Сергей Кравченко - Кривая Империя Книга 1-4

• Название: Кривая Империя Книга 1-4
• Автор: Сергей Кравченко
• Издательство: Издательства: Яуза, Эксмо
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 978-5-699-22767-9

Хроника государства Российского от возникновения до наших дней. Художественное исследование русской национальной этики.

Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами. Вглядимся в лица и дела героев былых времен. Посмотрим на события нашего прошлого с позиций простого человека. Сколько на самом деле жен и наложниц было у князя Владимира? Правда ли, что Иван Грозный венчался с Марией Ивановной, не разводясь с Анной Колтовской? Умер ли Александр I в Таганроге или стал сибирским отшельником и долгие годы прожил в покаянии? Кто на самом деле расправился с Иваном Сусаниным и почему?

«Я хочу рассказать вам не о князьях и царях, а о нас с вами.

Я надеюсь, вы поймете, что скорбь наша - не от проказ последнего века, а оттого, что издавна на нашей земле, на наших жизнях, на крови наших отцов, дедов и прадедов, и - не дай, Бог! - на судьбах наших детей неподъемной каменной тушей разлеглась Кривая Империя.»

Сергей Кравченко

Сергей Кравченко родился на Дону, окончил Новочеркасский политехнический институт в 1974 году, почти 20 лет работал в КБ космического тренажеростроения. Ученый-кибернетик, к.т.н. В годы перестройки поработал в нескольких банках, на телевидении. Художник-график. Около 200 работ выставлены в сети: Историческую прозу пишет с 1998 года.

---

Теперь в этой стране никто не побоится стать космонавтом, никто не побрезгует быть коммунистом!

2000. Итум-Кале. Это древняя такая крепость в заколдованных южных горах. С дремучих толкиеновских времен служит она писателям и поэтам этическим антиориентиром. Дезориентиром. С нее списаны и Дул-Гулдур, и Барад-Дур, и Эльсинор и Глаббдобдрибы всякие. Теперь с этой нечистью пора кончать. Чтоб не засоряла мировую литературу негативным влиянием, декадансом, мовизмом, чернухой и сливом крепостной канализации.

Сделать это чисто литературное дело поручено нашему Псковскому воздушно-десантному полку. Спрыгнул полк со своими парашютами прямо на луну минарета, но заговоренный ветер отнес молодых литераторов в болотистую фекальную низину у входа в проклятое ущелье. Теперь возимся мы в болоте, грозно отстреливаемся от черного огня и невидимых молний, извилисто огибаем ведьмин студень, комариные плеши и багратионовы флеши. Но тактического преимущества пока получить не можем.

Тут, акбар аллаху, с неба падает сухой-двадцать-седьмой и тонет в болоте. Первого пилота мы успеваем вытащить, полить из огнетушителя и похоронить тут же — в вонючем омуте с морскими почестями, а второй — типа Н. А. Романова полковник — выпадает из кабинки еще на подлете и ушибается о мшистую подстилку до синяков на посадочной платформе.

Но сразу вскакивает, умело пригибается, и разрывная-бронебойная из снайперской девяностопятки сносит голову его адъютанту — генералу хозяйственного управления Большого Кремлевского Дворца, возникшему из-под болота.

Тут мы замечаем парадокс. Не может быть генерал в адъютантах у простого полкана. Но разбираться с парадоксами нам некогда, да и полковник уже смылся. Вон он — лезет на контр-форс Итум-Кале и не падает, — впился в древние камни, как банный лист! А вон уже и флаг на крышу каланчи поставил. Флаг у него имперский — перво-петровский, и орел на нем тоже имперский — иван-горбатовский. И остается нам, псковским, только заложить гексогену в этот аллах-амбар, да и разнести его к Владимирской, Смоленской, Казанско-мусульманской и прочей божьей матери! Знай наших!

Узнаём: оказывается, пикирующий полковник — это наш братан по оружию, Президент РФ, свой в доску Вовик. Но это выясняется позже, под полуночный спирт…

Вот такие кошмарные картины представляются ненормальному писателю длинными зимними ночами по скончании века.

А нормальному чиновнику в эти картины лезть не обязательно.

Можно.

Желательно.

По закону совести полагается, раз он сам — этих картин автор.

Но нельзя.

Не рекомендуется.

Опасно.

Вот он и не лезет…

А Катерина полезла. Узнала она от бессовестных ученых, что изобрели они верное средство против самой страшной болезни трижды позапрошлого 18-го века — черной оспы. Средство — убойное.

Берем гнилой труп, насквозь прокаженный этой черной оспой. Осторожно набираем из него трупный яд. Размешиваем, фильтруем, капаем туда ароматические добавки. Делим всю эту заразу на N-ное количество доз, где N — число жителей великой России. Чтоб каждому досталось! И хотим теперь этим жителям царапать кожу и вливать трупный яд прямо в расцарапанную кровь. Яд в крови будет сидеть и дожидаться оспенной бациллы. А там уж вступит с ней в смертельный бой. Или, наоборот, — сам заразит пациента, но не насмерть, а так, что пациент успеет переродиться и станет неуязвимым мутантом. Зараза к заразе не прилипает! Вот как здорово!

Но что б вы думали? Наши псковские, владимирские, смоленские и итум-калинские дуры такого счастья не хотят. Опасаются. Желают позитивного примера, опыта безбожного исцеления.

Придворные парацельсы, швейцеры, эскулапы на себе пробовать бациллу не решаются, да и авторитет у них невелик. Нужен известный народу персонаж.

