Фиона Хилл - Сибирское бремя

• Название: Сибирское бремя
• Автор: Фиона Хилл
• Издательство: Научно-образовательный форум по международным отношениям
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-901981-18-9

В книге известных американских специалистов представлена оригинальная авторская концепция анализа причин и характера освоения сибирских регионов России в годы советской власти и после распада СССР в контексте политической климатологии — новой подотрасли современной науки политической экологии. С этой точки зрения книга представляет собой методологическую новацию. Авторы рассматривают вопросы развития «Русских Северов» в сравнении с опытом освоения арктических и субарктических регионов Канады, обнаруживая некоторые сходства и множественные различия, давая собственные оценки и объяснения причин проявляющихся процессов. В книге предложен один из наиболее полных и продуманных зарубежных вариантов понимания движущих мотивов, издержек и перспектив оптимального развития сибирских регионов в контексте общенациональных задач Российской Федерации.

Издание адресовано преподавателям вузов, научным сотрудникам, аспирантам и студентам, обучающимся по специальностям «политология», «экономика», «социология», «новейшая история», а также широкому кругу читателей, интересующихся историей России и СССР.

_{[В тексте есть таблицы.]}

---

Вследствие этого в Сибири требовалось больше людей для выполнения тех же самых работ, что и в более климатически благоприятных местах. Было подсчитано, что в соответствии с интенсивностью труда при советском способе эксплуатации холодных регионов в конце 1960-х годов для обеспечения проживания на «советском Севере» одного постоянного рабочего требовалось еще почти десять человек: членов его семьи и соответствующего обслуживающего персонала различных категорий.[9] В конечном счете Моут задался вопросом: «Удивительно, зачем вообще нужно было заниматься освоением Сибири с целью постоянного там проживания» (см. блок 3-3).

Блок 3-3. Сибирь: нужно ли вообще кому-нибудь там жить?

В плане географических и физико-географических препятствий на пути ее освоения Сибирь значительно превосходит Канаду и Аляску… Препятствия настолько велики, что удивительно, зачем вообще нужно было осваивать Сибирь с целью постоянного проживания там. В Советском Союзе продолжаются давние споры по приемлемым способам заселения Сибири. Первоначальные инвестиции огромны, а отдача ограниченна. Строительные расходы в 2–3 раза превышают норму в сравнительно развитых регионах близ Транссибирской железнодорожной магистрали и в 4–8 раз в отдаленных добывающих центрах, куда можно добраться только по воздуху, зимнику или летом — по воде. На треть капиталовложения состоят из затрат на инфраструктуру (коммуникации, услуги, коммунальные удобства), которые часто превышают базовые промышленные нормы в умеренно развитых регионах в 10 раз… Затраты на труд превышают норму в 1,7–7 раз. Наконец, затраты на оборудование значительно выше, чем в среднем по стране, расходы на ремонт и обслуживание тоже высоки… Ежегодные затраты на все виды ремонта составляют от 25 до 30 процентов общей стоимости оборудования, используемого сегодня на Севере. Капитальный ремонт некоторых единиц техники превышает стоимость самих машин.

Victor L. Mote. Environmental Constrains to te Economic Development of Siberia // Soviet Natural Resources in the World Economy / Robert G. Jensen, T. Shabad, and A. Wright (eds.). University of Chicago, 1983. Примечания опущены.

Что было бы, если бы россияне повели себя, как канадцы?

Итак, мы установили следующее: Россия — холодная страна, даже в строго экономическом смысле, то есть она имеет низкую ТДН; в XX веке Россия стала еще холоднее, причем понижение ТДН было затратным. Теперь осталось рассмотреть, были ли эти затраты неизбежны, то есть было ли советское размещение экономики в термальном пространстве действительно нерациональным. Для того чтобы ответить на этот вопрос, экономист из Университета штата Пенсильвания Татьяна Михайлова применила моделирование, позволяющее увидеть, насколько иначе выглядела бы Россия, если бы там существовала рыночная система, а не советская система централизованного планирования19.

Михайлова пишет: «Хотя мы можем с достаточной степенью уверенности сделать вывод, что советская система отклонилась от оптимального пути пространственного развития, степень отклонения будет нам неизвестна до тех пор, пока не будет найден путь, альтернативный фактическому, — вариант пространственного развития, который бы был порожден рыночными силами». В своей работе Михайлова использует эконометрические методики для моделирования развития России под воздействием рыночных сил. Она пишет: «Идея экспериментального моделирования проста: я использую канадское поведение в качестве отправной точки пространственной динамики в рыночной экономике, но применяю ее к российским стартовым условиям и ресурсному потенциалу». Иначе говоря, Михайлова исследует, каким образом канадцы распределили свое население по своей территории в XX столетии: с чего они начинали, какие ресурсы там имелись и где эти ресурсы были расположены. Это позволило определить принципы пространственной динамики и их зависимость от начальных условий. Замена канадских начальных условий на российские дала автору возможность обосновать предположение, чего бы Россия достигла, если бы «повела себя, как Канада».

