Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII

• Название: Сумма Теологии. Том VIII
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословие», его влияние едва ли можно переоценить.

Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.

Вся «Сумма…» состоит из трех частей. Труд представляет собою ряд трактатов , но основой деления являются вопросы оппонентов Фомы, затем приводиться противоречащее этим «возражениям» мнение, которое, однако, не кажется Аквинату достаточно убедительным или исчерпывающим, и только затем (после слова «отвечаю») излагается решение проблемы, принадлежащие автору.

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

[Большой] трактат о главных добродетелях, [трактат] о рассудительности.

После рассмотрения теологических добродетелей мы, соблюдая должную последовательность, приступаем к исследованию главных добродетелей. Мы рассмотрим, во-первых, рассудительность как таковую; во-вторых, её части; в-третьих, соответствующий ей дар; в-четвёртых, противоположные пороки; в-пятых, касающиеся рассудительности предписания.

Под первым заглавием будет рассмотрено шестнадцать пунктов: 1) находится ли рассудительность в воле или в разуме; 2) если в разуме, то только ли в практическом разуме или ещё и в созерцательном; 3) использует ли она знание единичностей; 4) является ли она добродетелью; 5) является ли она особой добродетелью; 6) предписывает ли она цель нравственным добродетелям; 7) устанавливает ли она середину в нравственных добродетелях; 8) является ли предписание её надлежащим актом; 9) свойственна ли рассудительности забота, или бдительность; 10) простирается ли рассудительность на управление многими; 11) принадлежит ли рассудительность, которая относится к частному благу, к тому же самому виду, что и та, которая относится к общему благу; 12) находится ли рассудительность в подчиненных или же только в их правителях; 13) обладает ли рассудительностью нечестивый; 14) обладают ли рассудительностью все добрые люди; 15) обладаем ли мы рассудительностью по природе; 16) можно ли лишиться рассудительности вследствие забвения.

---

Ответ на возражение 2. Всякое обдумывание того, о чем стало известно в связи с принятием решения, определено к формированию правильного суждения, и потому подобные мысли совершенствуются в суждении. Следовательно, необдуманность в первую очередь противоположна правильности суждения.

Ответ на возражение 3. Необдуманность в настоящем случае должно понимать как связанную с вполне конкретными вопросами, а именно вопросами человеческих действий, в которых ради вынесения правильного суждения надлежит обдумывать гораздо большее количество вещей, чем в вопросах созерцания, поскольку действия связаны с единичностями.

Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕПОСТОЯНСТВО ПОРОКОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ БЕЗРАССУДНОСТИ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что непостоянство не является входящим в состав безрассудности пороком. В самом деле, непостоянство заключается, пожалуй, в недостатке упорства в трудных вопросах. Но упорство в трудных вопросах принадлежит мужеству. Следовательно, непостоянство противоположно скорее мужеству, чем рассудительности.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Где ревность и сварливость, там непостоянство и все худое»[144] (Иак. 3:16). Но ревность принадлежит зависти. Следовательно, непостоянство принадлежит не безрассудности, а зависти.

Возражение 3. Далее, непостоянным человеком мы назовем, пожалуй, того, кому не хватает упорства в том, что ему надлежит делать. Но это, как сказано в седьмой [книге] «Этики», является признаком «невоздержанности», если речь идет о приятном, и «изнеженности», или «избалованности», если речь идет о неприятном[145]. Следовательно, непостоянство не принадлежит безрассудности.

Этому противоречит следующее: рассудительности надлежит предпочитать большее благо меньшему. Поэтому отказ от большего блага принадлежит безрассудности. Но это и есть непостоянство. Следовательно, непостоянство принадлежит безрассудности.

Отвечаю: непостоянство означает уклонение от конкретной доброй цели. Затем, исток этого уклонения находится в желании, поскольку человек не уклоняется от избранной им доброй цели иначе, как только по причине чего-то такого, что доставляет ему неупорядоченное удовольствие. Завершается же это уклонение изъяном в разуме, который в процессе уклонения вводится в заблуждение в отношении того, что прежде он признавал правильным. И коль скоро он может противиться порывам страстей, то непротивление им происходит по причине его собственной слабости, из-за которой он утрачивает постоянство в отношении избранной им доброй цели. Таким вот образом непостоянство в своей завершенности связано с изъяном в разуме. Но как любая правота практического разума в той или иной степени принадлежит рассудительности, точно так же любая недостаточность такой правоты принадлежит безрассудности. Следовательно, непостоянство в своей завершенности принадлежит безрассудности. И подобно тому, как опрометчивость связана с изъяном в акте решения, а необдуманность – с изъяном в акте суждения, точно так же непостоянство возникает из изъяна в акте предписания. Ведь человек утверждается в непостоянстве постольку, поскольку его разум ошибается в предписании относительно того, что уже было решено и обсуждено.

Ответ на возражение 1. Благу рассудительности причастны все нравственные добродетели, и потому упорство в добре принадлежит всем нравственным добродетелям, хотя, конечно, в наибольшей степени оно принадлежит мужеству, которое претерпевает наиболее сильные порывы со стороны противоположного.

