Павел Мариковский - В стране каменных курганов и наскальных рисунков

• Название: В стране каменных курганов и наскальных рисунков
• Автор: Павел Мариковский
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2005
• ISBN: 9965-511-31-4

Эта книга написана старейшим исследователем природы Казахстана, доктором биологических наук, профессором зоологии и писателем-очеркистом, опубликовавшим более семидесяти научно-популярных и научно-художественных книг документальной прозы. Она посвящена интересным и ранее неизвестным находкам автора в когда-то процветавшей и ныне безлюдной части полупустыни Сары-Арка и рассчитана на широкий круг читателей, любителей природы и путешествий, а также специалистов-ученых.

---

— Смотрите! — обращается она ко мне. — Что я такое вытащила из носика чайника?

На проволоке висит основательно вываренная куколка бабочки. Вглядываюсь в нее и узнаю непарного шелкопряда. Все становится понятным: гусеница заползла в носик чайника и там окуклилась.

— Ну я же не зря говорил, что это не чай, а дохлятина! — возмущаясь и отплевываясь, говорит Алексей, рассматривая с величайшей неприязнью куколку непарного шелкопряда. — Никогда не думал, что в жизни придется пить чай из такой гадости. После такого не захочешь больше ездить в экспедицию.

Непарный шелкопряд — злейший вредитель леса и с ним приходится быть начеку. Непарным он называется за то, что самцы и самки совсем не похожи друг на друга и как бы не составляют пары. Самец — небольшой, коричневый, стройный, с роскошными перистыми усиками. Самка — значительно крупнее, грузная, почти белая с черными пестринками на крыльях. Гусеницы появляются весной, подрастают к лету, затем окукливаются, и вскоре из них вылетают бабочки. Самка откладывает яйца одной кучкой в виде плоской лепешки и закрывает их густыми охристо-рыжими волосками, снятыми со своего брюшка. Густая волосяная покрышка предохраняет яички и от врагов, и от резких смен температур. Непарный шелкопряд опасен тем, что изредка появляется в громадном количестве, и тогда объеденные деревья стоят без листьев, голые и неприглядные. Распространен этот вредитель лесов очень широко, почти по всей Азии и Европе.

В прошлом столетии один энтомолог завез несколько бабочек в Северную Америку. Он вздумал осуществить дурную затею: получить потомство от скрещивания с тем шелкопрядом, от которого получают натуральный шелк. Случайно несколько бабочек вырвались на свободу, и с тех пор непарный шелкопряд в Северной Америке стал злейшим вредителем лесов.

В том месте, где мы остановились, было немного гусениц этой бабочки, и ее потомство, как бывает в лесах, не нарушенных деятельностью человека, видимо, сдерживалось естественными врагами. И все же нашлась одна гусеница, вознамерившаяся окуклиться в носике нашего чайника!

Корова с трясогузками

После Кзылрая наш путь лежит на запад все через тот же Актогай на неведомую гору Нуртай. До нее, судя по карте, не так уж и далеко, около ста километров, но дорога туда, рассказывают, разная и неопределенная, по степям, и я чувствую, нам придется больше руководствоваться картой и компасом. Так и едем, останавливаясь там, где одна или несколько дорог сходятся или пересекают друг друга. По степному же раздолью и среди небольших холмов всюду виднеются каменные курганы, и я, чтобы не терять времени, подворачиваю к ним машину прямо по целине, надеясь увидеть те, которые мне нужны, с грядками.

Бескрайней степи нет конца, и нет нигде признаков человеческого жилья. Хотя бы повстречался одинокий всадник или юрта скотоводов, чтобы узнать, где мы находимся, куда движемся. И всюду одно и то же: типчак, золотистый ковыль, куртинки таволги да по горизонту холмы и горки грядками. Доедешь до них, и снова открываются безграничные степные равнины. Долго ли так будет продолжаться? Наконец, из-за бугра неожиданно показалось несколько юрт, возле них бродят коровы. Подъезжаем ближе. Я рад остановке, отдыхаю. Алексей идет разговаривать с чабанами.

Возле машины пасется корова, щиплет коротенькую травку. И рядом с нею семенят ножками пять стройных желтых трясогузочек. Вначале я подумал, что птички случайно очутились возле пасущегося животного. Но, оказывается, она их кормилица, и ее не случайно так прилежно сопровождают маленькие птички. Корова бродит по траве, с нее, опасаясь быть раздавленными, взлетают мушки, добыча птиц. Кроме того, возле самой коровы крутятся мухи, на них тоже охотятся проворные пичужки. Вот одна, за нею другая подскакивают к самой голове животного и склевывают по мухе. Обычно коров сопровождает целый рой назойливых мух. Особенно много их садится возле глаз. У коровы же с почетным эскортом благодаря стараниям трясогузок голова чистая, и на ней совсем нет мух. Вот какую замечательную услугу оказывает милая птичка! И корова будто понимает, ценит оказываемую услугу, ни на одну из своей свиты не наступит и не отмахивается хвостом.

