Джасинда Уайлдер - Стриптизерша (ЛП)

• Название: Стриптизерша (ЛП)
• Автор: Джасинда Уайлдер
• Жанр: Современные любовные романы

Вы спросите, как я попала в эту ситуацию? Всё просто: отчаяние. Когда ты либо сталкиваешься с бездомными и голодающими, либо раздеваешься за деньги, выбрать легче, чем можно себе представить. Правда, это не упрощает дело. О, нет. Я ненавижу это, на самом деле. Ничего в жизни я не желала больше, чем уйти и никогда не возвращаться в какой-нибудь бар снова, никогда не слышать, как пульсирует бит техно в моих ушах, никогда больше не чувствовать пристальные распутные взгляды возбужденных мужчин.  Однажды я встретила мужчину. Он в моём клубе, в самом центре. Он наблюдает, как я выполняю свою рутинную работу, и его взгляд полон голода. Не тот тип похоти, к которому я привыкла. Это нечто другое. Нечто более страстное, глубокое и собственническое. Я знаю, кто он, разумеется. Каждый знает, кто такой Доусон Келлор. Он самый сексуальный мужчина по версии журнала «People». Он – самый горячий голливудский актёр. Он тот, кого выбрали на роль Ретта Батлера в долгожданном ремейке «Унесённых ветром».  Он тот тип мужчины, который может заполучить любую женщину во всём мире лёгким взмахом руки. Так почему же он смотрит на меня, будто собирается завладеть мной? И как мне сопротивляться ему, когда он смотрит на меня своими отравляющими, переменчивыми, подвижными глазами? Я девственница, а он – американская икона мужской сексуальности. Я стриптизёрша, а он мужчина, привыкший получать всё, что хочет. И он хочет меня. Я знаю, что мне следовало бы сказать нет, я знаю, что он худший игрок... но что известно моему разуму, мое сердце может не знать. А затем все запуталось...

---

— Мисс Амундсен, зачем Доусон провожал вас вчера до общежития? Вы — студент в УЮК? Это правда, что Доусон и вы застукали вашу соседку прямо во время секса? Какой Доусон в постели?

Я открываю и закрываю рот. Мне кажется, будто я обязана ответить на их вопросы. Меня учили быть вежливой и отвечать, когда ко мне обращаются. Я не знаю, что сказать. Я не хочу попасть в новости.

— Я... мы не, эм... я не...

— Вы можете прокомментировать ваши отношения с Доусоном Келлором?

— Сколько вам лет? Вы замужем?

— Грей, вы никогда не хотели стать моделью?

— Посмотрите сюда, Грей!

— Грей, сюда!

— Грей, Доусон принуждал вас делать в постели то, что вам не нравится?

Я перевожу взгляд с одного человека на другого, раскрывая и закрывая рот, мигая при вспышках. Я чувствую, как рука Доусона обхватывает меня за талию, оттаскивает меня, и вот он стоит передо мной, закрывая меня.

— У Грей нет комментариев по вашим вопросам, друзья, — он чуть подается вперед, и я чувствую, как он становится жестким, будто надевает доспехи. — У вас есть вопросы по поводу фильма?

Мужчина, задавший мне первый вопрос, выходит вперед:

— Доусон, до нас дошли слухи, что вы примете участие в ремейке «Унесенных ветром». Вы можете их подтвердить?

Доусон переключает внимание на мужчину:

— Привет, Билл, как дела? Да, я могу это подтвердить. Я играю Ретта. Мы начнем съемки в следующем месяце. Мы почти закончили подготовку.

— А Грей как-то участвует в проекте? — мне не видно, кто задает этот вопрос.

— Она интерн, работающий у Джона Казанцидиса в «Fourth Dimension».

— О чем вы спорили? Это не показалось мне обычной спорой по работе. Вы в отношениях?

Плечи Доусона напрягаются.

— Я не собираюсь это комментировать, скажу только, что нет, мы не в отношениях и никогда в них не состояли. Она интерн в моем проекте. Между нами был профессиональный разговор.

Тот же голос начинает говорить громче, голос какого-то молодого человека:

— Мне так не показалось, Доусон, и мы все знаем твои истории с интернами и ассистентками. Давай, чувак, просвети нас.

