Дженнифер Линн Барнс - Ва-банк (ЛП)

• Название: Ва-банк (ЛП)
• Автор: Дженнифер Линн Барнс
• Жанр: Детективная фантастика

Три казино. Три трупа. Три дня. После цепочки жестоких убийств в Лас-Вегасе, Кэсси Хоббс и «Естественные» приходят на помощь с расследованием. Но даже команда, обладающая уникальными способностями к профилированию, оказывается сбита с толку этими убийствами: в отличии от большинства серийных убийц, этот каждый раз убивает по-разному. Все жертвы были убиты в людных местах, но убийца не засветился ни на одной записи камер наблюдения. И на запястьях каждой жертвы красуется татуировка — очередность чисел. В этих числах кроется код — и чем ближе «Естественные» приближаются к разгадке тайны, тем опаснее становится дело. В тоже время, Кэсси сталкивается со столь же опасной, но куда более горькой загадкой. Впервые за многие годы в деле её матери случается прорыв. Личных проблем становится всё больше, напряжение в команде растет, шансы на победу Кэсси и «Естественных» невелики — а предстоящий им выбор невозможен.

---

— Холодное полотенце, — сказала она ему. — Приложи к глазу и прекрати выглядеть мрачным, потому что мы оба прекрасно знаем, что это работа Дина.

Лия не стала дожидаться, пока Майкл выполнит её указания и переключилась на следующую цель.

— Дин, — с ноткой неуверенности в голосе произнесла она. — Я беременна.

Дин открыл глаза.

— Нет, не беременна.

— Кто знает, — огрызнулась Лия. — Суть в том, что от сидения здесь в ожидании телефонного звонка и представления всего самого ужасного, что может произойти, нам становится только хуже.

— И что же мы, по-твоему, должны сделать? — спросила я.

Лия нажала на кнопку, и жалюзи медленно закрыли окна — а с ними и всё, написанное Слоан.

Слоан возмущенно пискнула, но Лия не сочла это достойной жалобой.

— Я предлагаю, — сказала Лия, — провести ближайшие три часа и двадцать семь минут притворяясь нормальными подростками, — она плюхнулась на диван между нами с Дином. — Кто хочет сыграть в «Две правды и одну ложь»?

— Меня выгнали из более чем четырех школ-пансионов, — Майкл говорил так, что я понятия не имела, были ли его слова правдой. — Мой любимый фильм — «Дорога домой».

Это тот, где потерянные зверушки пытаются найти дорогу домой? — подумала я.

— И, — затейливо закончил Майкл, — я обдумываю идею пробраться в комнату Рэддинга сегодня ночью и выбрить на его голове свои инициалы.

Три факта. Два из них были правдой. Один — ложью.

— Третье, — мрачно сказал Дин. — Ложью было третье.

Из-за разбитой губы Майклу плохо удавалось коварно улыбаться, но он старался, как мог. Лия, растянувшаяся на ковре, лежа на животе, и оперлась на локти.

— Из скольких школ-пансионов тебя выгнали? — спросила она.

Майкл дал Дину пару секунд на то, чтобы понять, что детектор лжи сочла его первые слова враньем.

— Из трёх, — сказал он Лие.

— Прогульщик, — провозгласила она.

— Я не виноват, что Стерлинг и Бриггс меня ещё не выгнали, — Майкл провел пальцем по своей разбитой губе. — И дураку понятно, что я — помеха. А они умные люди. Исключение номер четыре — вопрос времени.

Лучше заставить кого-то отвергнуть тебя, — подумала я, понимая больше, чем мне хотелось бы, — чем позволить им сделать это по собственной воле.

— «Возвращение домой»? — Дин многозначительно взглянул на Майкла. — Серьезно?

— Что сказать, — ответил Майкл. — Обожаю задушевных щенят и котят.

— Звучит очень маловероятно, — произнесла Слоан. Несколько секунд она смотрела на Майкла, а затем пожала плечами. — Моя очередь. — Она закусила нижнюю губу. — Среднее количество щенят у гончей — семь, — Слоан сделала паузу, и продолжила. — Слово «шпатель» произошло от греческого слова «spathe», означавшего штыковую лопатку.

Кажется, Слоан не совсем уловила суть игры, но она знала, что полагается сказать два правдивых факта и один ложный. Она сильно сжала одну руку другой. Даже если правда и была не очевидна, стало ясно, что сейчас она соврёт.

– Владелец этого отеля, — выпалила она, — не мой отец.

Всю свою жизнь Слоан хранила этот секрет. Она рассказала мне. Она не могла заставить себя рассказать остальным — но она могла соврать. Плохо, очевидно, в игре на определение лжи.

Я чувствовала, как у ребят возникают сотни вопросов, но никто не произнес ни слова.

— Вы должны угадать, — Слоан сглотнула, а затем подняла взгляд от своих коленок. — Вы должны. Таковы правила.

Майкл подтолкнул ногу Слоан своей.

— То, что про гончих?

— Нет, — ответила Слоан. — Не это.

— Мы знаем, — я никогда не слышала Дина таким ласковым. — Мы знаем, о чём ты соврала, Слоан.

Слоан выдохнула.

— Судя по моим расчетам, сейчас подходящее время для того, чтобы кто-нибудь обнял меня.

Сидящий рядом с ней Дин протянул ей руки, и Слоан обняла его.

— Поднимите руку, если не думали, что Дин любит обнимашки, — сказал Майкл, поднимая руку.

