В Вересаев - Гоголь в жизни

• Название: Гоголь в жизни
• Автор: В Вересаев
• Жанр: Русская классическая проза

---

М. И. Гоголь. Автобиографическая записка. Рус. Арх., 1902, I, 722.

Я вас скоро увижу, и восхищаюсь каждый день сею мыслью, и теперь собираюсь привезти вам какой-нибудь подарок. Но знаю, что вам не может быть подарка лучшего, как привезть вам сердце доброе, пылающее к вам самою нежною любовью... Но смею вам сказать, что я приобрел уже довольно и других качеств, которые, я думаю, вы сами увидите; можно ска-{57}зать, обработал-таки свои понятия, которые сделались гораздо проницательнее, дальновиднее.

Гоголь - матери, 3 июня 1825 г., из Нежина. Письма, I, 31.

Движимое и недвижимое имение мое, доставшееся по наследству от родителей моих, числящееся за мною и умершим сыном моим (Василием Афанасьевичем) в селе Васильевке и местечке Яресках, состоявшее по последней ревизии из 137 душ, со всеми к ним принадлежащими пахотными, сенокосными, лесными землями и со всеми хозяйственными при нем заведениями, сим духовным тестаментом записываю и завещаю в вечное и потомственное владение им внукам моим: Николаю, Марии, Анне, Елизавете, Татьяне и Ольге Гоголь-Яновским с тем, что внук мой Николай преимущественно пред сестрами своими должен из всего сего имения получить половину один, сверх того новый дом, к нему принадлежащий сад и лес, называемый Яворивщина, прочее же затем остальное движимое и недвижимое имение поименованные внучки мои должны поделить между собою по ровным частям полюбовно...

Двадцатилетнее пребывание в доме моем и в сожительстве с покойным сыном моим невестки моей Марии Ивановны Гоголь-Яновской, известная мне опытность ее в хозяйстве, неограниченная любовь к детям и попечительность ее к образованию ума и сердца сих юных детей питают меня лестною надеждою, что она и еще более посвятит себя на пользу сих юных внучат моих, и потому, не требуя дворянской опеки, утверждаю по смерть ее единственною и безотчетною опекункою сего записанного внукам моим имения...

Объявляю цену сему записанному мною имению 60 тысяч рублей.

Татьяна Семеновна Гоголь-Яновская (урожд. Лизогуб). Духовное завещание 20 июня 1825 г. Чтение в Историч. общ-ве Нестора-летописца, кн. XVI, вып. I-III. Киев. 1902. Отд. III, стр. 43.

Я говорил с профессором живописи о моем предприятии, именно,продолжать писание масляными красками. Он берется на себя доставить некоторые вещи, как-то: кисти и часть красок, остальные могу искупить здесь. Следовательно, деньги пятьдесят рублей должно прислать в начале октября, чтобы не опоздать занятиями... Не знаю, дражайшая маменька, что бы вам сказать о наших происшествиях: нового у нас так мало, примечательного и того менее; притом мы живем теперь совершенно в глуши; никто не посещает наш бедный Нежин, мы совершенно, так сказать, в другом мире, старом и забытом.

Гоголь - матери, 30 сент. 1825 г., из Нежина. Письма, I, 35.

Мне пришло на память одно происшествие из моего детства. Я всегда чувствовал в себе маленькую страсть к живописи. Меня много занимал писанный мною пейзаж, на первом плане которого раскидывалось сухое {58} дерево *. Я жил тогда в деревне; знатоки и судьи мои были окружные соседи. Один из них, взглянувши на картину, покачал головою и сказал: "Хороший живописец выбирает дерево рослое, хорошее, на котором бы и листья были свежие, хорошо растущее, а не сухое". В детстве мне казалось досадно слышать такой суд, но после я из него извлек мудрость: знать, что нравится и что не нравится толпе.

Гоголь. Арабески, ч. I, "Несколько слов о Пушкине".

Лишась моего мужа, я носила траур из самого грубого, шерстяного изделия платье, что очень огорчало моего сына: ему казалось, что оно было очень жестко и беспокоило меня, хотя я уверяла его, что совершенно не чувствовала его жесткости. Когда он приехал перед рождественскими праздниками домой из Нежина совсем неожиданный, это было рано поутру, и, увидя, что в передней чистили мое одеяние, сказал подать ему ножницы, чтоб изрезать его, прибавя, "тогда маменька наденет и будет носить покойное платье". Ему начали возражать, прибежавшая туда девушка моя уверяла, что у меня нет другого платья, и мне это будет очень неприятно; я, услыша что-то похожее на шум и оставя писать об нем к нашему благодетелю Трощинскому, так как время приближалось к его выпуску, прибежала туда и чрезвычайно была испуганная, увидя его совершенно замерзшего, посиневшего (тогда была жестокая зима). Меня удивило то, что я отправила в назначенное им самим число теплый экипаж, с огромной теплой шубой, теплым одеялом для ног и на вате шляпой. Он бы никогда не был в таком состоянии, как я его увидела, да и не мог бы так скоро сюда приехать по времени. Когда я спросила, что это значило, то он отвечал, что хотел скорее меня видеть, когда их раньше предположенного сроку отпустили, наняв жида, и в легкой шубке прискакал; и вместо радости я напустилась на него, как он поступил так неблагоразумно, подвергая здоровье свое опасности. Надобно было его лечить, чтобы спасти от худых последствий. С каким восхищением он всегда ехал домой. И как-то, смотря на меня издали и подойдя, сказал мне: - "Как мы счастливы, что вы еще так молоды и долго проживете с нами". День принялся делать горы для катанья, по вечерам приготовлял марки для бостона,- у нас только для одного стола были,- делая их из картона, и наводил разной краской. И когда где недоставало четвертого, то и он играл. У нас составлялось тогда общество из одних дам и девиц. Он никогда не любил карт, а впоследствии времени и в руки их не брал: всегда писал мне из Нежина, как он веселится, но я знала, что он для того это писал, чтоб и я веселилась, но я была уверена, что он не веселился уже после смерти отца своего.