Голос Доусона становится жестче:

— Я и просвещаю вас. Не будь мудаком, Том. Не втягивайте Грей в это. Я прокомментирую съемки в фильме, и все на этом. Еще кто-то задаст вопрос об Грей, и мы уходим.

Все, что мне видно — широкая спина Доусона, оранжевая рубашка, обтягивающая его плечи, волосы, вьющиеся на его шее. Ему надо бы побрить заднюю часть шеи. Мне хочется провести рукой по его плечам, но я не решаюсь.

— Зачем ты защищаешь ее, если вы не в отношениях? — тот же голос, которого Доусон назвал Томом.

— Она никогда не сталкивалась с вами. Вы же чертовые барракуды, ребята.

Снова Том:

— Конечно, ты не будешь комментировать ничего про нее. Она хороша, Доусон. Вы отлично смотритесь вместе.

Доусон обнимает меня за плечи, притягивает к себе, и мы проталкиваемся через толпу, игнорируя слепящие вспышки камер и вопросы со всех сторон. Он ничего не говорит, и я лишь семеню на высоких каблуках, чтобы успевать за ним. Его рука на моем плече — настоящее шоу для журналистов, папарацци, кто бы там ни был. Мое сердце колотится. Они успели уловить факт, что происходит что-то необычное. Они знают, кто я такая. Они выяснят, что я работаю стриптизершей. Каз узнает и уволит меня. Все узнают, что я стриптизерша, и это то, кем я буду в глазах окружающих. Девица, любящая светить своими прелестями.

Мы прошли три квартала и до сих пор не дошли до места, в котором я выскочила из машины Доусона. Я не имела понятия, что убежала так далеко. Еще через полквартала в нашем поле зрения оказывается толпа, собравшаяся вокруг полицейского, подогнавшего эвакуатор, чтобы забрать автомобиль Доусона. Доусон матерится.

— Эй, нет нужды забирать ее.

Коп оборачивается, узнает Доусона и пугается.

— Простите, мистер Келлор. Нельзя вот так оставлять автомобиль посреди дороги.

— Да что вы говорите. Но теперь-то я здесь, и все в порядке.

— Но... — коп, похоже, растерялся.

Доусон подходит ближе к полицейскому, мужчине в возрасте с круглым пузом и волосами с проседью:

— У вас есть дочь, господин... О'Хара?

— Я... да, но...

Доусон забирает у полицейского блокнот и достает черную ручку из кармана шорт.

— Как ее имя, мистер О'Хара?

— Джилл, но это не...

Доусон бросает мужчине мягкую, обезоруживающую улыбку и пишет в блокноте. Я читаю, что он пишет: «Джилл за то, что твой папа герой. Твой друг, Доусон Келлор». Имя написано резкими каракулями, а сама надпись аккуратная. Он возвращает блокнот полицейскому и убирает ручку, затем хлопает старика по плечу.

— Послушайте, мистер О'Хара. У меня была чрезвычайная ситуация. Это больше не повторится, — Доусон начинает идти по улице, держа мою руку. Полицейского, как магнитом, тянет следом.

— Мистер Келлор, я благодарен за автограф, моя дочь ваша фанатка, но я не могу позволить вам уехать просто так.

Доусон открывает дверь со стороны пассажира и приглашает меня сесть, затем обходит автомобиль, садится сам и поворачивает ключи в зажигании. Он нажимает на газ, и двигатель ревет.

— Тогда выпишите мне штраф. Нет смысла забирать машину, ведь я здесь. Оштрафуйте меня на любую сумму. Просто сделайте это быстро, если можете. У меня через час важная встреча с продюсерами.

Мистер О'Хара явно в замешательстве. Его взгляд переносится на огромную толпу, на Доусона, на меня, на машину — которая стоит больше, чем он заработает за всю свою жизнь. Он колеблется, и Доусон нетерпеливо вздыхает. Он достает из бумажника карточку и протягивает полицейскому:

— Как насчет этого? Мне правда пора ехать. Вот визитка моего адвоката. Можете отправить ему штраф или что вам угодно, — я в шоке от его наглости.

— Полагаю, это возможно... я хочу сказать... — полицейский смотрит на толпу, а потом зачем-то на меня.

