Карина Хейл - Игра (ЛП)

• Название: Игра (ЛП)
• Автор: Карина Хейл
• Жанр: Современные любовные романы

Беспокойный шотландский игрок в регби, не играющий по правилам. Роковая женщина, отказавшаяся от любви. Когда дело доходит до Лаклана и Кайлы, противоположности не просто притягиваются, они взрываются.

---

— И кто я, — мягко спрашиваю я, сердце умоляет. — Кто я для тебя?

Он поворачивается ко мне, кожа освещена бледными огоньками приборной панели.

— Ты Лаклан МакГрегор. И ты мой.

Ещё один удар в живот, но на этот раз слаще, со вкусом мёда.

— Пожалуйста, не надо ничего скрывать от меня, — говорит она. — Ты ничего мне не должен, но я...я хочу понять. Хочу быть здесь ради тебя, хочу узнать каждый дюйм, и не только твоего тела, но и твоих мыслей и твоего сердца и души. Ты ведь знаешь, ты можешь доверять мне. Я никуда не денусь.

Но это ложь. Через несколько недель тебя здесь не будет. Ты заберёшь мое сердце и все мои секреты.

Я проглатываю эти слова и киваю.

— Я расскажу все коротко и не буду приукрашивать, потому что...— я вздыхаю, руки на руле уже потные. — Ты должна понять, мне нелегко говорить об этом. Я ни с кем об этом не разговаривал, я даже думаю об этом редко. Есть множество вещей, которые просто должны остаться в прошлом, и человек, которым я был, одна из этих вещей. Но мне нужно, чтоб ты знала, все это закончилось. Все, что было тогда, ушло. Ты должна доверять мне в этом. Ты доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, — шепчет она.

— Хорошо, — говорю я, медленно кивая. — Хорошо...ну, э-э... когда я впервые оказался дома у Джессики и Дональда, что ж, это казалось слишком хорошо чтобы быть правдой. Ты познакомилась с ними, ты увидела, какие они. Они прекрасные люди. Хорошие люди. Они взяли меня, тощего, разрушенного мальчишку без потенциала к чему-либо, и они усердно работали чтобы доказать мне, что мир не против меня и не все люди плохие. Но...когда это было все, что я только знал, снова и снова, не легко было поверить в новую правду.

Я усиленно моргаю, пытаясь подобрать слова.

— Они дали мне все, что я только мог пожелать, в том числе честную, подлинную любовь. Но я никогда не чувствовал себя достойным. Я окончил школу, получил диплом и пытался жить нормальной жизнью. Проблема была в том...люди знали их, они знали, что я не был их сыном, и, несмотря на то, что это редко бывало проблемой, пока какой-то козел не упомянет об этом, в моем мозгу это было чём-то большим и тяжелым. Полагаю, я никогда не доверял им по-настоящему. Я даже никогда не распаковывал сумку, хранил ее у двери, всегда на всякий случай. Потому что слишком много раз меня выбрасывали из приёмных семей или мне приходилось уйти самому. И эти страшные, ужасные, больные вещи, скрывающиеся в умах некоторых людей, ждущих чтобы поохотиться на тебя, они всегда были там. Я хотел доверять Джессике и Дональде, даже Бригсу, но не мог. В последний год в старшей школе я сорвался. Та же старая история. Я тусовался с неправильными людьми. Крал машины, пил самогон и стрелял в небо из пистолетов. Затем в дело вступили наркотики, и я проводил выходные в Глазго, соблазняя цыпочек, принимая наркотики, живя как человек, которым я знал, как быть. Недостойным, понимаешь? Я не был достоин лучшего.

Я смотрю на неё, чтобы узнать, слушает ли она, и она смотрит на меня с таким интересом, таким беспокойством, что я практически чувствую как она там со мной, в моем прошлом, держит меня за руку.

Я продолжаю, в горле становится суше.

— Наркотик, который я принимал, был антисексуальным. Ты могла бы подумать это был кокс, но я не такой шикарный. Никогда не был. Это был кристальный метамфетамин. И алкоголь тоже. Кокс по случаю, может какие-то обезболивающие, если кто-то мог достать их. Так или иначе, это было вначале. Вначале вы всегда разборчивы. Когда вы доходите до точки, то крадете мускатный орех с кухни своей приемной матери, потому что думаете, что он поможет. Может быть, вы будете закладывать ее украшения и меха. Может быть, украдёте каждую частичку их жизни, жизни, которую они дали вам, чтобы спасти вас, может, вы просто выбросите все это в окно. Потому что вы гребаный эгоистичный трус. Без яиц. Потому что все, до чего вам есть дело в этом гребаном мире, рушится, и каждая клеточка вашего существа исчезает. Все так и есть. Ваша жизнь стирается, словно информация исчезает с карты памяти. Я принимал наркотики, упал и лгал, причинял боль и ранил и ранил и ранил, пока карта не стала пустой, и ничего не могло причинить мне боль.

