Павел Мариковский - В стране каменных курганов и наскальных рисунков

• Название: В стране каменных курганов и наскальных рисунков
• Автор: Павел Мариковский
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2005
• ISBN: 9965-511-31-4

Эта книга написана старейшим исследователем природы Казахстана, доктором биологических наук, профессором зоологии и писателем-очеркистом, опубликовавшим более семидесяти научно-популярных и научно-художественных книг документальной прозы. Она посвящена интересным и ранее неизвестным находкам автора в когда-то процветавшей и ныне безлюдной части полупустыни Сары-Арка и рассчитана на широкий круг читателей, любителей природы и путешествий, а также специалистов-ученых.

---

Погода неожиданно испортилась. Все небо обложило тучами, кое-где от них протянулись полосы дождя. Похолодало. В пасмурную погоду очень легко заблудиться в незнакомой местности, особенно если нет где-либо хорошо видного издалека ориентира. Проверяя наш путь по компасу, вскоре убедился, что мы покатили в другом направлении и дали солидный крюк, отклонившись к востоку. К тому же на горизонте показалась гранитная гора Катанмель или, как ее еще называют, Эмельтау. Изрезанная глубокими вертикальными ложбинами, она очень походила на гигантского ящера, прильнувшего к земле и застывшего на ней. От нас до нее было не менее пятидесяти километров. Гора же Саякэмель, к которой мы направлялись, находилась где-то западнее. Но, как говорится, «нет худа без добра».

Неожиданно перед нами открылась глубокая ложбина, покрытая скалами, отлично загоревшими на солнце и отполированными ветрами. По ложбинке тек небольшой ручей, и, чувствуя, что здесь могут быть наскальные рисунки, я остановил машину, хотя перед нами показалась попутная дорога. Судя по карте, это место называлось Тюлькули, или по-русски Лисье.

Предчувствие не обмануло. Едва ступил на землю, как увидал наскальные рисунки. Их было много, они виднелись на каждом шагу, это была настоящая картинная галерея, при этом, насколько мне известно, никем не разведанная, и мне представлялось первому заняться ею. Неожиданная находка воодушевила. Тотчас же была объявлена стоянка, и для бивака найдено подходящее место возле ручейка.

— Друзья мои, — обращаюсь к своим спутникам. — Если не хотите надолго застрять на этом месте, то помогайте мне расправиться с наскальными рисунками.

— Я готова хоть сейчас! — отвечает Зоя.

— Как я смогу вам пособить? — сомневается Алексей.

— Главное, — поясняю я, — найти рисунок. Вон сколько камней. Чтобы их все осмотреть, нужна уйма времени. Да, учтите, каждый камень надо внимательно оглядеть с разных сторон, под разным углом освещения. Если мы все трое возьмемся за это, дело пойдет значительно быстрее. Берите по куску мела. Один пусть идет снизу склона, другой сверху. Все замеченные рисунки помечайте чертой, но только мелом не касайтесь самого изображения. Я буду идти за вами посредине склона, просматривать все находки и наиболее интересные перерисовывать на бумагу.

Вскоре работа закипела. Мои добровольные помощники увлеклись поисками, до меня доносятся беспрестанные возгласы, и я едва успеваю наносить на бумагу копии рисунков. В этом деле помогает давнее умение рисовать. Иначе же, по правилам, принятым в археологии, каждый рисунок надо обводить мелом, потом переснимать на кальку, для чего нам не хватило бы и нескольких дней. Впрочем, главное — опыт. Неумелый легко пропустит плохо различимые и, тем не менее, существенные детали.

Наскальные рисунки — мое давнее увлечение. Ими очень богат юго-восточный и южный Казахстан, вся Средняя Азия. Особенно их много в горах пустыни. За четверть века путешествий по Казахстану я просмотрел около ста тысяч наскальных рисунков и срисовал около двух тысяч наиболее интересных и значимых. Наскальные рисунки рассказали мне, зоологу, многое, что не заметили археологи: о способах и объектах охоты, о ранее обитавших и ныне исчезнувших животных и о многом другом, относящимся к жизни народов, обитавших в очень отдаленные времена. На того, кто впервые и, главное, неожиданно их увидел, рисунки всегда производят большое впечатление. И мы поражаемся ими как наглядным и четким следам деятельности и творчества человека, оставившего на камнях своеобразные символы, быть может частично, даже сознательно предназначенные для нас, далеких потомков. В них чудится загадочная и таинственная жизнь человека давно минувших времен, от них веет глубокой древностью, через которую прошла жизнь самого неугомонного существа нашей планеты — человека. Для народов, не имевших письменности и не оставивших ее после себя, наскальные рисунки и захоронения — единственные следы, по которым крупицами, через сложные и путаные лабиринты догадок, теорий и рассуждений пытаются познать историю и жизнь исчезнувших народов.

