Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 2

• Название: Избранные сочинения в 2 томах. Том 2
• Автор: Владимир Немцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1982

Во второй том избранных произведений известного писателя фантаста Владимира Немцова вошли романы «Последний полустанок», «Когда приближаются дали…», раскрывающие роль человека-творца в эпоху научно-технической революции.

---

Вполне понятно, что после своего открытия, которое Набатников скромно называл «одним из частных решений перспективной задачи» — называл то ли в шутку, то ли потому, что некогда было думать о формулировках, — он сделал все возможное для нового исключительного эксперимента, подтверждающего практическую ценность его работы.

Опять он летал в Москву, советовался, спорил… И люди, которые даже с точки зрения студента обладали весьма скромными познаниями в теоретической физике и не очень точно представляли себе, скажем, космическую частицу «мю-мезон», вдруг согласились с Набатниковым и, отклонив притязания виднейших астрономов, астроботаников, радиофизиков и других ученых, утвердили программу испытаний «Униона» так, как хотел Набатников.

Для этого пришлось освободить многие секторы летающей лаборатории, сократить весьма возросшие требования физиологов, которые доказывали, что сейчас в центре внимания должен быть человек как хозяин космоса. И ученые, отдавшие всю жизнь исследованию далеких туманностей, авторы всемирно известных работ по спектральному анализу звезд и многие другие ученые, одержимые и влюбленные в свою науку, покорно склоняли головы, когда им говорили, что придется подождать с их экспериментами, потому что так нужно Набатникову.

Но дело, конечно, не в Набатникове. Так нужно народу. Люди, умеющие видеть «через горы времени», могли по достоинству оценить дерзкий замысел Пояркова. Но прежде всего они увидели в «Унионе» самое важное, самое главное: это не просто гигантская научная лаборатория или космический вокзал на пути к звездам, а… будущая электростанция. Последние опыты Набатникова показали, что осуществление этой идеи вполне возможно. Надо пробовать.

Оставались считанные дни до полета «Униона», а Набатников все еще ничего не говорил Багрецову о том, что вопрос о нем уже разрешен.

Зачем раньше времени волновать парня? Будет ждать, нервничать. Не лучше ли сказать накануне, чтобы он поменьше мучился нетерпением?

Афанасий Гаврилович не сомневался в Багрецове. Ясно, что тот не откажется. Вот почему только за день до отлета Вадим узнал о своей необычной командировке. Разговор происходил в кабинете.

— Согласен? — спросил Афанасий Гаврилович.

Вадим нервно поправил галстук.

— Я давно был согласен и сказал об этом.

— Знаю. Но ведь и Семенюк, или, как вы его зовете, Аскольдик, тоже рвался в космос. Мальчики — народ увлекающийся, — подтрунивал Набатников, но, заметив обиду на лице Вадима, сразу посерьезнел и крепко обнял его. — Прости за сравнение… Ты поймешь меня без пышных слов. Дело ответственное, рискованное… Но тебе его можно доверить.

— Спасибо, — Вадим низко склонил голову.

Он еще не мог разобраться в том смятении чувств, что обуяло его, боялся, что хлынут они наружу и это действительно будет мальчишеством, как уже намекнул Афанасий Гаврилович.

Набатников понимал Вадима, и ему не показалась странной та сдержанность, с которой он принял столь волнующее известие. Но парню надо дать опомниться, пусть поразмыслит на досуге, и Афанасий Гаврилович встал, как бы давая этим понять, что его ждут другие дела.

— О твоих обязанностях в полете мы еще поговорим. А пока я должен предупредить о соблюдении полной секретности. Никому ни слова.

Вадим вспомнил о матери. Она не знала даже о первом его полете — ничего не писал, чтобы не беспокоилась, — вспомнил о друге своем Тимофее и в сомнении спросил:

— Бабкину тоже нельзя сказать?

— До твоего возвращения.

— Спасибо, — уже невпопад повторил Вадим и, пожав протянутую Набатниковым руку, вышел из кабинета.

Оставшись один, Афанасий Гаврилович резко выдвинул ящик стола, достал оттуда фотографии, на которых были сняты иллюминаторы «Униона», и задумался. Вероятно, сегодня ему предстоит не очень приятный разговор с Аскольдом Семенюком. Вот ведь, казалось бы, парень как парень, отец его работал где-то по снабжению, потом с большим трудом добрался до поста директора промкомбината. Ничего особенного — зарплата среднего служащего, не то что у матери Багрецова. У нее множество научных трудов, деньги порядочные. И у нее только один сын, больше никого нет. Могла бы побаловать как следует. А вышло наоборот: Димка вырос трудолюбивым и честным, а Семенюк-младший оказался не только бездельником, но и просто паршивцем, если не сказать большего. В чем же тут дело? Кто виноват?