Ответ на возражение 2. Завистливость и гневливость, на которых зиждется сварливость, обусловливают непостоянство со стороны желания, из каковой способности возникает непостоянство, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Воздержанность и упорство, похоже, находятся не в желающей способности, а в разуме. В самом деле, воздержанный претерпевает злые похоти, а упорный претерпевает тяжкие печали, что свидетельствует об изъяне в желающей способности. Однако разум упорного твердо противостоит похоти, а разум воздержанного – печали. Следовательно, воздержанность и упорство, похоже, являются видами постоянства, которое принадлежит разуму каковой способности принадлежит и непостоянство.

Раздел 6. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ВЫШЕУПОМЯНУТЫЕ ПОРОКИ СЛЕДСТВИЯМИ похоти?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вышеупомянутые пороки не являются следствиями похоти. Так, нами уже было сказано (5) о том, что непостоянство возникает из зависти. Но зависть является пороком, отличным от похоти.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1:8). Но двуличность представляется принадлежащей скорее не похоти, а лживости, которая, согласно Григорию, является дочерью жадности[146]. Следовательно, вышеупомянутые пороки не являются следствиями похоти.

Возражение 3. Далее, вышеупомянутые пороки связаны с некоторым изъяном в разуме. Но духовные пороки более близки разуму, чем плотские пороки. Поэтому вышеупомянутые пороки являются следствиями скорее духовных, чем плотских пороков.

Этому противоречит сказанное Григорием о том, что вышеупомянутые пороки являются следствиями похоти[147].

Отвечаю: как говорит Философ, «представление рассудительности извращается по преимуществу удовольствием»[148], и в первую очередь удовольствием от соития, которое поглощает ум и привлекает его внимание к чувственным наслаждениям. Но совершенство рассудительности и любой умственной добродетели заключается в абстрагировании от чувственных объектов. Поэтому коль скоро вышеупомянутые пороки, как было показано выше, предполагают наличие изъяна в рассудительности и практическом разуме, то из этого следует, что они по преимуществу возникают из похоти.

Ответ на возражение 1. Зависть и гнев обусловливают непостоянство постольку, поскольку привлекают внимание разума к чему-то еще, в то время как похоть обусловливает непостоянство путем полного уничтожения суждения разума. Поэтому Философ говорит, что «тот, кто невоздержан в порыве ярости, как-то прислушивается к голосу разума, хотя и не совершенно, а тот, кто невоздержан в своей похоти, не прислушивается к нему вообще»[149].

Ответ на возражение 2. Двуличность, если под ней понимать колеблющийся между двумя вещами ум, возникает из похоти точно так же, как и непостоянство. Поэтому Теренций говорит, что «любовь приводит и к войне, и к миру, и к перемирию».

Ответ на возражение 3. Плотские пороки уничтожают суждение разума тем больше, чем больше делают нас неразумными.

Вопрос 54. О НЕБРЕЖЕНИИ

Далее нам надлежит рассмотреть небрежение, под каковым заглавием наличествует три пункта: 1) является ли небрежение особым грехом; 2) какой добродетели оно противоположно; 3) является ли небрежение смертным грехом.

Раздел 1. является ли небрежение особым грехом?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что небрежение не является особым грехом. В самом деле, небрежение противоположно усердию. Но усердствовать необходимо в каждой добродетели. Следовательно, небрежение не является особым грехом.

Возражение 2. Далее, то, что общо всем грехам, не является особым грехом. Но небрежение общо всем грехам, поскольку тот, кто грешит, проявляет небрежение к тому, что могло бы удержать его от греха, а тот, кто упорствует в грехе, проявляет небрежение к покаянию за свой грех. Следовательно, небрежение не является особым грехом.

Возражение 3. Далее, у каждого особого греха есть и его определенный предмет. Но у небрежения, похоже, нет никакого определенного предмета, поскольку оно не связано ни со злыми или нейтральными вещами (поскольку упускающий их не повинен в небрежении), ни с вещами добрыми (поскольку они вследствие небрежения перестают быть добрыми). Следовательно, похоже на то, что небрежение не является особым грехом.

Этому противоречит следующее: грехи, которые совершены по причине небрежения, отличаются от тех, которые совершены по причине презрения.

Отвечаю: небрежение означает недостаточность должной заботы. Но любая недостаточность надлежащего акта греховна, из чего очевидно, что небрежение является грехом, а ещё – что оно необходимо должно обладать признаком особого греха, поскольку забота – это акт особой добродетели. В самом деле, некоторые грехи являются особыми по причине наличия у них определенного предмета, например, у похоти – того, что связано с соитием, тогда как другие пороки являются особыми по причине наличия у них особого вида акта, который простирается на все виды предметов, и таковы все пороки, которые влияют на акт разума, поскольку любой акт разума простирается на все виды предметов нравственности. И коль скоро забота, как было показано выше (47, 9), является особым актом разума, то из этого следует, что означающее недостаточность заботы небрежение является особым грехом.