Леонид Васильев - Седьмого не стрелять (сборник)

• Название: Седьмого не стрелять (сборник)
• Автор: Леонид Васильев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016

В новой книге автор углубленно вникает в окружающую его жизнь лесного богатства Марийского края.

И рассказы, и повесть с удовлетворением будут восприняты читателем.

---

– Извини, это у нас семейная традиция – так отец гостей встречал…

Пока закусывали и вели охотничьи разговоры, солнце уже склонилось на запад, одна сторона неба сильно потемнела, а по другой бродили светлые облачка.

Аркадий, блаженно откинувшись на спинку сколоченного из досок кресла, рассуждает:

– Не так уж далеко я отъехал из города, но сразу почувствовал, до чего ж хороший здесь сочный, чистый воздух.

– Глухарь токует во всю, – сообщил гостю Ёлкин.

– А где ток-то? – осведомился Аркадий.

– Там – на гриве за болотом, – неопределённым взмахом руки, показал Степан. – Завтра пойду.

– Хлопнуть хочешь?

– Да, – ответил хозяин.

Воодушевлённый ужином и «чаем» Смыслов, пребывая в прекрасном настроении, стал читать стихи поэта Коваля:

Мне не нужен берег южный —
Волны радужных морей.
Я одно хочу увидеть:
Краснобровых глухарей!
Там на юге, жарком юге,
Там, где дует суховей,
Глухарей вы не найдёте,
Не найдёте глухарей.
Сколько хочешь крокодилов
И слонов-богатырей.
Только нету темнокрылых
Краснобровых глухарей,
А на севере далёком
По весне, в разгар зари
Все берёзы брызжут соком
И токуют глухари…

Солнце скрылось за лесом, вдоль берега речки над ёлками и берёзами, протянул вальдшнеп, издавая голосом знаменитое: «Хор-хор, хор-хор». Поутихли дрозды. Самовар, в сумерках казавшийся золотым, едва светился. Чаепитие продолжили в доме.

Проснувшись, охотники попили чуть тёплого чая, надели сапоги, взяли ружья и вышли. Ещё было темновато и прохладно.

С вечера договорились: Степан пойдёт за глухарём, а Аркадий, с подсадной крякухой, на утренней зорьке посидит в заливе.

Подсадные утки у лесника жили в сарае. Только Аркашка сунулся туда, утиные «дамы-зазывалки» стали носиться под ногами, хлопать крыльями. Однако одну он поймал, засунул в корзину с крышкой и побежал краем леса к заготовленному шалашу. При ходьбе утка в корзине испуганно и недовольно крякала, а под сапогами трещали и хлюпали лужи, едва схваченные утренним морозом.

На рассвете Аркадий высадил утку в заливчике, недалеко от реки, а сам спрятался в скрадке под елью.

Светало быстро, с реки потянуло холодом. Мороз ловко пробрался под полушубок, скоро Аркашка выбивал зубами дрожь. Ружейный ствол покрылся инеем.

Восток озарился огромным малиновым светом. Солнце вот-вот выкатится из лесной норы, глянет: «Куда это я попало, где нахожусь»? Замрёт на верхушках дальнего леса, полюбовавшись красотой земного пейзажа, а затем медленно продолжит знакомый путь по своей орбите.

Округа наполнилась голосами птиц, должно быть с вырубки донёсся в тишине таинственный шипящий звук:

«Чу-ф-фы…»

Это подал голос тетерев. Его подхватил другой, и понёсся тетеревиный клич:

«Чу-ф-ф-фыш-ш»…

«Чу-ф-ф-фыш-ш»…

Голоса в лесу зацепили и подсадную зазывалку. До этого она всё молчала и охорашивалась, плескалась в воде, а тут подняла голову и запричитала:

«Кря-кря-кря»! А высоко над головой заблеяли воздушные барашки – бекасы.

С дальнего болота, словно в серебряные и медные трубы, переливчато заиграли, закурлыкали журавли. И с журавлиным дуэтом в туманной пелене показалось солнце, а у берега плеснулась щука.

И, вдруг: «Бум-м»! – грохнуло в сосновом бору, и пошёл звук гулять вдоль всего леса, где-то запутавшийся в сосновой хвое: от этого все другие звуки пропали.

Но вскоре Аркаша услышал над головой:

«Тр-р-р-р».. И на воду плюхнулся селезень! Замолчала сразу крякуша, а охотник медленно поднял ружьё.

Ахнул в ушах и отозвался вокруг выстрел, дробь подняла фонтан вокруг птицы.

Аркадий вылез из шалаша, ему открылось залитое весной небо и болото, и селезень на воде. Напуганная выстрелом подсадная снова закрякала, а возле шалаша снова бухнула хвостом щука.

Когда фанфарным звоном откурлыкали журавли, и в песне тетеревов поутихла ярость, налетел второй селезень. Он сделал круг и только на втором круге отозвался крякуше. Аркаша торопливо выстрелил, селезень резко взмыл кверху и пошёл-пошёл выше и в сторону.

«Эх, промазал»! – провожая селезня взглядом, подумал Аркадий, а в двух шагах от него снова ударила щука. Хищница была у самой поверхности, тёрлась боком о траву. Она пришла из реки бросить икру в траву, залитую водой. Большая, с узорными золотисто-зелёными разводами на боках, щука чуть покачивалась над прошлогодней травой.