Афанасий Гаврилович до сих пор не мог успокоиться из-за этой проклятой кинопленки, которая по милости младшего Семенюка и Медоварова попала в чужие руки. Как теперь уже стало известно, ее копия оказалась за рубежом. Но что в ней там нашли интересного? Семенюк снимал только иллюминаторы. Это было точно доказано, и по существу за помощником фотолаборанта никакой особой вины не числилось. Он выполнял распоряжение Медоварова.

Из разговора со следователем Набатников узнал, что Аскольда Семенюка не вызывали, а ограничились беседой с Медоваровым, которому было предъявлено обвинение в притуплении бдительности и использовании служебного положения. Он не имел права принимать частные заказы и приказывать помощнику лаборанта фотографировать иллюминаторы Литовцева для какого-то журнала.

Сейчас, рассматривая фотографии, переснятые с кинопленки, Набатников припоминал свой недавний разговор со следователем.

— Да ведь это нижние иллюминаторы, — доказывал Набатников. — А те, что сделаны из «космической брони», были наверху.

— Вполне возможно, — согласился следователь. — Но сущность дела от этого не меняется.

— Я тоже так думаю. Однако что-то мне здесь не нравится. Возможно, Семенюк ошибся… А если здесь другая причина?

Следователь помолчал и сказал откровенно:

— Не знаю почему, но меня предупредили, чтобы Аскольда Семенюка пока не тревожить.

— Вряд ли он связан с иностранной разведкой. Молод и глуп.

— По глупости тоже бывает. Но в данном случае это исключено: Мы проверяли… А ваши опасения я понимаю… Специальная техника. Хорошо бы вы сами выяснили насчет иллюминаторов… Если это вас не затруднит.

— Пустяки, — отмахнулся Набатников. — Люди меня интересуют не меньше иллюминаторов. Любопытно познакомиться поближе. Говорят, что мальчик где-то здесь отдыхает от трудов праведных.

— Так точно, — подтвердил следователь. — Он должен сюда заехать — позабыл отметить командировку. Медоваров потребовал. Перед сдачей дел хочет, чтобы вся отчетность была в порядке.

Набатникова удивило это странное совпадение, но ведь с Толь Толичем был уже серьезный разговор и, вероятно, ему подсказали, как поступать дальше. А Набатникову подсказывать не нужно, он сделает все возможное, что от него зависит.

Аскольдик приехал именно в тот день, когда его и ожидали. Зайти к директору института? Пожалуйста! И ни тени удивления. Наконец-то Набатников пожелал извиниться? Ведь неудобно, когда люди приезжают в командировку, а им от ворот поворот. Вероятно, подействовала жалоба, которую тайком от Толь Толича подписали три аспиранта. Разве так можно относиться к молодым кадрам? Накрутили, видно, Набатникову хвост. Теперь лебезит, заискивает перед молодежью.

«Ну, ясно!» — подумал Аскольдик, когда, предложив ему кресло, Набатников начал разговор издалека. Спрашивал, как отдохнул молодой товарищ — уже успел загореть, — интересовался киносъемкой, как она получается?

— Спасибо, Афанасий Гаврилович, — вежливо ответил Аскольдик. — Получается. На цветную снимал… Да что вы! Не в первый раз. Освоена… А места здесь вполне приличные. Хочу осенью опять подъехать. Недавно «Волгу» получил.

— Выиграли в лотерее?

— Что вы, Афанасий Гаврилович! Купил на свои кровные… То есть не совсем на свои, — заметив удивленный взгляд Набатникова, поправился Аскольдик. Папан у меня добрый. Помог.

— Это приятно. Анатолий Анатольевич очень хорошо о нем отзывался. Кстати, а вы знаете, сколько стоит «Волга»?

— Конечно.

— Отец ваш директор производственного комбината? Так, кажется? Ковры, дорожки… Не помню, что-то мне говорил Анатолий Анатольевич. Зарплата его вам известна?

— Примерно, — нехотя ответил Аскольдик.

— Вы извините меня, товарищ Семенюк, за любопытство. Возможно, вам посчастливилось? По займу выиграли? Нет? Тогда, может быть, дача в наследство осталась? Отец решил сделать вам подарок и продал ее за ненадобностью?

— При чем тут наследство? — обиделся Аскольдик. — Дачу сами построили и продавать ее пока не собираемся.

Афанасий Гаврилович взял со стола счетную линейку и протянул ее Аскольдику:

— Видимо, я совсем позабыл арифметику. Проверьте, пожалуйста. По моим расчетам, ваш папа должен работать два года, чтобы купить «Волгу». Но ведь пить-есть тоже надо. Мама не работает, а вашу зарплату всерьез принимать нельзя. Она почти целиком уходит на содержание машины и ваши личные потребности. Математический парадокс.