Альберт Валентинов - Дуэль нервного века

• Название: Дуэль нервного века
• Автор: Альберт Валентинов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Кого пошлешь? - спросил меня Борис накануне.

Помню, я удивился: раньше он никогда не интересовался такими мелочами. Но в конце концов какое это имеет значение?

- У нас трудовая повинность по строгому графику, - рассмеялся я. - Завтра пойдут Головко, Женя Левина и Пискарева.

- Не годится, - мотнул головой Борис. - Что это вы все на бабах выезжаете? Работа тяжелая, тут мужики нужны. Да и Левина завтра будет занята: повезет письмо в Госстандарт. Замени ее мужем, чтобы никому обидно не было.

Вот и все. Что можно было заподозрить из этого разговора? Письмо в Госстандарт составляла Левина - ей и проталкивать его. А о том, что произошло на базе, передаю со слов Гриши.

- У меня и в мыслях ничего такого не было, - стонал он, хватаясь за голову. - Еще в метро встретились с Головко, проехали две остановки, почти не разговаривали - о чем с ним говорить? Выходим из вагона, а он вдруг: "Левин, ты как насчет того, чтобы нарушить Указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом?" Я говорю, что вроде бы неудобно, только вчера, мол, собрание провели по этому поводу, в общество трезвости записывались, а он только ухмыляется: "Если у тебя нет при себе пятерки, я тебе, так и быть, займу". И правда, часа через два подходит ко мне с деньгами. "Левин, общественность делегирует тебя как самого молодого и шустрого. Шесть бутылок водки и закусь минимальную сообрази. Да в темпе, очередь надо заранее занимать. Только насчет закуси не проявляй широту натуры: у каждого есть с собой, да и я в соседнем складе бочку с солеными огурцами присмотрел. Кстати, здесь и твоя пятерка, завтра отдашь". Я еще удивился, что это он вдруг с юмором заговорил. От такого дуболома даже приятно было слышать.

- Идиот, как же ты не насторожился? Ведь Головко в жизни никому денег не одалживал, да и пил до Указа всегда на халяву.

- И в голову не пришло, - Гриша чуть не плакал. - Все выглядело так естественно: на складе холодно, сыро, картошка мокрая, склизкая, перебираешь ее, и тошнит... Я и пошел.

Короче говоря, он пошел и купил водки. И вся команда нашего объединения, пятнадцать человек, с удовольствием выпила - мужчины побольше, женщины поменьше. Гриша говорил, что и остальные команды - а там было не только наше министерство втихую пили, и я ему верю. Нельзя же быть ханжами в конце концов. Ну, записались мы накануне в общество трезвости, но бывают же обстоятельства... А после работы на овощной базе полстакана водки - как дар божий.

А на другой день было заседание профгруппы, где утверждалось распределение квартир. Так, формальность, которую давно следовало провести, но почему-то оттянули на последний момент. И перед самым голосованием вдруг слово взял Гудимов.

- Позвольте не согласиться с вами, товарищи, по поводу кандидатуры Левина, - говорил он, и слова его падали на притихших людей глыбами серого шлака. - Квартиры даются не только тем, кто плохо живет. У нас еще, к сожалению, определенный контингент трудящихся обитает в стесненных условиях. Квартиры даются тем, кто вместе с нами самозабвенно работает на перестройку, кто разделяет наш образ мыслей, не держит камня за пазухой. А сегодня я убедился, что Григорий Львович Левин не наш человек.

Наступила жуткая тишина. Такая, наверное, бывает в мрачных глубинах океана, где колоссальное давление расплющивает все живое. Сотрудники со страхом переглядывались. Именно со страхом, я не оговорился: на их глазах крушили гласность и демократию. Все понимали, что Гудимов уничтожает Левина, чтобы не дать ему квартиру. И все знали, кому он хочет ее дать.

- Каждый из нас знает, какое значение придает партия борьбе с пьянством и алкоголизмом, - продолжал Гудимов. Совсем недавно мы провели собрание ва эту тему, многие из нас вступили в общество трезвости. Левин тоже записался и что же? Вслед за этим осуществил прямую провокацию.

Мертвую тишину вдруг прорезали хриплые, задыхающиеся звуки. Это пыталась что-то сказать и не могла Женя.

- Не мешайте проводить собрание, Левина! - обрушился на нее начальник. - Вы, конечно, попытаетесь обмануть общественность, оправдать вашего распоясавшегося супруга, который во время перестройки тянет нас назад, к застойным временам, бросает тень недоверия на новый этап общественного развития, в который вступила наша страна. Не выйдет! Здесь собрались честные люди, настоящие патриоты, и они не позволят вам... Впрочем, не все еще знают, что сделал Левин. А сделал он вот что: дискредитировал важнейшее общественно-политическое мероприятие, каким является участие горожан в осуществлении Продовольственной программы. Во время работы иа овощной базе устроил коллективную пьянку. Организовал сбор средств, лично принес водку и сагитировал всех напиться. Я не буду давать оценку этому поступку, она вам ясна. Так же вам ясно, каким должно быть наказание за пьянство на рабочем месте - а овощная база являлась в тот день рабочим местом. Я перечислю виды наказаний, принятые повсеместно, - лишение квартальной премии, лишение тринадцатой зарплаты, перенос отпуска на зимнее время, перенос очереди на улучшение жилищных условий в конец списка. Поскольку ни квартальной премии, ни тринадцатой зарплаты мы не получаем, а отпуск за этот год Левины успели отгулять, у нас осталась одна мера воздействия квартира...

