Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI

• Название: Сумма теологии. Том VI
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословия», его влияние едва ли можно переоценить.

Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.

Вся «Сумма…» состоит из трех частей. Труд представляет собою ряд трактатов, но основой деления являются вопросы оппонентов Фомы, затем приводиться противоречащее этим «возражениям» мнение, которое, однако, не кажется Аквинату достаточно убедительным или исчерпывающим, и только затем (после слова «отвечаю») излагается решение проблемы, принадлежащие автору.

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

---

Возражение 2. Далее, как указывает Туллий, справедливость является добродетелью. Поэтому после слова «добродетельным» излишне прибавлять слово «справедливым».

Возражение 3. Далее, согласно самому Исидору письменный закон сообразован с обычаями[75]. Поэтому определяя закон, он совершенно напрасно говорит, что он должен «соответствовать обычаям страны».

Возражение 4. Далее, вещь может быть необходимой двояко. Она может быть необходимой просто, поскольку не может быть иной; но то, что необходимо таким образом, не является субъектом человеческого суда, и потому человеческий закон не имеет отношения к необходимостям этого вида. Кроме того, вещь может быть необходимой ради цели; но такая необходимость есть то же, что и полезность. Следовательно, было излишним говорить и «необходимым», и «полезным».

Этому противоречит авторитет Исидора.

Отвечаю: когда нечто делается ради цели, его форма должна быть определена так, чтобы она была адекватна этой цели, что подобно тому, как форма пилы приспособлена для пиления[76]. Итак, все, что управляется и измеряется, должно иметь форму, адекватную правилу и мере. Но оба эти условия применяются к человеческому закону, поскольку он есть и то, что определено к цели, и то, что является правилом и мерой, управляемым и измеряемым более возвышенными [правилом и] мерой. И эти более возвышенные [правило и] мера двояки, а именно божественный закон и естественный закон, как было разъяснено нами выше (2; 93, 3). Затем, целью человеческого закона, по определению Юриста, является его полезность для человека. Поэтому Исидор, исследуя природу закона, устанавливает прежде всего три условия, а именно то, что он «благоприятствует религии», поскольку это соответствует божественному закону; то, что он «полезен для порядка», поскольку это соответствует естественному закону; и то, что он «способствует общему благу», поскольку это соответствует человеческой пользе.

Все остальные упомянутые им условия сводятся к этим трем. В самом деле, закон называется добродетельным постольку, поскольку благоприятствует религии. А когда он далее говорит, что закон должен быть «справедливым, осуществимым по природе; соответствовать обычаям страны, месту и времени», то имеет в виду, что все это полезно для порядка. Ведь человеческий порядок зависит, во-первых, от порядка разума, на что он указывает словом «справедливый». Во-вторых, он зависит от способности действователя, поскольку порядок должен быть сообразован с каждым в зависимости от его способности, в том числе и от способности его природы (ведь нельзя возлагать одну и ту же ношу на взрослого и ребенка), а ещё он должен соответствовать человеческим обычаям, поскольку человек не может жить в обществе сам по себе, не обращая внимания на других. В-третьих, закон зависит от некоторых обстоятельств, на которые он указывает, говоря о соответствии «месту и времени». Остальные слова, а именно «необходимый, полезный» и т. д. подразумевают, что закон должен способствовать общему благу. При этом «необходимость» относится к устранению зла, «полезность» – к достижению блага, «четкость выраженности» – к потребности предотвращения какого бы то ни было вреда, которое мог бы причинить сам закон. И коль скоро закон, как уже было сказано (90, 2), определен к общему благу, то это нашло свое выражение в последней части определения.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

Раздел 4. ПРАВИЛЬНО ЛИ ИСИДОР РАЗДЕЛИЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Исидор неправильно разделил человеческие установления, или человеческий закон. В самом деле, согласно этому разделению существует так называемое «международное право», поскольку, по его словам, «им пользуются практически все народы». Но он же сказал, что «естественный закон общ всем народам». Следовательно, международное право является частью не установленного человеческого закона, а, пожалуй, естественного закона.