Мария Ив. Гоголь - С. Т. Аксакову, 3 апреля 1856 г., из Васильевки. Современник, 1913, IV, 248. {59}

Как только от тебя приехал, то уже все было готово, В ту же ночь Симон приехал с подорожной и кибиткой, и если бы не проклятая невзгода, то я вчера совсем бы выехал; теперь же снег посыпал. Приезжай сейчас; позавтракаем у нас, а у вас пообедаем, а на ночь в Кибинцы.

Гоголь - А. С. Данилевскому, в янв. (?) 1826 г. (?), из Васильевки (?). Письма. I, 38 7.

Поспел сюда вчера благополучно, и спешу уведомить вас, дражайшая маменька. В замедлении моем ничего мне не стоило оправдаться; принят был как самый добрый товарищ. Я теперь почти в совершенной радости, изредка только воспоминание о вас туманит светлое лицо мое, только что недавно видевшее вас.

Гоголь - матери, 17 янв. 1826 г., из Нежина. Письма, I, 39.

У Ив. Семеновича Орлая (директора гимназии) было в Полтавской губернии, в Миргородском уезде крошечное имение, при котором было всего шесть душ. Имение это находилось в соседстве с деревней матери Гоголь-Яновского. Кстати замечу, что в гимназии Гоголь, как между товарищами, так и по официальным спискам,- Гоголем не назывался, а просто Яновским. Однажды, уже в Петербурге, один из товарищей при мне спросил Гоголя: "С чего ты это переменил фамилию?" - "И не думал".- "Да ведь ты Яновский".- "И Гоголь тож".- "Да что значит гоголь?"- "Селезень",- отвечал Гоголь сухо и свернул разговор на другую материю. Я вспомнил и о Гоголе, и о крошечном имении Ивана Семеновича по забавному обстоятельству. Иван Семенович не жаловал, если ученики во время лекций оставляли классы и прогуливались по коридорам, а Гоголь любил эти прогулки, а потому немудрено, что частенько натыкался на директора, но всегда выходил из беды сух и всегда одной и тою же проделкой. Завидев Ивана Семеновича издали. Гоголь не прятался, шел прямо к нему навстречу, раскланивался и докладывал: "Ваше превосходительство! Я сейчас получил от матушки письмо. Она поручила засвидетельствовать вашему превосходительству усерднейший поклон и донести, что по вашему имению идет все очень хорошо".- "Душевно благодарю! Будете писать к матушке, не забудьте поклониться и от меня и поблагодарить". Таков был обыкновенный ответ Ивана Семеновича, и Гоголь безнаказанно продолжал свою прогулку по коридорам.

Н. В. Кукольник. Гербель, 195.

Был у нас товарищ Р. (М. А. Риттер),- большого роста, чрезвычайно мнительный и легковерный юноша лет восемнадцати. У Р. был свой лакей, старик Семен. Заинтересовала Гоголя чрезмерная мнительность товарища, и он выкинул с ним такую штуку: "Знаешь, Р., давно я наблюдал за тобою и заметил, что у тебя не человечьи, а бычачьи глаза. Но все еще сомневался и не хотел говорить тебе, а теперь вижу, что это несомненная истина: у тебя бычачьи глаза". Подводит Р. несколько раз к зеркалу, тот пристально всматривается, изменяется в лице, дрожит, а Гоголь приводит всевозможные доказательства и наконец совершенно уверяет Р., что у него бычачьи глаза. Дело было к ночи; лег несчастный Р. в постель, не спит, {60} ворочается, тяжело вздыхает, и все представляются ему собственные бычачьи глаза. Ночью вдруг вскакивает с постели, будит лакея и просит зажечь свечу; лакей зажег.- "Видишь, Семен, у меня бычачьи глаза?" Подговоренный Гоголем, лакей отвечает: "И впрямь, барин, у вас бычачьи глаза! Ах, боже мой! Это Н. В. Гоголь сделал такое наваждение!" Р. окончательно упал духом и растерялся. Вдруг поутру суматоха. "Что такое?" - "Р. сошел с ума! Помешался на том, что у него бычачьи глаза!" - "Я еще вчера заметил это",- говорит Гоголь с такою уверенностью, что трудно было не поверить. Бегут и докладывают о несчастьи с Р. директору Орлаю; а вслед бежит и сам Р., входит к Орлаю и горько плачет: "Ваше превосходительство. У меня бычачьи глаза!" Ученейший и знаменитейший доктор медицины директор Орлай флегматически нюхает табак и, видя, что Р., действительно, рехнулся на бычачьих глазах, приказал отвести его в больницу. И потащили несчастного Р. в больницу, в которой и пробыл он целую неделю, пока излечился от мнимого сумасшествия.