Я молча сижу на месте пассажира, затаив дыхание, стараясь быть невидимой.

— Отлично. Рад, что мы договорились, — Доусон захлопывает дверь, разворачивает «бугатти» в дюйме от эвакуатора, припаркованного прямо за ним, и врывается в пробку за грузовиком, обрезав путь белому «бентли». Он летит на желтый свет, в считанные секунды, разогнав автомобиль до пятидесяти миль в час, и мчится через медленное движение, объезжая по обочине там, где нельзя проехать. Один раз он даже пересекает двойную сплошную. Я не могу дышать, сжав руки в побелевшие кулаки, меня отбрасывает на спинку, когда Доусон тормозит, и швыряет налево, когда Доусон срезает путь через переулок, переключая передачи.

Инцидент с полицейским уже в нескольких милях позади нас, а мы уехали оттуда пару минут назад. Сердце колотится у меня в груди, и не только из-за виртуозно сумасшедшей поездки с Доусоном. Между переключениями передач его рука покоится на моей ноге, его палец касается моей коленки. Я таращусь на его руку. Она огромная и загорелая, с шершавой кожей.

— Ты всегда так ездишь? — выдавливаю я из себя.

— Да, — он мельком смотрит на меня с усмешкой. — А что?

— Это же страшно. Что, если мы разобьемся?

— Мы не разобьемся.

— Откуда тебе знать?

— Потому что я знаю, что делаю. Я не просто богатый болван на спортивной машине.

— А кто ты тогда? — спрашиваю я.

— Хм. Много кто. До карьеры в кино я был стритрейсером. Смотрела «Форсаж»? Вот вроде того. Только у нас не было банд, и мы не росли на улицах. Мы были богатыми избалованными детишками с карманами полными слишком много денег, и никто не говорил нам, что нельзя себя так вести. Мы катались по бульвару Сансет посреди ночи или по бедным районам, куда даже копы не заглядывают. Мы брали отцовские «феррари» и «ламборджини» и устраивали гонки. Мы ездили на них по горам. В общем, я давно умею водить. А потом я получил роль Андерсона в «Богах красной дорожки», и меня, типа, заставили пойти на настоящие курсы вождения. Типа, с государственными инструкторами и прочим дерьмом.

— Ты когда-нибудь попадал в аварию?

Доусон смеется:

— Ну, конечно. Нельзя заниматься стритрейсингом и ни разу не разбиться. Я разгромил свою «Хонду NSX». Буквально разгромил. В таких катастрофах не выживают, но я выбрался без единой царапинки. Я почти догнал этого подонка Джонни Лью. Его отец, кажется, состоял в Триаде [прим. преступная организация], но я не помню точно. Было где-то три часа утра, и это была предварительная гонка на четыре мили. Я был впереди и собирался повернуть налево. Я слышал, как его заносит направо, понимаешь. Шины дымились, ревели моторы. Джонни был прямо за мной, приближаясь все ближе. Он ехал на этом гребаном убийственном красно-черном «чарджере» 68-ого с «Hemi» [прим. название двигателя]. Это такой отстой. А я был на «Acura NSX», это японский автомобиль, а этот азиатский малыш вел классическую американскую модель. Так вот, меня заносило влево, в сторону Вашингтона. Я даже не понял, что произошло, только то, что моя машина вдруг взлетела в воздух, переворачиваясь. Вроде, меня перевернуло раз тридцать. Меня, похоже, ударило об сиденье. Боже, как больно было. Я переворачивался, и переворачивался, и переворачивался, и, наверно, мне повезло, что я не врезался в фонарь или какое-нибудь здание. Как ни крути, мне очень повезло. Понятия не имею, почему я не пострадал. Я хочу сказать, мой автомобиль был всмятку, а я просто вылез из него, с синяками, но цел и невредим. Самое смешное было, когда они хотели заставить меня пройти этот курс по стритрейсингу с каким-то якобы бывшим рейсером, который стал голливудским консультантом или типа того. И оказалось, что это тот самый парень, которого я победил в гонке, — разговаривает Доусон за рулем, и я заметила, что он стал ехать аккуратнее. Ради моей безопасности? — Так что да, я умею водить. Можешь быть спокойна.