И вот мать наша Катерина велит привить трупный яд себе, да заодно подлечить наследника Павлика. А то принцы от этой оспы очень часто умирают. И риску тут нету никакого — если что, рискуем не собой лично, а казенной династией вцелом.

Темная наша церковь «завопила» (на этот раз это не мое словечко) со своих кафедр против страшного посягательства на волю божью. Просвещенные умы тоже опешили и засомневались. Но Екатерина переспорила даже Фридриха II — Великого-но-осторожного, и 12 октября 1768 года привила себе оспу.

Делал операцию выписанный из Англии доктор Димсдаль. Среди вакцинистов он был рекордсмен, имел только одну смерть на 6000 попыток.

Екатерина точно рассчитала придворные последствия. Повторились сцены инфицирования Руси православной бациллой, — в тот же день под царапалку Димсдаля наперегонки подставились все питерские дамы и кавалеры. Генерал-фельдцехмейстер граф Орлов, «подобно римскому богатырю» геройски привил себе оспу и наутро убыл на охоту по страшному снегопаду.

Через неделю царапнули и принца Павлика. Тут, я бы сказал, … э-э, … ну, кажется мне, что в этом случае система вероятностей, фатум, предестинация как раз дали сбой. Но об этом позже…

Сенат, естественно, разразился речами и разродился почетными званиями, 21 ноября было назначено ежегодным всероссийским праздником, семилетнему английскому «младенцу» Александру Маркоку, от которого была взята заразная материя для Императрицы, пожаловали русское дворянство, фамилия ему была изменена на более благозвучную — «Оспенный».

Димсдаль получил баронство, титулы действительного тайного советника и лейб-медика, еще и пенсию ему начислили — 500 английских фунтов в год.

Семилетняя Война

И сразу вспыхнула другая «эпидемия» — Турецкая война.

Собрали генералитет, решили вести войну наступательную, провозгласили цель: обеспечить России свободное судоходство по Средиземноморью; набрали рекрутов, напечатали «ассигнаций вместо денег». Ждали татарских и турецких атак по весне, но уже 15 января 1769 года 70-тысячный отряд Крым-Гирея перешел русскую границу, не смог взять нашего Елисаветграда и в обход двинул на Польшу — на соединение с мятежными конфедератами. Оттуда крымцы пошли за Днестр к турецкому султану, повезли ему в подарок пленных белых женщин.

Но это, — отштамповал Историк, — было последнее татарское нашествие на Русь!

Наши воевать подразучились, поэтому все лето топтались в Приднестровье. Царица приказала сменить главкома Голицина на Румянцева. Пока отставка добиралась на перекладных, Голицин взбодрился, разбил Молдаванджи-пашу 29 августа и еще раз — 6 сентября; 10 сентября взял Хотин и 18 убыл в Питер. Румянцев тут же вышиб турок из Ясс.

Визирь, командующий турецкой армией убрался за Дунай, наши наступали на Бухарест легко и весело. От скуки по дороге считали мертвых турецких лошадей. Насчитали 20 000.

Бухарест тоже взяли, русская эскадра прошла проливы, Средиземное море и выплыла к Копенгагену. Тут уж и египетский бей прислал в Венецию посла для контакта с русскими против турок. Небось, хотел стать в очередь на освобождение древнеегипетской цивилизации, после Византии и Израиля, куда легко могли проследовать нахрапистые русские. А что? Константинополь, Антиохия, Иерусалим, Александрия — столицы православных патриархов — хорошо смотрелись бы в нашем имперском ожерелье!

Екатерина резвилась. Ей прислали трофейный кинжал, — она кокетливо писала главкому Второй армии графу Панину, что «хотела бы в прибавку к кинжалу иметь турецкого визиря, а то и самого султанского величества».

1770 год начался беспрепятственным взятием Азова и Таганрога. Турок там не оказалось. Но дальше все увязло в обычных русских мелочах. Эскадра Спиридова, летом вышедшая из Кронштадта на Копенгаген, ползла еле-еле, ее флагман, новейший корабль «Святослав» стал разваливаться по швам и вернулся с полдороги.

Русские оказались неважными моряками, об этом горестно докладывал посол в Копенгагене Философов: «По несчастию, наши мореплаватели в таком невежестве и в таком слабом порядке, что контр-адмирал весьма большие трудности в негодованиях, роптаниях и в беспрестанных ссылках от офицеров на регламент находит, а больше всего с огорчением видит, что желание большей части офицеров к возврату, а не к продолжению экспедиции клонится…».

Из 5000 личного состава эскадры заболели «поносами и флюсфиберами», «стали слабы», а то и попросту придурились 800 человек. Еда на судах оказалась нездоровой, свежего мяса и зелени не подавали. Адмирал впал в уныние, офицеры разболтались.

Выходило, что, хоть и потрачено на флот с петровского 1700 года более ста миллионов золотом, но по словам Императрицы у России как не было, так и нет ни флота, ни моряков! Пришлось латать корабли на ходу, обучать экипажи в походе, тренировать артиллеристов и морскую пехоту в бою, — с большими жертвами и малыми деньгами. Пробовали поставить новых русских моряков прямо от сохи и обмолота осеннего урожая под команду англичанина Эльфинстона, результат оказался тем же, что и у русского Спиридова. Два адмирала добрались до Черного моря, где насчитали у себя 500 больных и насмерть заспорили, кому под кем ходить.