Лия фыркнула.

— Обнимашки завершены, — Слоан высвободилась из рук Дина. — «Две правды и одна ложь». Ваша очередь, — решительно произнесла она.

Именно это я и сделала.

— Меня никогда не гипнотизировали, — правда. — Я феноменально гибкая, — ложь. Я подумала о Слоан, только что раскрывшей своё сердце. — Полиция нашла тело и думает, что оно принадлежит моей матери.

Слоан во всём призналась остальным. Я задолжала им то же самое — пусть Дин с Лией и так всё знали.

— Я никогда не замечала в тебе физических подтверждений феноменальной гибкости, — сказала Слоан. Её руки замерли. — О, — она поняла, что я говорила правду о теле и заколебалась. — Судя по моим расчетам… — начала было говорить она, но затем просто рванула ко мне и обняла.

Мы можем называть эту игру «Две правды, одна ложь и обнимашки», — подумала я, но что-то в этом прикосновении угрожало той стене, что я построила у себя в голове — той, что стояла между мной и темнотой.

— Снова моя очередь, — Майкл посмотрел мне в глаза. Я ждала, что он скажет что-нибудь — что-нибудь правдивое, настоящее. — Я сожалею насчет твоей матери, — сказал он мне. Правда. Он обернулся к Слоан. — Я бы с радостью врезал твоему отцу, если бы подвернулся подходящий случай, — правда. Затем он откинулся назад, опираясь на локти. — И я великодушно передумал выбривать свои инициалы на голове Дина.

Дин сердито взглянул на Майкла.

— Богом клянусь, Таунсенд, если ты…

— Твоя очередь, Лия, — вмешалась я. Учитывая жутковатую способность Лии заставить всё что угодно, звучать правдиво, играть с ней было непросто.

Лия барабанила пальцами по краю кофейного столика, размышляя. Спокойный ритм позволил моим глазам скользнуть к часам на стене. Мы играли вот уже несколько часов.

Полночь была всё ближе и ближе.

— Когда мне было девять, я убила человека, — Лия сделала то, что умела лучше всего — отвлекла меня. — Я подумываю побрить Майклу голову, пока он будет спать. И, — закончила она, не меняя тона, — я выросла в секте.

Две правды и ложь. Лие отлично удалось нас отвлечь. Я знала, что к тринадцати годам, когда она присоединилась к программе, она жила на улице. Я знала, что умение лгать приобреталось лишь в определенном окружении — и не в самом лучшем.

Когда мне было девять, я убила человека.

Я выросла в секте.

В комнату зашел Джадд. Я была так сосредоточенна на словах Лии — стараясь понять, какой из этих фактов был правдой — что не сразу заметила мрачное выражение лица Джадда.

Я взглянула на часы — одна минута первого. Шестое января.

Звонила Стерлинг, — подумала я. Моё сердце билось у меня в горле, на коже выступил пот.

— Что у нас? — негромко спросил у мужчины Дин.

Джадд коротко взглянул на Слоан, а затем ответил на вопрос Дина.

— Ничего.

ГЛАВА 26

Агенты ФБР продолжили вести наблюдение за Большим Бальным Залом «Его Величества». Шестого января ничего не произошло. Как и седьмого. А на утро восьмого января в нашем номере появилась агент Стерлинг. Они с Дином сидели за кухонным столом и негромко беседовали. Джадд готовил блинчики. На несколько секунд мне показалось, что я снова дома — в Квантико.

— Кэсси, — произнесла агент Стерлинг, заметив меня в дверном проеме. — Хорошо. Садись.

Поглядывая то на Стерлинг, то на Дина, я подчинилась. Какая-то часть меня хотела услышать новости, но другая часть моего мозга обдумывала приветствие агента Стерлинг, её позу и тот факт, что Джадд поставил перед ней тарелку с блинчиками, точно так же, как и перед нами с Дином.

Вы пришли не из-за новостей. Вы пришли из-за их отсутствия.

— Всё ещё ничего неизвестно? — спросила я. — Я просто не понимаю. Даже если Слоан ошиблась с местом, всё равно должно было появиться…

Ещё одно тело. Несколько тел.

— Возможно, я заметил ФБР и решил дать задний ход, — произнес Дин, глядя на мир глазами Н.О.. — А может я просто решил прятать тела.

— Нет, — слово слетело с моего языка, прежде чем я успела обдумать причины. — Ты не станешь скрывать результаты своих трудов. Ты хотел, чтобы полиция увидела числа. Ты хотел, чтобы они узнали, что все эти несчастные случаи не были случайностями.

Ты хотел, чтобы мы увидели в твоих действиях красоту. Узор. Изящество.

— Это не просто убийства, — пробормотал Дин. — Это выступление. Это искусство.

Я подумала об Александре Руис, о её рассыпавшихся по асфальту волосах; о сожженном до неузнаваемости фокуснике; о стреле, пронзившей сердце старика. Я подумала о Камилле Холт, о её посеревшей коже и налитых кровью глазах.

— Судя по методике убийств, — мои размышления прервал голос агента Стерлинг, — мы абсолютно точно имеем дело с «организованным» убийцей. Все эти нападения были спланированы. Тщательно, до мелочей, вроде уклонения от камер наблюдения. У нас нет свидетелей. Вещдоки ведут в никуда. Всё что у нас есть — это история убийцы, рассказанная телами его жертв — и то, как эта история менялась.