Возле Алексея собралась целая толпа. Судя по всему, происходит оживленное обсуждение нашего маршрута. По опыту я знаю, что беседа будет продолжаться долго. Но не жалею времени. Уж очень интересно наблюдать за столь замечательным содружеством птиц с пасущимся животным. К пяти пичужкам подлетает шестая. Ее появление моментально заметили, встретили недружелюбно, прогнали: «Мол, не лезь сюда, наша корова. Ищи себе другую!». Наверное, пять трясогузок — целая семья, один выводок. А шестая — чужая.

Наконец, обсуждение закончено, наше место на карте определено, мы примерно представляем и предстоящую дорогу. Впереди показалась полоска деревьев, судя по всему, это то, что нам нужно, — река Карасу. Гора Нуртай где-то в верховьях этой степной речки. И еще виден большой поселок, как оказалось впоследствии, — Жамши. Нам он не по пути, теперь следует двигаться по правому берегу речушки, сворачивать в сторону, искать другую дорогу. И дорога находится. Но едва я на нее сворачиваю, как вижу каменный курган, и по обыкновению подвожу к нему машину.

Какая радость, какая удача! Курган оказался с грядками! Вытаскиваю буссоль, штатив, рулетку, карандаш, бумагу. Приступаю к работе. Целый час мы трудимся, и, наконец, моя коллекция чертежей курганов с грядками пополняется. Теперь можно приглядеть место для ночлега возле речки среди зарослей ив да приниматься за еду и отдых.

Звучащие курганы

На следующий день мы пересекаем речку, воды в ней очень мало, и едем по ее правому берегу.

Наш путь идет по широкой долинке, окаймленной невысокими горами. По ее средине видна едва заметная ленточка реки. Местами она обозначена зарослями ив. В стороне от дороги видно четыре больших каменных и черных кургана. Они хорошо выделяются среди светлой степи, обросли темно-зелеными густыми кустами таволги и шиповника. Только по зарослям можно не сомневаться, что курганы каменные. Влага, тающий снег и дождевые потоки, просачиваясь через камни, хорошо сохраняются у основания сооружения, создавая условия для роста кустарников. Здесь в Центральном Казахстане все курганы каменные и почти все обросли кустарниками лишь потому, что среди камней хорошо сохраняется влага.

Подъезжаю к курганам, и вдруг с ближнего из них снимается большая стая розовых скворцов и, совершив над нами несколько виражей, уносится в сторону. Подхожу к кургану. Камни, из которых он сложен, все, как на подбор, почти одинакового размера, оранжево-красные и красиво выделяются среди темно-зеленой рамки растений. Но что это? Птицы покружились в воздухе и уселись на другой такой же курган, расположенный от первого метрах в ста, а тот курган, на котором я стою, продолжает звучать множеством птичьих голосов. Забираюсь повыше на курган, но птичий гомон не прекратился. Какое-то мгновение все происходящее мне кажется чудом. С недоверием гляжу на камни, на кусты. Конечно, здесь никого нет! Все птицы улетели. Я обескуражен, не могу понять, в чем дело, мне кажется, здесь скрыто какое-то необыкновенное чудо акустики, загадка природы, иначе как же может мертвый курган звучать, да еще так громко! Ведь все птицы улетели, до единой!

Догадался, в чем дело. Все камни разукрашены птичьим пометом. Среди камней в лабиринтах находятся многочисленные гнезда розовых скворцов с множеством птенцов. Они, прожорливые и, как всегда, с непомерным аппетитом, голосят изо всех сил, требуя родительской опеки и еды.

Так вот в чем дело! В кургане обосновалась колония этих птиц. Любимое место для поселения розовых скворцов — каменистые осыпи. Курганы в степи оказались как раз кстати.

Розовый скворец — активный истребитель саранчи и кобылок. Во время массовых размножений азиатской саранчи, грозного врага сельского хозяйства, случается, что стая скворцов нападает на летящую стаю этих насекомых и тогда в воздухе происходит необыкновенное сражение: птицы бьют и повергают наземь массу этих крупных кобылок. Не потому, что голодны. Вовсе нет! Их захватывает азарт нападения на добычу. Такое сражение мне пришлось один раз видеть в 1948 году в окрестностях ныне ушедшего под воду Капчагайского водохранилища поселка Илийска. Утомленные баталией, птицы всей стаей сели на берег небольшого заливчика и долго и усиленно отмывали свое оперение, видимо, изрядно запачканное во время охотничьего подвига.

Жалею, что на этот раз не взял с собою в поездку магнитофон для записи голосов животных. Оставляю звучащий курган, иду ко второму. С него тоже снимается стая скворцов и перелетает к оставленному мною кургану. Заботливые родители основательно нагрузились едой, кобылки торчат в клювах птиц целыми пачками. Из-под камней второго кургана тоже раздается дружный хор великовозрастных птенцов.