Он на мгновение замолчал, и все затаили дыхание, пораженные неслыханным бесстыдством, торжествующим на наших глазах. Не знаю, как другим, но мне было невыразимо стыдно, будто весь цинизм, все пренебрежение к людям канувшей в прошлое эпохи вырвались из небытия и сконцентрировались в этом человеке, стоящем перед нами. Казалось, шевельни рукой и все начнет рушиться и разбиваться вдребезги и некуда будет укрыться от зазубренных осколков. Вскрикнула ли в этот момент совесть в Борисе или он просто перевел дыхание? Очевидно, все-таки совесть или страх, потому что он побледнел и глаза его остановились. Но это продолжалось очень короткий миг.

- У нас есть еще один претендент, всеми уважаемая Лидия Тимофеевна. Простая советская труженица, скромно и самоотверженно делающая свое незаметное, но крайне важное дело. Ей квартира нужна больше, чем Левиным, потому что у тех есть семья. А Лидия Тимофеевна одинока. Ей надо создавать семью, и я уверен, что это будет настоящая советская семья. Поэтому предлагаю отдать квартиру ей.

И отдали. Борис никому не дал рта раскрыть, как топором отсекал каждое слово против. На меня цыкнул так, что я ахнул. Он рисковал, здорово рисковал, только с таким железным характером можно было решиться на эту авантюру. К сожалению, это было не профсоюзное собрание, голосовали только члены профгруппы, и когда они в первый раз не подняли рук, их по настоянию Бориса вызывали поименно...

Я догнал Гудимова у дверей его кабинета. Только сейчас я понял, как ненавижу его - режиссера, поставившего спектакль из отринутой историей эпохи. Господи, какими наивными мы были, когда полагали, что те осужденные времена канули в прошлое! Что в наше время невозможно вот так, нагло, идти по трупам. И мы оказались совершенно не подготовленными к торжеству бесчеловечности. Мы просто не знали, как надо бороться с явлением, считавшимся навеки похороненным. И сейчас, схватив Бориса за плечо, я в первую минуту растерялся. Он кинул на меня недобрый взгляд. Знакомый взгляд. Будто он репетировал в уме обвинение, которое так и не успел использовать.

- Немедленно, сейчас же иду в партком, - задыхаясь, сказал я.

- Отлично! - Он испугался, я уверен в этом, только виду не подал, лишь угрожающе прищурился. - За друзей в огонь и воду? Похвально! Только с чем ты пойдешь в партком? Сейчас за пьянство из партии выгоняют, с должности снимают, а уж квартира-то... Считай, что Левин дешево отделался. - Он вдруг схватил меня за галстук, рывком втащил в кабинет, резко захлопнул дверь. - На этом деле меня не подловишь, а вот ты... Ты будешь бегать по Москве, высунув язык, искать работу. И не скоро найдешь, ручаюсь. Или же, еще лучше, тебе предложат почетное право возглавить какой-нибудь задрипанный заводик в глуши, вывести его из прорыва. И я тебя в этой глуши закопаю на веки вечные.

И опять это был монолог из старого репертуара, который мы считали навеки похороненным. И я с трудом нашел, что ему ответить.

- Не те времена, Гудимов. Отстал ты от жизни. Сейчас такие фокусы не проходят. И надо быть последним идиотом...

- Не кричи! - Он грудью оттеснил меня в глубь кабинета. Сядь. Давай покурим и разберемся. - Он говорил быстро, без передышки, и вся моя воля уходила на то, чтобы поймать, усвоить смысл его слов. - Левин твой подчиненный, и ты за него цепляешься. Он прекрасный инженер, не спорю, но таких много. Только свистни, из провинции тысячи набегут. А Лидия одна. Мне нужно - понял? - мне, чтобы она получила квартиру.

- Конечно, кто же еще будет шпионить за нами...

Он досадливо поморщился.

- Любишь ты обличительные определения! Да не шпионит она, пойми это. Неужели я бы унизился до вульгарного доносительства! Но сейчас, когда гласность, перестройка, ускорение... Да еще этот призыв мыслить по-новому... Ты представляешь, до чего может додуматься рядовой инженер, не подозревающий, на каких тонких нитях, каких сложных, зачастую личных связям держится управление отраслью? Так ведь додумываются уже. Вспомни, на последнем партсобрании выступил Куторгин из планово-производственного управления: зачем вообще нужно министерство с его огромным штатом, если отрасль фактически неуправляема? Каково? Крикун, демагог, и такому предоставили трибуну...