Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IV

• Название: Сумма теологии. Том IV
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Религия

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословие», его влияние едва ли можно переоценить.

Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.

Вся «Сумма…» состоит из трех частей. Труд представляет собою ряд трактатов , но основой деления являются вопросы оппонентов Фомы, затем приводиться противоречащее этим «возражениям» мнение, которое, однако, не кажется Аквинату достаточно убедительным или исчерпывающим, и только затем (после слова «отвечаю») излагается решение проблемы, принадлежащие автору.

Содержание

Том I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII

Трактат о конечной цели

Когда о человеке говорится, что он создан по образу и подобию Бога, то, согласно Дамаскину, выражение «по образу» указывает на «разумное существо, наделенное свободной волей и самодвижением»[2]. Поэтому после рассмотрения образца, т. е. Бога, и всего того, что проистекает из власти Бога в соответствии с Его волей, нам надлежит исследовать Его образ, человека, поскольку человек, обладая свободной волей и способностью к самостоятельным действиям, также является началом собственных действий.

---

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «человек не наслаждается тем, что он желает ради чего-то еще»[224]. Но единственное, что человек не желает ради чего-то еще, это конечная цель. Следовательно, наслаждение относится только к конечной цели.

Отвечаю: как было показано выше (1), понятие плода подразумевает две вещи: во-первых, то, что должно быть обретено в конце; во-вторых, то, что должно успокоить желание своею сладостью и восхищением. Но нечто может быть конечным либо абсолютно, либо относительно: абсолютно, если оно уже не отсылает ни к чему последующему; относительно, если оно является конечным только в некотором частном ряду. Притом в прямом смысле слова плодом называется только то, что является конечным абсолютно, чем одним восхищаются как конечной целью и чем, строго говоря, наслаждаются .-То же, что услаждает не само по себе, но желательно только ради чего-то еще, как, например, горькая микстура ради здоровья, никак не может быть названо плодом. А то, в чем самом есть нечто восхитительное и к чему имеет отношение множество предшествующих вещей, может быть названо плодом, но только в некотором отношении, поскольку нельзя сказать, что этим наслаждаются в полной мере или что оно совершенным образом соответствует понятию плода. Поэтому, хотя Августин и говорит, что «мы наслаждаемся тогда, когда восхищенная воля успокаивается на том, что мы знаем»[225], однако успокоение не будет абсолютным, если только речь не идет об обладании конечной целью, поскольку до тех пор, пока что-то еще остается желанным, любая приостановка движения воли будет носить временный характер. Нечто подобное мы видим в пространственном движении: хотя любая точка между двумя пределами – началом и концом – сама не является пределом, она может считаться таковым, если движение в ней прекращается.

Ответ на возражение 1. Как заметил Августин, «если бы он сказал: «дай мне насладиться тобой» без дальнейших слов «в Господе», то могло бы показаться, что он видит цель своей любви в самом [Филимоне]. Но так как он добавил, что видит свою цель в Господе, то тем самым дал понять, что желает наслаждаться именно Им»[226]; то есть это следует понимать так, что он пожелал насладиться своим братом не как целью, а как средством.

Ответ на возражение 2. Плод относится к породившему его дереву одним образом, а к вкушающему его человеку – другим. К породившему его дереву он относится как следствие к причине, а к наслаждающемуся им – как конечный объект его ожидания и завершающая услада. В связи с этим упомянутый апостолом плод назван именно так – ведь [в данном контексте] он рассматривается как некоторое следствие в нас Святого Духа (почему и уточнено: «плод Духа»), а не как то, чем мы должны наслаждаться как своей конечной целью. А еще мы можем сказать вслед за Амвросием, что он называется плодом постольку поскольку «мы должны желать его ради него самого»; не потому, конечно, что он якобы не определен к конечной цели, а потому что мы ожидаем обрести в нем наслаждение.

Ответ на возражение 3. Как было сказано выше (1,8; 2,7), о цели говорится в двух смыслах: во-первых, как о некоторой вещи и, во-вторых, как о ее обретении. Притом, конечно, речь не идет о двух [разных] целях: просто одна и та же цель может рассматриваться как сама по себе, так и в отношении к чему-то еще. Таким образом, Бог суть конечная цель в смысле того, к чему именно стремятся, а наслаждение – в смысле того, что есть обретение этой конечной цели. И поскольку Бог и наслаждение Богом суть одна и та же цель, то точно так же наслаждение Богом и то, посредством чего мы наслаждаемся наслаждением Богом, суть одно и то же наслаждение. И то же самое можно сказать о сотворенном счастье, которое заключается в наслаждении.

