Стефан Петручо - Капитан Америка. Темные замыслы

• Название: Капитан Америка. Темные замыслы
• Автор: Стефан Петручо
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-099744-2

Капитан Америка воевал с солдатами, террористами и всевозможными злодеями. Но теперь ему предстоит сражение намного сложнее: его враг – собственное тело. Щ.И.Т. обнаружил, что его клетки уже не первый десяток лет служат приютом болезнетворного микроорганизма, способного уничтожить все человечество, и худшие страхи Кэпа стали реальностью. Его придется заморозить до тех пор, пока от этого вируса не найдется лекарство. Но он не одинок. Много лет назад страшнейший из его врагов сумел достичь величайшего успеха в своей карьере, пересадив свой разум в тело Стива Роджерса, которое клонировали вместе с вирусом.

При этом Красный Череп совершенно не склонен к самопожертвованию. Кэпу предстоит заморозить своего злейшего врага, не позволив вирусу вырваться наружу. Сумеет ли он прожить достаточно долго, чтобы захватить Красного Черепа и вернуться к страшнейшему из своих кошмаров? Ведь враг ни в чем не уступает ему!

---

– Если бы он был животным, и было бы безопасно выращивать вирус в культуре, я бы именно это и предложил. В данном случае, уничтожив единственного живого носителя, мы не сможем удостовериться в эффективности потенциального лечения.

Вокруг стола лица потупились и глаза расширились. Заметив это, Кейд добавил:

– И… безусловно, он имеет право выжить.

Хотя это дополнение не изменило выражения лиц, он продолжал:

– У меня есть другой план, который доктор Н’Томо, очевидно, должна одобрить.

В тесном пространстве было трудно передвигаться, и он медленно перебрался в другой конец лаборатории и включил проектор. Рядом со списком Фьюри появилась схема.

– Вирусы репродуцируются в зависимости от скорости метаболизма хозяина. Наилучшим способом изолировать вирус было бы замедление метаболизма путем помещения пациента вот в это.

Фьюри открыл рот.

– Но это же криоцилиндр! И вы говорите мне, что я должен взять парня, который уже провел во льду шестьдесят лет, и опять его заморозить?

Кейд кивнул.

– Да. Разве это не ясно? Не навсегда, конечно, но… на какое-то время. С помощью моделирования, которое можно проводить на новом сканере, и учитывая скорость технического прогресса, план лечения можно разработать за двадцать лет. Максимальная оценка – сорок.

Роджерс почувствовал себя так, как будто его исподтишка ударили под дых. «Сорок лет. Я проснусь в совершенно другом мире. Все, кого я знал, либо умрут, либо будут близки к этому. Опять».

Не веря тому, что услышал, Фьюри посмотрел на Ниа и сказал необычно просительным тоном:

– Пожалуйста, скажите мне, что он псих.

Мрачное выражение ее лица сообщило ему все, что она могла ответить.

– Мне очень хотелось бы не согласиться с доктором Кейдом, но я не могу. Компьютерное моделирование говорит, что потенциальная угроза огромна. Такие предосторожности… имеют смысл.

Пока она говорила, Роджерса наконец осенило, почему эта сцена кажется такой знакомой.

Он уже был здесь, в самом начале: подопытная крыса, но – по доброй воле. Очень, очень сильно желающая, чтобы ей дали шанс – всего лишь шанс – послужить большому делу. Тот факт, что сочетание сыворотки Суперсолдата доктора Эрскина и вита-лучей могло его убить, дошел до него, только когда иглы воткнулись в кожу.

И все равно, оно того стоило.

А разве сейчас он не в такой же ситуации?

Сердце заныло, когда Кэп подумал о еще одном долгом сне. Но он доверял Ниа, доверял даже Кейду, и ему стало легче. Он опять постучал в стекло и выдал им свою самую искреннюю улыбку.

5 Но, если все умрут, о чем останется заботиться? О небе? О планете? О звездах? Нет

Методически кремировав трупы и избавившись от пепла, Арним Зола вернулся на верхний уровень замка. Свет в главном зале был выключен, и контрольный пульт мягко освещали огонь в камине и свечение мониторов. Шмидт стоял за столом, озаренный с одной стороны красно-желтыми, а с другой – электрически голубыми сполохами. Перед ним стоял открытый деревянный ящик с пятью антикварными немецкими фляжками из хрусталя, упакованными в солому. Рука Иоганна сжимала шестую фляжку, наполовину наполненную пильзенским пивом, и он поднял ее, приветствуя андроида.

– Люблю сочетание старого и нового. Это напоминает мне… самого себя. – Череп отпил глоток и испустил хриплый вздох. – Доктор, я хочу вам что-то показать.

С несвойственным ему озадаченным выражением Шмидт поднял другую руку и продемонстрировал стиснутый кулак. Поворачивая его перед глазами, он изучал свою конечность, как если бы это была диковина, приобретенная им в том же антикварном магазине, что и фляжки.

– Моя собственная рука, а я не могу ею двигать. Новый симптом?

Зола потряс цифровой головой.

– Вируса? Нет. Слишком рано.

– Тогда что?

– Насколько я понимаю вашу психику, подозреваю, что вы испытываете крайнюю ярость на свою судьбу и соматизируете это чувство.

