Иван Стаднюк - Исповедь сталиниста

• Название: Исповедь сталиниста
• Автор: Иван Стаднюк
• Жанр: Биографии и Мемуары

Основу новой книги известного писателя составляют, кроме его удивительной биографии, сенсационные факты, связанные с событиями второй мировой войны, полвека скрывавшиеся под строгой завесой секретности.

---

— Располагайтесь, подполковник, — приветливо сказал Николай Константинович. — И не смущайте меня своим смущением.

Я снял плащ-пальто с погонами (уже была осень), поставил под столик чемодан, сел напротив Черкасова. Надо было о чем-то говорить, но мне легче было груженую телегу сдвинуть с места…

Узнав, что я еду на «Ленфильм» по киношным делам, Черкасов удивился: в те времена военные редко оказывались в роли киносценаристов. Поговорили о Комарово, об Анатолии Гранике, с которым Черкасов был знаком, затем Николай Константинович стал расспрашивать меня о войне… Пили чай с печеньем, потом, кажется, еще что-то пили…

В Ленинграде на Московском вокзале Черкасова встречала машина, и он предложил завезти меня в гостиницу «Астория», где был забронирован номер. Я смущенно объяснил, что обязан вначале зарегистрироваться в военной комендатуре города и там уже получить направление в гостиницу.

— Заедем и в комендатуру, — сказал Николай Константинович. — Мне даже интересно посмотреть, как вершится эта бестолковщина.

Дежурный военный комендант записал в журнале о моем прибытии, а дать направление в «Асторию» отказался:

— Не положено. У нас есть офицерская гостиница, есть общежитие для военных. Туда — пожалуйста.

Сзади меня вдруг послышался баритональный, такой знакомый всем голос Черкасова:

— А вы переступите через «не положено». Товарищу военному писателю надо будет принимать у себя съемочную группу фильма, актеров…

Дежурный ошарашенно пялился из-за деревянного барьера на высокого мужчину в цивильном.

— Вот я пожелаю навестить подполковника. Зачем мне ваше общежитие? У нас профессиональные разговоры.

Дежурный офицер вдруг узнал Черкасова, вскочил на ноги, заулыбался и чеканно доложил:

— Сделаем, как прикажете, товарищ народный артист!

— Вот это другой разговор! И начальству передайте, что я требую никакими параграфами не усложнять творческую работу военнослужащих.

— Ваше требование будет записано в журнал и доложено коменданту Ленинграда! Прошу ваш автограф, а то комендант не поверит…

Черкасов с готовностью расписался на предложенном ему бланке и поставил дату.

Затем мы поехали в гостиницу «Астория». Прощаясь, Черкасов пообещал побывать на студии при окончательном утверждении актерских проб…

Появившись на «Ленфильме», я с головой окунулся в режиссерскую «кухню» Граника. Не скрою, что мне было приятно, что Анатолий Михайлович на большинство главных ролей пригласил актеров из украинских театров. Ведь все сельские сцены фильма проходили на Украине. Главные герои, пришедшие на службу в армию, украинцы. Леонид Быков уже на пробных съемках в роли Максима Перепелицы покорил всех своей простотой и непосредственностью, умением перевоплощаться в образ Максима без наигрыша, с глубокой правдивостью и подлинной комедийностью «без комикования». Все почувствовали его прекрасную душу, юношескую наивность, чистоту порывов, доброе лукавство и благородство.

Под стать Максиму — его отец Кондрат Перепелица, колхозный кузнец и руководитель сельского духового оркестра. Заслуженный артист УССР Н. Яковченко возвышался в роли как неподражаемый талант. И что интересно, Н. Яковченко, как и все участники фильма, говорил по-русски, но в его языке явственно звучала напевность украинской речи со всеми ее приметами. Русские актеры (народный артист СССР А. Борисов в роли Марка Мухи, заслуженная артистка РСФСР Т. Пельтцер в роли бабки Горпины, артист Г. Вицин в роли деда Мусия, К. Сорокин — старшина Саблин) вместе с украинскими актерами создавали великолепнейший народный ансамбль славянского речения.

Но дело не в фильме, а в том, как он пробивался к экрану. Забегу вперед и скажу, что в это же время на московской студии имени Горького тоже создавался фильм, сюжет которого во всех его подробностях был позаимствован известным кинодраматургом из моей книги «Максим Перепелица» и из прозвучавших в эфире радиоспектаклей о Максиме по моим сценариям. Но об этом ни я и никто на «Ленфильме» пока ничего не знали. Сие событие пушечным залпом ударит по всем нам позже.