Возражение 2. Далее, законы равной силы, похоже, различаются не формально, а только материально. Но упоминаемые им «законодательные акты, общинные и сенатские декреты»[77] и т. п. обладают одинаковой силой. Следовательно, они различаются только материально. Но искусство не принимает в расчет такое различие, поскольку оно может множиться до бесконечности. Следовательно, это разделение человеческих законов неправильно.

Возражение 3. Далее, в государстве встречаются не только князья, священники и солдаты, но и представители многих других человеческих занятий. Поэтому, коль скоро это разделение включает в себя «военное право» и «гражданское право», относящееся в первую очередь к священникам и чиновникам, то оно также должно включать в себя и другие законы, относящиеся к другим занятиям [людей] в государстве.

Возражение 4. Кроме того, акциденции следует оставлять без внимания. Но быть созданным тем или иным человеком является акциденцией закона. Следовательно, неразумно называть законы именами законодателей, например «законом Корнелия» и т. п.

Этому противоречит авторитет Исидора.

Отвечаю: вещь можно разделить в ней самой в отношении того, что входит в определение этой вещи. Так, душа, как разумная, так и неразумная, входит в определение животного, и потому «животное» может быть должным образом и в себе самом разделено на «разумное» и «неразумное». Но при этом его никоим образом нельзя разделить на «белое и «черное», поскольку [цвет] не входит в определение животного. Далее, в определение человеческого закона входит много разных вещей, и в отношении любой из них он может быть разделен должным образом и в себе самом.

Так, во-первых, к определению человеческого закона относится то, что он, как было показано выше (2), происходит от естественного закона. В этом отношении установленный закон разделяется на «международное право» и «гражданское право» согласно тем вышеуказанным (2) двум способам, которыми он может происходить от естественного закона. В самом деле, к международному праву относится то, что происходит от естественного закона как заключение из посылки, например купля-продажа и тому подобное, без чего люди не могут жить тем сообществом, которое предписано им естественным законом, поскольку, как доказано в первой [книге] «Политики», человек по природе является общественным животным. А вот то, что происходит от естественного закона посредством уточнения некоторых общих положений, относится к гражданскому праву, поскольку каждое государство решает само, что для него лучше.

Во-вторых, в определение человеческого закона входит быть направленным к общественному благу государства. В этом отношении человеческий закон может быть разделен согласно различию человеческой деятельности, тем или иным образом ориентированной на общественное благо, например, священников, молящих Бога за людей, князей, управляющих людьми, солдат, сражающихся за их безопасность. Поэтому для таких людей существуют некоторые особые виды закона.

В-третьих, как уже было сказано (90, 3), в определение человеческого закона входит быть созданным тем, кто управляет сообществом государства. В этом отношении человеческие законы различаются в соответствии с различными формами правления. Так, согласно Философу[78], существует «монархия», при которой государство управляется одним [человеком], и в таком случае мы имеем «царские указы». Другая форма – «аристократия», то есть правление, осуществляемое лучшими или наиболее знатными людьми, и в таком случае мы имеем «официальные правовые решения» и «сенатские декреты». Ещё одна форма – «олигархия», то есть правление, осуществляемое группой наиболее богатых и сильных людей, и в таком случае мы имеем так называемый «преторианский» закон. Ещё одна – «демократия», то есть непосредственное правление людей, и в таком случае мы имеем «общинные декреты». Кроме того, существует тирания – форма правления столь порочная, что с ней не связывают никакого закона. Наконец, существует форма правления, [как бы] составленная из всех вышеперечисленных и которую полагают наилучшей, и в таком случае, как пишет Исидор, мы имеем закон, утвержденный «сенатом и общиной»[79].

В-четвёртых, в определение человеческого закона входит его назначение направлять человеческие действия. В этом отношении наличие различных видов законов обусловливается различием тех дел, с которыми связан закон, притом некоторые из этих видов названы по имени их авторов; так, существует «закон Юлия» о прелюбодеянии, «закон Корнелия» об убийцах и так далее, но различаются они не по своим авторам, а по тому, каких вопросов они касаются.