Раздел 4. Связано ли наслаждение только с обладанием целью?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что наслаждение относится только к обладанию целью. Ведь сказал же Августин, что «наслаждение означает радостное пользование, и радость эта – не от надежды, а от обладания»[227]. Но пока вещью не обладают, то может идти речь только о радости надежды, но никак не обладания. Следовательно, наслаждение относится только к обладанию целью.

Возражение 2. Далее, как было показано выше (3), в строгом смысле слова наслаждение относится к конечной цели, поскольку только на ней успокаивается желание. Но желание не успокоится до тех пор, пока не наступит обладание целью. Следовательно, в строгом смысле слова наслаждение относится только к обладанию целью.

Возражение 3. Далее, для того чтобы наслаждаться плодом, им нужно владеть. Но никто не будет владеть плодом до тех пор, пока не будет обладать целью. Следовательно, наслаждение относится только к обладанию целью.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Наслаждаться – означает с любовью прилепиться к чему-либо ради него самого»[228]. Но это возможно и по отношению к тому, чем мы не обладаем. Следовательно, можно наслаждаться целью и без обладания ею.

Отвечаю: наслаждение подразумевает некоторое отношение воли к конечной цели, поскольку воля обладает чем-то в качестве конечной цели. Но целью можно обладать двояко, совершенно и несовершенно. Совершенно, когда ею обладают не только в намерении, но также и в действительности; несовершенно, когда ею обладают только в намерении. Таким образом, совершенное наслаждение относится к обладанию целью, в то время как несовершенное наслаждение также относится к обладанию целью, но [обладанию] не в действительности, а в намерении.

Ответ на возражение 1. В данном случае Августин говорит о совершенном наслаждении.

Ответ на возражение 2. Покою воли можно препятствовать двояко. Во-первых, со стороны объекта, если тот не является конечной целью, но определен к чему-то еще; во-вторых, со стороны того, кто желает цели, если он не обладает ею. Затем, хотя действие определяется объектом, тем не менее способ действия, а именно, будет ли действие совершенным или несовершенным с точки зрения фактических обстоятельств действователя, зависит от действователя. Поэтому наслаждение чем-либо помимо конечной цели в строгом смысле слова таковым не является, поскольку ему недостает от [истинной] природы наслаждения. А вот наслаждение пусть и не достигнутой, но все же конечной целью, в строгом смысле слова является наслаждением, хотя и несовершенным в силу несовершенного способа его получения.

Ответ на возражение 3. О владении или обладании целью говорится не только в смысле состоявшегося события, но и в смысле намерения, о чем уже было сказано.

Вопрос 12. О намерении

Теперь нам надлежит исследовать намерение, относительно чего наличествует пять пунктов: 1) является ли намерение актом ума или воли; 2) относится ли оно только к конечной цели; 3) может ли оно относиться одновременно к двум вещам; 4) является ли намерение относительно цели тем же самым актом, что и желание средств; 5) является ли намерение способностью также и неразумных животных.

Раздел 1. Является ли намерение актом ума или воли?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что намерение является актом ума, а не воли. Так, согласно Августину, в словах [Писания]: «Если око твое будет чисто – то все тело твое будет светло» (Мф. 6:22), под «оком» подразумевается намерение[229]. Но поскольку око является органом зрения, то оно указывает на схватывающую способность. Следовательно, намерение является актом не желающей, а схватывающей способности.

Возражение 2. Далее, согласно Августину, Господь, говоря: «Если свет, который в тебе, – тьма» (Мф. 6:23), и так далее, словом «свет» указывал на намерение[230]. Но свет относится к знанию. Следовательно, относится к нему и намерение.

Возражение 3. Далее, намерение подразумевает своего рода определение к цели. Но определение является актом разума. Следовательно, намерение принадлежит не воле, а разуму.

Возражение 4. Кроме того, акт воли относится либо к цели, либо к средствам. Но акт воли в отношении цели называется волеизъявлением или наслаждением, а в отношении средств – выбором. Таким образом, в обоих случаях речь не идет о намерении. Следовательно, оно не является актом воли.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «намерение воли соединяет зрение с объектом зрения и хранящиеся в памяти образы с проникновенно пристальным взглядом внутренней мысли души»[231]. Следовательно, намерение – это акт воли.

Отвечаю: намерение (интенция), как свидетельствует само слово, обозначает «наличие тенденции к чему-либо». Затем, действие двигателя и движение движимого равно имеют тенденцию к чему-либо. Но то, что движение движимого имеет тенденцию к чему-либо, происходит благодаря действию двигателя. Следовательно, намерение в первую очередь и по преимуществу принадлежит тому, кто движет к цели, в связи с чем мы говорим, что архитектор (или кто-либо из его подчиненных) своими распоряжениями подвигает других к исполнению своих намерений. Но, как уже было показано (9, 1), именно воля подвигает все остальные способности души к цели. Поэтому очевидно, что в строгом смысле слова намерение – это акт воли.