Шмидт кивнул, рассматривая идею.

– Ярость. Гм.

В камине сдвинулось и треснуло полено. Секунду стояла тишина. Потом, с исказившимся багровым лицом, Череп обрушил стиснутый кулак на стол. С громким треском на столешнице красного дерева зазмеилась темная линия. Фляжки в соломе звякнули.

Когда Шмидт поднял руку, то обнаружил, что снова может сгибать пальцы. Небольшое искривление по краям рядов голых зубов служило у него выражением удовольствия. Для других это была квинтэссенция кошмара.

– Ах. Подозреваю, что ты был прав.

– Могу дать вам антидепрессант.

Череп непритворно удивился.

– Зачем?

– Комфорт? Ясность мысли? – предположил Зола. – В этом нет ничего постыдного. В таких обстоятельствах беспокойство вполне понятно.

– Беспокойство? Значит, ты имел в виду страх, а не ярость?

– Да, если хотите. Эти термины пересекаются. Чувствуя угрозу, тело реагирует как «бей или беги».

Мгновение Шмидт, казалось, раздумывал над этим. В следующий момент он схватил одну из пустых фляжек и швырнул ее в каминную решетку. Хрусталь разбился, на секунду наполнив воздух крошечными желтыми, красными и голубыми искорками. Изучив осколки, Череп повернулся к компаньону:

– Ты разочаровываешь меня. Гнев – это не страх. Это все равно, что сравнивать горящую звезду с грязью. Страх – это слабость. Гнев – это воля, напрягающаяся при подготовке к действию. – Его глаза сузились. – Знаешь ли ты, каких восторгов я был бы лишен без моего гнева? Например, никогда не испытывал радость, душа женщину, которую любил, за то, что она осмелилась отвергнуть тебя… Нет, Зола, ярости не требуется успокоительное. Она требует уважения.

– Я понимаю вас… – Андроид слегка поворачивался, пока следующая фляжка покрывала небольшое расстояние от Черепа до камина, – …как и предмет вашего восхищения. Я не имел в виду приравнивать ваш праведный гнев к слабости. В то же время, это в природе человека, страшиться смерти, не так ли?

Шмидт презрительно ухмыльнулся:

– С каких это пор ты и я волнуемся о природе? – Он протянул фляжку, из которой все еще пил, сначала в сторону огня, потом к мониторам. – Вот твоя природа. Огонь обуздывается булыжниками, электрический ток послушен сопротивлению кремниевого чипа. Зачем склоняться перед тем, что существует, чтобы быть прирученным? – Он взял четвертую фляжку и швырнул ее. – А гнев? Без его способности фокусировать волю жизнь становится такой же бессмысленной, как эти осколки хрусталя на полу.

– Могу я спросить, чего сейчас требует от вас ваш гнев?

Глаза Иоганна расширились.

– Выжить, конечно. Он требует выживания.

Зола посмотрел на Черепа, потом на разбросанные осколки, потом опять на Черепа.

– Возможно, я неправильно выразился, когда сказал, что ваша рука сжалась в кулак не из-за вируса. Болезнь может… влиять на ваше настроение.

– Тогда у этого вируса есть свои достоинства. – Красный Череп опустошил единственную оставшуюся фляжку. – Я прожил так долго не для того, чтобы просто умереть, да еще и от рук природы.

– Я уже обещал сделать все, что смогу, но у всех нас есть пределы.

– Как ни велики твои возможности, Зола, твои пределы и мои – это разные вещи.

Череп бросил последнюю фляжку, та разбилась, как и остальные. Но, в отличие от них, от нее остались не только осколки. Среди них сверкало ярко-желтым что-то вроде маленького камертона.

– То, что мы ищем, всегда оказывается там, куда мы заглядываем в последнюю очередь, ja? – Рассеянно массируя одну руку другой, Шмидт отодвинул хрустальные осколки от странного изделия носком ноги. – По крайней мере, я выпил все пиво.

– У вас есть какой-то определенный план?

– Конечно. У меня всегда есть план. С того самого дня, как я сбежал из приюта, до моего возвышения в нацистской Германии, до этой самой секунды, я всегда строил планы. – Иоганн наклонился поднять изделие, и когда он протянул его Зола, жуткая улыбка вернулась. – Другое хобби мне не подходит.

Андроид подошел рассмотреть вещь поближе. Череп поднес ее для него ближе к свету камина и поворачивал в разные стороны, демонстрируя три выступа в форме круга, квадрата и треугольника. В цилиндрической ножке была видна какая-то электроника – очень примитивная, как будто ее мастерили вручную: тонкие жилки шли к выступам.

– Весьма замысловато, правда? Переплетение прагматизма и красоты, сделано за многие годы до того, как Вернер Якоби приписал себе честь изобретения интегральной схемы. – Он посмотрел на андроида вопросительно. – Ты узнаешь это, Арним? Скажи честно, я не рассержусь.

– Судя по виду, это часть программы секретного оружия Рейха. Я был очень тесно знаком со всеми этими проектами, и мои воспоминания о них фотографически точны, благодаря моей форме. Поэтому я должен знать, что это, но… – Его аватар принял хмурый вид, что было для него редкостью – …я никогда этого не видел.