Жоэль Шарбонно - Испытание

• Название: Испытание
• Автор: Жоэль Шарбонно
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 978-5-17-090958-2

Война превратила большую часть планеты в обугленные развалины. Строительство будущего – удел немногих избранных нового поколения, которым выпала честь восстанавливать землю. Но чтобы войти в избранный круг, кандидаты должны пройти Тестирование – и это их единственный шанс на высшее образование и достойную карьеру.

Маленсия Вейл – девушка из отдаленной колонии, попав в столицу Соединенного Содружества, надеется пройти Тестирование и стать образцовой студенткой Университета. Однако при выполнении заданий ее ждет сущий кошмар: ложь, подлость, предательство. Но хуже всего то, что ей придется усомниться в чувствах самого дорогого для нее человека…

---

– Никогда ни в чем таком не ездил, – громко признается Малахия с тревожно расширенными глазами. Его отец работает на орошении, мать шьет стеганые одеяла. Понятно, что Малахии еще не представлялось случая прокатиться на чем-то посложнее велосипеда. Я стараюсь рассмотреть символ на его браслете. Это треугольник со стрелой в центре. Мы с ним в разных группах.

– Скорее, так еще не ездил никто из нас, – поправляет Малахию Томас, подходя к нему. – При такой скорости мы домчимся до Тозу-Сити еще дотемна.

– Думаешь? – Малахии уже не так страшно. – Как считаешь, нам позволят осмотреть город?

– Если только уже после Испытания. Расписание наверняка будет напряженным. – Томас с улыбкой хлопает Малахию по спине. – Но уже студентами Университета мы познакомимся и с городом, и с девчонками, верно?

– Конечно. – Малахия улыбается с облегчением.

– Не всех так манит этот Университет! – фыркает Зандри и, тряхнув своей гривой, презрительно на них косится.

Малахия вжимается в подушки, но Томасу хоть бы что, он только хохочет. Ему удается развязать Малахии язык: они болтают о Тозу-Сити, который видели на картинках, о домах-громадинах высотой в десять и даже больше этажей. Даже у Зандри поднимается настроение, и она принимается рассуждать о скульптурах, которые мечтает увидеть.

Я слушаю их болтовню. Неудивительно, что именно Томас находит ко всем подход. Сама я, как всегда, чувствую себя самой младшей и неопытной. На уроках я привыкла поднимать руку только тогда, когда была уверена в правильности ответа, чтобы ни в коем случае не оплошать. Вот и теперь, совсем как в классе, я помалкиваю, навострив уши. Зандри, высокая белокурая красавица, излучает самоуверенность, но, обсуждая с Малахией живопись, заметно добреет. Я поражена, как хорошо он разбирается в художниках далекого прошлого.

Разговорив Малахию и Зандри, Томас редко вставляет в их беседу словечко. Он тоже наблюдает за ними, оценивает их смех и даже молчание. Он замечает, что я слежу за всеми тремя, и я отворачиваюсь с горящими от смущения щеками. Большинство девчонок нашего класса часами на него пялились, забывая о классной доске и вообще обо всем на свете. Я была лишена этого развлечения, потому что он сидел как раз за мной. Но надо было быть совсем слепой, чтобы даже из этой неудобной позиции не замечать, как преображается его угловатое лицо от смеха и от ямочки, возникающей на левой щеке. Мне приходилось упорно бороться с побуждением убрать с его лба прядь волос. Конечно, я ни за что не набралась бы смелости это сделать. Тем лучше: мальчишки и свидания никогда не входили в мой список приоритетов. А теперь – тем более.

Троица через проход от меня над чем-то хохочет. Мне горько, что я не в их компании, но я через силу улыбаюсь и изображаю интерес к теме их болтовни. Вскоре Зандри и Малахия признаются, что плохо спали, укладываются на скамьи с мягкой обивкой в передней части салона и почти сразу засыпают.

– Давай уйдем в хвост, чтобы их не беспокоить, – шепотом предлагает мне Томас. Я с замирающим сердцем следую за ним. Первым делом ему хочется обследовать хвостовую часть салона. Я заглядываю в шкафчик и радостно обнаруживаю там орехи, сухофрукты, сыр, крекеры. За дверью, оказывается, находится туалет.

Мы берем пакетик сухофруктов и воду и устраиваемся сзади. Томас подбрасывает в сильной мозолистой ладони дольку яблока.

– Не верится, что в этом году отобрали сразу четверых! – говорит он.

На его браслете восьмиконечная звезда с тремя волнистыми горизонтальными полосками. Моя группа! Наверное, по мне видно, как я удивлена и встревожена, потому что Томас спрашивает, в чем дело. Я объясняю про идентификационные символы. Малахия и Зандри дрыхнут без задних ног, поэтому я решаю высказаться начистоту.

– Ты заткнешь за пояс всю нашу группу, и меня в том числе.

– Шутишь? – Светло-серые глаза Томаса скользят по моему лицу. Потом он смеется и мотает головой. – Вижу, ты это серьезно.

– Ты же был лучшим в нашем классе!

– Только потому, что наша учительница новенькая и не знает, что ветровой и солнечный генераторы, которыми мы пользуемся в школе, – твоя работа.