Казалось бы, проще перефотографировать рисунки. Но фотоаппарат не в силах запечатлеть изображения, плохо различимые, и даже на отличной гравировке не сможет отразить все детали. Да и не при всяком освещении отчетливо виден рисунок, и для того чтобы получить хорошую копию, иногда надо выжидать благоприятное время.

Перерисовываю не все рисунки, а только наиболее интересные. Обыкновенные из них, изображающие козлов, большей частью пропускаю. Так называемая «козлопись» составляет около девяноста процентов всех наскальных изображений, и переснимать ее не имеет особенного смысла. Долгое время изобилие одиночных рисунков диких козлов, баранов и, в меньшей степени, оленей были одной из главных загадок петроглифов, пока мне не удалось доказать, что каждый такой рисунок наносился в память погибшего или умершего человека, то есть рисунок был памятным или к тому же поминальным отражением души. Его не полагалось портить. Андроновцы, обитатели этих мест в бронзовый век, как и многие народы древности, считали себя принадлежащими к одному из животных. Это был их тотем. Главными авторами наскальных рисунков были европеоидные племена или, как было бы их вернее именовать, евроазиаты андроновцы и затем их предки скифы (саки).

Мы трое трудимся, не жалея сил, и от усиленной работы и обостренного внимания я взвинтился. Карточки из ватмана с копиями рисунков одна за другой пополняют пачку, добыча большая и интересная. Заканчиваем мы работу вдвоем с Алексеем, так как Зоя отправилась готовить еду.

Проголодались же мы основательно. Зато какое наслаждение после напряженной работы и хотя и запоздалого обеда растянуться на разостланном на земле тенте и, вытянув ноги, предаться блаженному отдыху. Высшее наслаждение — интересный труд, а самый радостный отдых — после такого труда.

— Когда мы будем рассматривать то, что вы срисовали? — спрашивают меня мои помощники.

— Подождите немного. Вот разберу карточки, чтобы они подходили друг к другу по сюжетам, и тогда посмотрим всю нашу добычу, — успокаиваю я Алексея и Зою.

— Ну, вот я и готов. Начнем с тех рисунков, которых я больше всех пропустил, то есть с изображений козлов, тем более что среди них очень много совершенно неумелых, грубых и совсем неинтересных. Вот маленький и симпатичный козлик (Фигура 31, рис. 1). Другой рисунок козла более выразителен (Фигура 31, рис. 2). Животное смотрит куда-то кверху, почти закинув рога на спину. Под ним — полукруг. Что он означает, разве найдется кто-либо, чтобы ответить на этот вопрос! Другой козел на рисунке (Фигура 31, рис. 3) какой-то длинношеий, да еще и с надписью. Интересно было бы ее перевести. Рога его опускаются концами ниже головы и очень похожи на степного барана.

Наскальные рисунки урочища Тюлькули.

Фигура 31.

Фигура 32.

Фигура 33.

Фигура 34.

Фигура 35.

На рисунке 4 тот же степной баран, впрочем, зоологи его стали именовать азиатским муфлоном (Фигура 31, рис. 4, 5). Оба рисунка очень редки, быть может, потому, что этот вид уже в древности был редок. Как видите, каждый рисовал немного по-своему.

В этой пустынной местности, конечно, важным животным был верблюд, и его изображения не случайны. Но что-то его мало (Фигура 31, рис. 6). Впрочем, так и полагается. Верблюд — более южное животное. Вот взгляните, какую панораму изобразил художник. На камне рисунки (Фигура 31, рис. 7) шести верблюдов, из них изображение одного не закончено, что-то помешало художнику трудиться, возможно, его стадо, которое он пас, пошло не туда, куда надо.

Все рисунки исполнены разными стилями, по-разному и, видимо, разными людьми. Один из этих рисунков, пожалуй, является карикатурой на верблюда, веселой и остроумной. Посмотрите, какая у него длинная шея и будто не шея, а гигантская змея. Немного пофантазировав, можно объяснить этот рисунок по-другому. Изображенные здесь верблюды, возможно, все до единого дикие. А вот этот с длинной шеей, пойман, ноги его связаны и он, униженный и оскорбленный неволей, положил голову на длинной шее на землю. Самое загадочное в этом рисунке, конечно, фигуры двух человечков. Они не случайны, что-то означают. Заметьте, они оба на коленях, и рядом с ними какой-то предмет, похожий на особенный поминальный или погребальный камень. Возможно, это женщины, для фигуры мужчины не хватает обычного грубоватого натурализма.

Наверное, раньше здесь был другой климат, более влажный и прохладный, росли роскошные травы, кустарники, эта лощина была в зарослях деревьев. И тогда здесь водились лоси (Фигура 31, рис. 8, 9). Лоси изображены на группе из четырех фигур (Фигура 31, рис. 10). Что это лоси, обитатели лесной зоны, сомневаться не приходится. Рога у них широкие с короткими отростками, морда длинная, толстая. Как это животное, ныне обитающее на севере страны, в зоне тайги, могло здесь жить? Очевидно, лось обитал здесь во времена влажного и прохладного климата, когда лес стал наступать на лесостепь.