Почему же выбрана Канада?

«Потому, что нет другой страны в мире, более близкой к России по климату и размеру. Обе экономики обладают изобилием природных ресурсов и экспортируют их. Менее очевиден, но настолько же важен тот факт, что как Россия, так и Канада в начале столетия располагали (и сегодня располагают) огромным количеством необработанной земли. Россия расширялась на восток, Канада же колонизовала свой запад. Похоже, ни у той ни у другой страны не было долговременного пространственного равновесия, но они двигались в сходных направлениях».

Михайлова представляет ряд расчетов, чтобы объяснить две последующие важные поправки в сопоставлении России с Канадой. Первая — воздействие Второй мировой войны, которая разорила людей, разрушила инфраструктуру в западной части России и привела к эвакуации на восток большей части промышленности. Вторая — различный уровень рождаемости в различных регионах Советского Союза. Однако даже после этих поправок ее выводы недвусмысленны:

«Современное размещение населения и промышленности в России, унаследованное от советской системы, сильно отличается от того, что получилось бы, не будь советской политики размещения. Это размещение холоднее и восточнее, чем могло бы быть. То есть, восточная часть страны заметно перенаселена по сравнению с гипотетическим рыночным размещением, в то время как западная часть страдает от относительного дефицита населения. Избыток населения в Сибирском и Дальневосточном регионах по разным подсчетам составляет от 10 до 15,7 миллиона человек»20.

Как теперь видно из расчета ТДН, этот избыток населения на востоке означает, что Россия имеет избыток холода и, соответственно, избыток издержек. ТДН России, будь она подобна Канаде, согласно гипотезе Михайловой, в 1990 году была бы на 1,5° выше, чем фактически была в России в конце советского периода. Так как холод имеет стоимость, структура размещения, оставленная в наследство России централизованным планированием, тяжким бременем легла на сегодняшнюю экономику. Как велико это бремя? С исчисленным Михайловой размером российского «избыточного холода» — до 1,5° ТДН — мы, похоже, достаточно близко подошли к ответу на вопрос, поставленный в этой главе: во что же обходится холод России? Однако, как это отмечалось нами ранее, не хватает надежных расчетов затрат на градус избыточного холода по России. Американский подсчет, приведенный в таблице 3-5, показал порядка 1–1,5 процента от ВВП на градус. Мы решили, что Россия платит, по меньшей мере, столько же, а может быть, и значительно больше, и затем соответственно подсчитали, что ее итоговые затраты составляют по крайней мере 1,5×1–1,5=1,5–2,25 процента от ВВП в год. Заманчиво полагать, что это так. Однако мы уверены, что здесь существует много нерешенных вопросов. Факт остается фактом: полный расчет стоимости холода в России — основная задача, которую надо решать. В приложении Г мы намечаем программу исследований.

От виртуальной истории к реальной

Моделирование Татьяны Михайловой было версией так называемой виртуальной истории21. Однако пора вернуться к реальной истории. Россия, действительно, освоила и заселила бескрайние регионы Урала и Сибири. Она на самом деле построила города, которые больше и холоднее, чем какие-либо еще в мире (подробно см. в приложении Д). В следующих двух главах дается развернутый обзор имперской и советской истории с целью показать, как и почему все это произошло. А главы о размере и холоде завершит краткий очерк об истории двух городов в XX веке, чьи судьбы показывают, насколько различными были пути развития России и США. Дулут в штате Миннесота и Пермь на Западном Урале удивительно схожи по своему сравнительно отдаленному и холодному расположению. Сто лет назад оба города были объектами больших промышленных надежд.

Дулут, штат Миннесота

В начале XX столетия Дулут в штате Миннесота был одним из наиболее быстро растущих городов США. Между 1900 и 1910 годами численность его населения возросла со 119 000 до 211 000 человек22. Располагаясь поблизости от одного из самых богатых в мире железных рудников и к западу от озера Верхнего, Дулут, казалось бы, имел все шансы претендовать на то, чтобы стать одним из ведущих американских металлургических центров. Экономическое будущее города виделось еще более многообещающим в 1915 году, после того как Сталелитейная корпорация США (United States Steel Corporation) решила построить там завод стоимостью 20 миллионов долларов. Предсказывали, что Дулут как столица железа и стали превзойдет Питтсбург, Чикаго и Детройт.

Однако вопреки всем ожиданиям Дулут так никогда и не стал металлургическим гигантом из простых соображений рыночной экономики. Отдаленность от основных рынков стали и железа и экстремально холодный климат сделали Дулут менее конкурентоспособным, чем другие подобные города на американском и мировом рынках. Несколько лет потерь своих позиций на рынках и снижение производства — и Дулут, так и не заняв место еще одного крупного американского промышленного центра, стал наглядным примером так называемого «нерационального размещения».