От всего этого я практически задыхаюсь. Единственный звук в машине исходит из моих лёгких, пытающихся всосать воздух, осознать то, что я только что сделал. Я только что рассказал Кайле самое худшее, что можно. Я просто рассказал ей, единственной женщине, которая когда-либо волновала меня, что я пал глубоко, безумно, и что я был наркоманом. Нет ни единого шанса, что ее мнение обо мне не измениться навсегда. Правда не заставляет меня чувствовать себя лучше потому что это тот тип правды, который никогда не должен видеть свет.

Минуты идут. Тяжело. Кровь громко пульсирует в голове, и я должен вернуть контроль, чтобы вести машину. Я продолжаю смотреть на дорогу, слишком боясь взглянуть на неё, но и страшась тишины.

— Бригс сказал, ты жил на улице, — тихо говорит она, и я не могу понять, чувствует ли она отвращение или пребывает в шоке.

— Ага, — кивая, говорю я. — Когда ради наркотиков вы закладываете вещи ваших приёмных родителей, их терпение очень быстро истончается. Они делали то, что могли. Я провёл их буквально через ад, прежде чем сам попал туда. Всегда были ссоры. Я кричал и плакал. Я был таким гребаным мудаком, это просто невероятно. Просто жалкий кусок дерьма. Я не могу...не могу даже сказать насколько ненавижу себя, Того себя, того человека которым был, и все, что я делал. Знаешь, они поступили правильно. Выдвинули мне ультиматум. Вот как ты благодаришь нас за то, что мы взяли тебя? Тогда завязывай или убирайся. И я выбрал убраться. Так или иначе, я всегда этого заслуживал. А это значит - оказаться на улицах. И там я жил несколько лет.

— Несколько лет? — с придыханием говорит она.

Я даже не могу проглотить этот стыд.

— Да. Иногда в ночлежках, иногда на улицах. Я и бродячие собаки, мы были одинаковы. Но собака просто пытается жить, пытается выжить. Я не пытался жить. Я пытался умереть.

И я почти умер. С Чарли это случилось. Чарли умер. На его месте мог быть я. На его месте должен был быть я. Но я не могу даже произнести его имя.

— Твою мать, — ругается она и удивляет меня, кладя руку на мою и сжимая. — Я и понятия не имела. Я знала, что у тебя были проблемы, имею в виду даже просто то, что тебя усыновили. Но это? Это... я не могу, — она замолкает и качает головой. — Ты просто настолько чертовски сильный.

Я таращусь на неё, нахмурившись.

— Сильный?

— Да, — решительно говорит она. — Ты сильный. И храбрый. Может даже чудесный. Как ты, нахрен, попал оттуда прямо сюда? Со своей карьерой и Ровером! Как это произошло?

Я качаю головой.

— Кое-что произошло. Это не длилось всю ночь. — Но произошло той ночью. Одной ужасной ночью. — В один день я просто пришёл к Джессике и Дональду и сказал, что мне нужна помощь. Я умолял их. Я на коленях умолял их спасти мне жизнь, взять обратно. Я тогда, наконец, понял, что не хочу умирать. Я хотел жить. И если бы они были другими, они бы просто отвернулись от меня. Я был не их сыном и они были ничего не должны мне. Но они так не поступили. Они приняли меня. Чтобы избавиться от мета и других наркотиков, я отправился в реабилитационный центр. Сфокусировался на физическом. Знаешь, так часто бывает, когда ты надругался так много над своим телом, тебе хочется все исправить. Я стал фанатом спорта и здорового образа жизни, и, в конце концов, присоединился к местной команде по регби. Понимаешь, регби стало моей новой страстью? У меня была скорость, сила и тот гнев, который я теперь знаю, никуда не уйдёт, и вся эта комбинация была словно супер топливо. Я стал действительно хорошим, действительно быстрым. Остальное уже история.

— Кое что я знаю, — говорит она. — Я понятия не имела. И мне жаль, что я не знала.

— Вообще-то я никогда не хотел рассказывать тебе об этом. Я мог бы прибить Бригса за то, что упомянул это, даже если он сделал это без злого умысла.

— Я могу понять почему ты хотел сохранить все внутри, но...разве это не выматывает? Разве тебе не причиняет боль то, что ты скрываешь от мира такую большую часть себя?

Я пожимаю одним плечом.

— Может быть.

— Я рада, что ты рассказал мне, — говорит она, двигаясь на сиденье и проводя рукой по моим волосам. — Я больше не хочу, чтоб ты боялся быть честным со мной.

— Даже если это значит, что ты можешь захотеть убежать от меня?

— Я никогда не убегу от тебя, Лаклан. Я побегу к тебе. Всегда.

Господи, как бы я хотел, чтоб это было правдой.

Когда мы, наконец, добираемся до города, я устал и эмоционально опустошён. Кайла говорит мне идти в постель, она выведет собак. Я хочу возразить, но вижу по ее глазам, что она хочет сделать это для меня, такая простая вещь, которая так много значит. Она чертовски заботится обо мне. Она не убегает. Я даже не знаю, как справиться со всем этим.