Неле Нойхаус - Ненавистная фрау

• Название: Ненавистная фрау
• Автор: Неле Нойхаус
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63820-8

Воскресным августовским утром главный комиссар полиции Хофхайма Оливер фон Боденштайн и его помощница Пия Кирххоф получили на руки сразу два самоубийства. Но лишь одно из них оказалось настоящим: у себя в саду застрелился главный прокурор Франкфурта. А вот молодая красавица Изабель Керстнер умерла не сама, хотя, казалось, все указывало на то, что она бросилась вниз со смотровой башни. По данным экспертизы, перед этим ей ввели смертельную дозу средства для усыпления лошадей. А поскольку Изабель работала в конно-спортивном комплексе, Боденштайн и Кирххоф первым делом поехали туда. Там выяснилось, что погибшую все либо боялись, либо ненавидели. Беспринципная интриганка, Изабель нажила себе множество врагов, и расправиться с ней мог кто угодно. Но никто не мог и представить, какая длинная цепочка преступлений потянется за смертью женщины, которая никого не любила…

---

— Я видела Изабель в последний раз в субботу, во второй половине дня, — сказала Тордис, когда Боденштайн уже подумал, что не услышит больше ничего, кроме историй, не представляющих большого интереса. — После конюшни я поехала в «Макдоналдс» в Швальбах. Там я случайно увидела ее. Она стояла на парковочной площадке и разговаривала с каким-то типом. То есть… — Она запнулась, на секунду задумалась и положила указательный палец на кончик носа. — Собственно говоря, они скорее ссорились. Мужчина схватил ее за плечо. Пока я выходила из машины, он исчез.

— Что это был за мужчина? — Боденштайн поздравил себя с принятым им самим решением поехать в «Гут Вальдхоф». Наконец он узнал хоть что-то о последних часах недолгой жизни Изабель Керстнер.

— Понятия не имею. Я его как следует не разглядела. Автомобиль, правда, был необычным. Старый кабриолет «Мерседес-Пагода» 280 SL, семидесятого года выпуска, золотистого цвета. Начальная буква на государственном номере — «G»… У меня слабость к старым автомобилям, — с улыбкой пояснила.

— В котором часу это было? — поинтересовался Боденштайн.

— Примерно в половине четвертого. — Тордис посмотрела Боденштайну прямо в глаза. — Изабель была в очень веселом расположении духа. Она бросилась мне на шею и сказала что-то вроде: «Заходи как-нибудь ко мне, я пошлю тебе эсэмэску».

— Заходи? — спросил Боденштайн. — Куда?

— Не имею представления. — Тордис пожала плечами. — Изабель часто говорила какую-нибудь чепуху, я не придавала этому значения.

Боденштайн осознавал, что пристально смотрит на нее, и старался придать своему голосу деловой оттенок, когда расспрашивал обеих девушек об окружении Изабель. Анке Шауер сказала, что у Изабель было очень много знакомых. По крайней мере, у нее никогда не возникало проблем, если она хотела познакомиться с мужчинами; скорее, проблемы появлялись, когда ей надо было от них избавиться. Кто купил ей «Порше», не знала ни Анке, ни Тордис.

— Недавно Изабель сообщила, что скоро у нее отпадет надобность ограничивать себя в расходах, так как она затеяла супердело, которое обеспечит ей роскошную жизнь, — вспомнила Анке Шауер. — Она скрывала какую-то тайну.

— Когда это было? — насторожился Боденштайн.

— Пару недель назад. — Анке призадумалась, наморщив лоб. — Примерно в конце июля. Тогда она все время разъезжала с этим Филиппом.

— С Филиппом? — переспросил Боденштайн.

— Мерзкий такой тип, — сказала Тордис. — Примерно лет тридцать — тридцать пять, темные волосы, зачесанные назад и уложенные гелем, костюм и темные зеркальные очки.

— И шикарный автомобиль, — добавила Анке Шауер. — Изабель утверждала, что он кинопродюсер. Пару раз она притаскивала его сюда, чтобы устроить шоу.

Боденштайн поблагодарил обеих дам за информацию и дал им свою визитную карточку.

— Позвоните мне, если вспомните что-то еще, что могло бы нам помочь.

Шатенка кивнула и убрала визитную карточку, а Тордис внимательно стала ее изучать.

— Только в этом случае? — спросила она и подняла голову.

— Простите?

— Я имею в виду, я вам могу позвонить, если что-то вспомню об Изабель, или просто так — тоже? — Тордис опять смотрела на него вызывающе и с легкой издевкой.

Боденштайн ответил на ее взгляд. Инка Ханзен в молодости с короткими волосами. Невероятное сходство!

— Меня интересует только расследование дела. — Он улыбнулся подчеркнуто холодно. — Приятного вечера.

Оливер пересек двор — при этом ему казалось, что он чувствует спиной взгляд Тордис, — и вошел в конюшню с торца. В проходе царили оживление и суматоха. Лошади, привязанные к стержням решетки боксов, были вычищены, оседланы или только что расседланы. Несколько лошадей находились в светлом шестидесятиметровом манеже. Фридхельм Дёринг сидел на резвом гнедом жеребце. Наметанным глазом знатока лошадей Боденштайн определил, что Дёринг хороший наездник. Он не давал своей лошади сбить себя с толку неправильными скачками.