– Мне помогли братья. – Достижение было не полностью мое, если бы не они, у меня бы ничего не вышло. – Отец говорил, что система орошения, которую ты разработал, поможет оживить местность за пределами колонии. Вот здорово!

Он пожимает плечами:

– Этой системой много лет занимался мой отец. Я просто внес кое-какие усовершенствования и слегка помог при отладке. Не хочу сказать, что мой вклад ничего не значит, но, конечно, я не гений, каким меня изобразила мисс Йорген. У меня такое впечатление, что она считает учеников из Пяти Озер недоумками. Не зря же столько лет никого из нашей колонии не отбирали для Испытания! Вот ее и впечатлил мой доклад о новой оросительной системе в начале учебного года.

Насчет предубеждения нашей учительницы Томас прав. В первые дни нового учебного года она обращалась к нам нарочито медленно, тщательно произнося каждый звук, как будто перед ней четырехлетки. Но, когда мы выполнили задание «Как я провел каникулы», все изменилось. Мисс Йорген старалась не показывать своего удивления, но задания становились все сложнее, и она уже не говорила с нами односложными словами. Теперь я склонна думать, что отец прав: наша прежняя учительница могла ввести Содружество в заблуждение, чтобы там решили, что из нас не получится лидеров. Зачем она так поступила? Потому что ей было невыносимо наблюдать, как разрываются семьи, или потому что она знала, что у путешествия будет недобрый конец?

– Что-то не так?

Я моргаю:

– В каком смысле?

Он приподнимает брови, намекая, что мое притворство неубедительно.

– Тебе не кажется странным, что в Пяти Озерах целых десять лет не отбирали кандидатов на Испытание?

Он кладет в рот изюмину, обдумывая мой вопрос.

– Мне приходит в голову единственное объяснение: Содружество считало, что у нас слишком маленькое население, чтобы отбирать у нас людей. За последнее десятилетие в Пяти Озерах здорово прибавилось народу.

Действительно, за эти годы к нам переехало примерно 350 человек. Но это, конечно, капля в море по сравнению с другими колониями с населением в несколько десятков тысяч.

– А ты считаешь, что причина в другом?

Мне хочется поведать о подозрениях отца, поделиться этим тяжким бременем. Каким облегчением было бы знать, что за признаками опасности слежу не я одна! Но в голове громко звучат слова отца при прощании. Если бы здесь были только мы с Томасом, я бы рискнула. Но мы не одни. Поэтому я говорю:

– Тебе не кажется, что причина может быть иной?

– Если что-то придумаешь, то обязательно со мной поделись. Я расскажу об этом брату. Он огорчен, что меня выбрали, а он остался на бобах.

– Знакомое чувство. Зин тоже сам не свой.

Он улыбается, дразня меня своей ямочкой. Мы целый час беседуем об общих друзьях, о своих близких, о том, по чему и по кому будем сильнее всего скучать, чего добьемся, если поступим в Университет. Я удивлена, что он хочет заняться возрождением земель, как мой отец. Мне казалось, что он должен стремиться к чему-то поярче. Хотя чему удивляться? Томас очень хорош собой, но при этом обладает завидными человеческими качествами, он всегда был настоящим, пусть неброским лидером. Он с радостью помогал соседу или ученику младшего класса, причем не ради похвалы или тем более вознаграждения. Такого, как он, мой отец охотно пригласил бы к себе в бригаду.

Мы доедаем сухофрукты, но по-прежнему голодны. Томас берет пачку крекеров и готовится ее открыть, но тут раздается голос Майкла:

– Через несколько минут остановка на ленч. Будите ваших друзей.

Но будить никого не нужно: голос Майкла такой громкий, что они вскакивают, как ошпаренные.

Пока Зандри и Малахия зевают и потягиваются, я соображаю, как Майкл узнал, что Томас взял крекеры. Вряд ли это было совпадением. Но Томас не проявляет настороженности. Он просто кладет пачку обратно в шкафчик и подходит к остальным, чтобы поболтать. Но ведь он стоял спиной к кабине водителя. Решил, наверное, что Майкл оглянулся и увидел, как он берет крекеры. Только я знаю, видела, что Майкл не оглядывался. Как же он узнал?

А вот как! В углу салона поблескивает стеклышко. Объектив камеры? Я озираюсь и больше ничего похожего не нахожу, убеждаясь, что права.

За нами следят! Кто получает изображение? Один лишь Майкл? Или эта камера передает его дальше? Вдруг Испытание уже началось? Мысль, что мое лицо красуется где-то на экране, заставляет меня поежиться. У нас в Пяти Озерах телевизоры не в ходу. Телевизор есть у магистрата, у отца на работе, еще в нескольких местах. Но пользуются ими редко. Надо полагать, за пределами колонии они распространены шире.

Я иду по пассажирскому салону, чувствуя, что камера следит за каждым моим движением. Слышит ли она мои слова? Если бы можно было ее рассмотреть, я получила бы ответ. Но я не отваживаюсь. Безопаснее заключить, что установившие камеру позаботились и о микрофоне. Я отворачиваюсь к окну, чтобы сохранить свое открытие в тайне от неведомых наблюдателей.