9

Тот вечер в Ленинграде стал для меня особенно памятным. В ресторане гостиницы «Астория» мы с Граником ужинали в одной компании с актером Александром Вертинским (он тогда снимался в фильме «Анна на шее»). Александр Александрович был нашим гостем. Мы не отрывали от него глаз, ловили каждое его слово. Заметив, как я стараюсь вилкой и ножом разделать на тарелке жареного цыпленка «табака», он расхохотался и, подвернув вверх белоснежные манжеты рубашки, растопырив пальцы, стал показывать, как это делается руками. Я в свое оправдание сказал о своем крестьянском происхождении и этим дал повод Вертинскому для расспросов о том, зачем мне, офицеру в высоком звании, понадобилось еще стать писателем. И как это можно создать кинокомедию на армейском материале?

Разговор продолжили в моем номере, где Анатолий Михайлович стал читать наиболее комедийные эпизоды из своей режиссерской разработки. Компания наша увеличивалась: пришел Константин Сорокин, которому предстояло сыграть в нашем фильме роль старшины Саблика, зашла Алла Ларионова (умопомрачительно красивая, снимавшаяся в главной роли «Анны на шее»), еще появились актеры и, усевшись вокруг стола, начали готовиться к какой-то сложной игре в карты.

Вертинский распрощался с нами и ушел. Я в карты не играл и, скучая, слонялся по комнатам. Граник предложил мне посидеть над его режиссерским сценарием, переплетенным в картонную обложку.

Открыв сценарий, я обратил внимание, что на его титульном листе красным карандашом жирно зачеркнута строка: «Художественный руководитель Григорий Козинцев».

— Как это понимать?! — встревоженно спросил я у Граника.

— Не обращай внимания, — спокойно ответил он. — Это ему славы не прибавит, а нам его фамилия убавит. Да и некогда Григорию Михайловичу заниматься нашим фильмом.

Полистав сценарий, я вдруг обнаружил в нем записку на листе бумаги в клеточку. С изумлением прочитал ее:

«Дорогой Толя! Ты взялся не за свое дело. Этот материал тебе чужд. Пока не поздно, откажись от постановки фильма. Григорий Козинцев».

Много мне потребовалось сил, чтоб не броситься к Гранику с новыми вопросами… Эта записка где-то хранится в моем архиве…

Оказывается, и великие режиссеры могли ошибаться: когда во время недели французских фильмов знаменитому Жерару Филипу показали на «Ленфильме» отрывки из «Максима Перепелицы», он сказал, как сообщила газета «Труд», что хотел бы видеть наш фильм во Франции.

В начале 1955 года киностудия «Ленфильм» сдавала в Москве, в Главном управлении по кинематографии СССР, кинокомедию «Максим Перепелица». И в этот же день московская киностудия имени Горького представила союзному кинематографическому начальству свою цветную музыкальную кинокомедию «Солдат Иван Бровкин», поставленную по сценарию Георгия Мдивани режиссером Иваном Лукинским.

Все этажи здания на Гнездниковском гудели от возбуждения: в кино родились два фильма-близнеца: черно-белый Максим и цветной Иван. Почти с одним и тем же сюжетом, одинаковыми коллизиями, расстановкой героев. Всем было известно, что правда на моей стороне, что «Максим Перепелица» поставлен по моей одноименной книге, вышедшей в свет четыре года назад, что по радио уже несколько лет звучат радиоспектакли о нем. Но то были времена, когда никто не мог постоять за правду. Георгий Мдивани слыл драматургом высокого ранга, был членом правления Союза писателей. Пользуясь своим положением, он добился, чтобы его фильм «Солдат Иван Бровкин» был выпущен на экран гораздо раньше «Максима Перепелицы»…

Разбирая недавно свои архивы, я внезапно наткнулся на стенограмму забытого мной заседания Комиссии по военно-художественной литературе Союза писателей СССР от 20 октября 1955 года. Комиссия обсуждала просмотренную московскими писателями кинокомедию «Максим Перепелица» перед выходом ее на экран. Заседание вел покойный ныне военный писатель С. Н. Голубов. В обсуждении фильма приняли участие двадцать человек, среди них — Михаил Алексеев, Григорий Поженян, Николай Шундик, Марк Максимов, Алексей Марков, Константин Поздняев, Герман Нагаев, Матвей Крючкин… Это был день триумфа всей нашей съемочной группы и актерского ансамбля, хотя выступавшие высказывали и отдельные критические замечания.

Теперь мне вспомнилось, что именно высокие оценки фильма моими коллегами обезоружили меня, и я не последовал их советам начать конфликт с Георгием Мдивани и не стал доказывать первородство сюжета своего фильма… Когда «Максим Перепелица» появился на экранах Москвы, случай свел меня с Александром Петровичем Довженко. Я сидел в предбаннике ЦДЛовской парикмахерской, дожидаясь очереди к знаменитому цирюльнику Моисею. Довженко, запеленутый в простыню, сидел в кресле мастера. Кто-то обратился ко мне, назвав меня по фамилии.