— Извините, — раздался голос за спиной Боденштайна, — могу я вам чем-то помочь?

На мужчине были светлые бриджи для верховой езды и рабочая обувь. Его лоб украшал пластырь. Мужчина осмотрел Боденштайна с головы до ног. Похоже, присутствие посторонних в этой конюшне не приветствуется.

— Мне нужен господин Дёринг, — сообщил Боденштайн, — спасибо.

В этот момент Фридхельм Дёринг прогалопировал мимо двери и посмотрел на Боденштайна. На его лице промелькнуло удивленное выражение, и он осадил свою лошадь.

— Добрый вечер, господин главный комиссар! — крикнул он, и все посетители манежа невольно, кто заметно, а кто слегка, повернулись в сторону Боденштайна.

В глазах мужчины в светлых бриджах читалось неудовольствие. Боденштайн догадался, что это, вероятно, инструктор Кампманн.

— Добрый вечер, господин Дёринг, — ответил Боденштайн.

— Вы ко мне? — Фридхельм резко натянул поводья, потому что лошадь сделала пугающий скачок в сторону.

— Да, но я подожду.

Боденштайн наблюдал за тем, что происходило в манеже, но мысли его крутились вокруг молодой женщины по имени Тордис и уходили в далекое прошлое. Он спрашивал себя, был бы у него шанс с Инкой, если бы Ингвар Руландт годом раньше уехал из Руппертсхайна, чтобы сделать карьеру жокея в большом мире. Догадывалась ли Инка, насколько он в нее влюблен? Вероятно, нет. Еще с малых лет Оливер умел хорошо скрывать сильные чувства. Для Инки он всегда был только старшим братом Квентина, не более. Боденштайн покачал головой и переключился на то, что происходило в манеже.

Инструктор Кампманн стоял теперь в центре и давал инструкции какой-то женщине. Его взгляд постоянно возвращался в ту точку, где стоял Боденштайн, и, казалось, ему абсолютно не по душе вновь видеть рядом с собой полицейского. Дёринг, напротив, выглядел совершенно невозмутимым. Он перекинул через круп своей лошади попону и ехал шагом с длинным поводом. При этом он непринужденно болтал с другой наездницей, которая только начала заниматься верховой ездой. Или он стреляный воробей, или привык общаться с государственными службами. Когда он наконец выскочил из седла и повел свою лошадь в конюшню, Боденштайн последовал за ним.

— Красивый жеребец, — кивнул он Дёрингу. — Это конкурная лошадь?

— Да, и в самом деле хорошая, — подтвердил тот с гордой улыбкой и провел рукой по влажным от пота волосам.

Боденштайну приходилось признать, что Фридхельм Дёринг обладал ярко выраженной мужской внешностью. Рейтузы для верховой езды были неприлично узкими, и, как у балеруна, под серой тканью отчетливо вырисовывалось его мужское достоинство. Светлые глаза под тяжелыми веками выдавали внутреннюю жестокость, прикрытую изысканностью. Но Дёринг умело маскировал это очаровательной улыбкой и подкупающими манерами. Многие женщины любят мужчин с привлекательной, но несколько грубой внешностью. Но почему к их числу не относится Анна Лена Дёринг?

— Я купил его на аукционе, когда ему было два года, — похвастался Дёринг с нескрываемой гордостью. — Вы разбираетесь в лошадях?

— Немного, — подтвердил Боденштайн. — Раньше я сам занимался верховой ездой, но сейчас у меня, к сожалению, нет на это времени.

— Конная полиция, да? — Дёринг панибратски подмигнул.

— Нет, это было до того, как я начал работать в полиции, — возразил Оливер, не отвечая юмором на замечание, явно отпущенное в качестве шутки.

Дёринг одарил его оценивающим взглядом, снял с лошади теплоизолирующую попону и повел в денник.

— Вы каждый день выезжаете ваших лошадей? — поинтересовался Боденштайн.

— Нет. — Дёринг сдвинул дверь денника и снял свою куртку, которая висела на крючке перед боксом. — Обычно это делает моя жена, но она сейчас в отъезде.

Он говорил совершенно спокойно и невозмутимо, и если бы старший комиссар не видел утром Анну Лену Дёринг с ее обезображенным лицом, он бы тоже не сомневался в его словах.

— Ваших лошадей лечит муж Изабель Керстнер, не так ли?

— Да, — Дёринг накинул куртку, — он действительно хороший ветеринар, но как мужчина он был Изабель не пара.

— Почему вы так думаете?

Дёринг вдруг ухмыльнулся, и на его загорелом лице обнажились очень белые зубы.

— Давайте выпьем пива. Потом я расскажу вам об Изабель все, что вы хотите знать.

Доктор Михаэль Керстнер стоял рядом с мерином сивой масти и обследовал тот участок груди животного, где он в минувшую субботу наложил шов из шестидесяти стежков.

— Ну как? — озабоченно спросила Анна Лена Дёринг.

— Внешне абсолютно нормально, — ответил Керстнер, — воспаления нет. Если нам повезет, в дальнейшем это не скажется на движении.

Анна Лена Дёринг погладила лошадь, которая спокойно позволяла производить с собой все эти действия. В этот момент открылись ворота во двор. Керстнер и Анна Лена Дёринг обернулись.