник и поехал к пляжному павильону. День выдался холодным и дождливым, и огромное здание пустовало. Пляж был безлюден. Прихватив из машины небольшую лопату, Найлс затащил тело своего бывшего друга в павильон и закопал его в песке у свай. Летом, конечно, люди как всегда ринутся на пляж и начнут расхаживать по настилу всего в шести-семи футах над могилой. Но трястись от страха, что тело обнаружат, нелепо. Кому захочется слезать с настила и рыться в сыром песке?

Однако этой зимой на море близ берега свирепствовали страшные бури. Из газет Найлс узнал, что на побережье обрушились громадные волны, неся разрушение береговым постройкам. Найлсу сразу представилось, как с моря хлынули огромные массы воды и устремились под настилы пляжного павильона. Возможно, часть песка оказалась смыта кипящими волнами. Не исключено, что они потревожили и скромное место упокоения его старого приятеля Курта…