А подсадная звала и звала…

Аркашка, полный впечатлений от утренней зорьки, вошёл в дом. Его с горячим самоваром ждал Степан. Гость показал ему селезня.

– Крякаш, – сказал он и, взвесив селезня на руке, пробормотал. – Попался ротозею под выстрел.

– Как у тебя-то? – спросил Аркадий.

– А никак, – склонив голову, ответил лесник.

– Но ты в глухаря стрелял?..

– А ничего. давай, садись чаёвничать!

Друзья пили чай, позванивали ложками о вазу с вареньем.

Степан, глянув на гостя, неторопливо задумчиво сказал:

– Подошёл к глухарю-то, а он поёт и поёт, ни черта не слышит.

– По кому ж ты стрелял?

– По нему и стрелял, по кому же ещё.

– Промазал? – нетерпеливо переспросил Аркадий.

– Нет, – ответил Ёлкин. Так, в сторону взял. Пускай поёт.

– Спугнул?

– Нет. И после выстрела всё поёт. Совсем очумел от весны.

Шеф на приваде

1

В самую полночь во дворе промысловика Мишина залаяла собака. Иван, покинув тёплую, возле жены, постель, подошёл к окну. Раскрыв занавеску, увидел свет фар подъехавшей машины.

Он сообразил: «Должно быть – кто-то из охотников приехал по разрешению районного охотоведа». Так бывает часто. Включив свет в сенях, хозяин пошёл встречать гостей.

– Кого это на ночь чёрт прислал? – недовольно проворчала жена.

– Не знаю, по телефону сообщили, что кто-то должен приехать караулить медведя – на приваде.

Выйдя, Мишин увидел знакомого и воскликнул:

– Что-то вы, Юрий Иванович, припозднились, аль, запутались в сетях лесных дорог?

– Дороги мы знаем, – отвечал Павлов, – но, видишь ли, уважаемый, сегодня был юбилей нашего мясокомбината, мне как директору полагается быть с коллективом работников, а их у меня сотни. Сам понимаешь – поздравления, подарки, банкет, а дни стали короткими, темнеет быстро.

– Юрий Иванович, обратился к директору водитель, – продукты в дом заносить, что ли?

– Всё, что привезли, заноси! – бархатным голосом распорядился шеф.

Переступая порог дома, и чтобы не задеть головой о верхний косяк, Юрий Иванович пригнул голову и боком вошёл в горницу. Фигурой он коренаст, лысоват и, как полагается солидному руководителю – полноват.

Мишин, оценивая внешность гостя, предположил, что ремни патронташа на его фигуре не сойдутся, а также обратил внимание на его низкий Шаляпинский голос.

Только в доме на свету, Мишин разглядел второго гостя: он высокого роста и худощав, с длинными, зачёсанными назад волосами и длинным тонким носом на бледном пугливом лице. Ладони узкие, с длинными, как у музыканта, пальцами.

Марья Ивановна, жена промысловика, приодевшись и причесавшись, разогрела сваренные в русской печи щи из зелёной капусты со свежей свининой. Запах щей своим фантастически колдовским ароматом заполнил горницу, у гостей вызвал голодную слюну.

Важный гость, глянув на гостеприимных хозяев, поставил тяжёлую сумку на стол, освобождая её содержимое, вполголоса сказал:

– Эти гостинцы – продукция нашего мясокомбината; вот консервы из свинины, а это тушёнка из говядины, а также разные сорта колбас, сыр, сгущёнка.

Хозяйка, разливая по тарелкам щи, растерянно глядя на всё это богатство, не зная, что сказать, только часто-часто моргала глазами.

Наконец, праздничный стол украсила бутылки виски и коньяка. Директор всем наполнил большие рюмки, оставив без внимания только ёмкость водителя.

На что Иван, недоуменно глянул директору в глаза, тот, уловив его взгляд, пробормотал:

– Ладно, уж, в честь уважения к хозяину и хозяйке, одну рюмку позволительно.

– Нет-нет! – Отказался Семён, я не пьющий…

– Пей! – если начальник разрешил, а то удачи не будет, – настоял промысловик.

– Ах, вот как? Это меняет дело. Я бы не хотел, чтобы мой шеф приехал домой без трофея, поэтому – выпью!

Гости, побрякивая ложками, нахваливали щи.

2

После очередной рюмки, аккуратно выбритое, лишённое изъянов лицо директора порозовело, сделалось добрее. Русые усы и брови его, подобно крылышкам пташки, при разговоре стали вздрагивать, будто пытались взлететь.

Павлов, жалуясь, рассуждает:

– Боже, как хорошо-то здесь в лесу. Это у вас у лесных аборигенов нет проблем. А моё большое хозяйство, в котором десятки тысяч голов свиней, коров, быков, сотни тысяч гектар плодородной земли, кормит народ страны. И всем этим – и людьми, и работой цехов надо руководить. Ох, как я устал!..

Хочется отдохнуть, надышаться лесным воздухом, выспаться. И хочется добыть на стену трофей. Практически я могу купить любую шкуру, но она добыта не мной и потому мне не интересна. От неё нет памятного момента, тех ощущений, которые охотник переживает в момент добычи зверя.