Джон О'Хара - Жажда жить

• Название: Жажда жить
• Автор: Джон О'Хара
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-37309-1

Книга, которая в свое время вызвала сенсацию, почти скандал.

Америка «золотых» послевоенных лет. Красивая, богатая, страстная Грейс Колдуэлл Тейт задыхается в атмосфере снобизма, ханжества и фарисейства, царящей в маленьком провинциальном городке, где жестоко карается каждый глоток свободы. Пытаясь отстоять свое право на любовь, Грейс решается на отчаянный поступок. Но какова цена ее мимолетного счастья?

---

Но, поддерживая в качестве представителя Грейс налоговую политику владельцев недвижимости, в своих частных делах Сидни всегда учитывал, что крайний консерватизм большинства его единомышленников среди местных воротил создает немалые трудности для малого бизнеса. Именно по этой причине, хотя бы отчасти, он покровительствовал фирме «Макшерри и Макшерри». Сидни признавал, что вряд ли поддерживал бы их, не будь они хорошими портными, но поначалу, еще только переехав в Форт-Пенн, он решил для себя, что при любой возможности будет помогать здешним коммерсантам. В то время он носил башмаки и туфли, которые производила компания с лондонской Оксфорд-стрит, и знал, что так будет всегда; но хорошо помнил нескрываемую радость отца Грейс, когда он спросил его, кто в Форт-Пенне лучший портной. Старик улыбнулся и сказал: «Это хороший знак, Сидни, хорошая примета. Сам я ни за что бы не сунулся к тебе с этим, но если бы ты только знал, как мне приятно услышать этот вопрос. И знаешь, о таких вещах сразу становится известно. Человек из Нью-Йорка шьет костюмы у местного портного. Это, скажу я тебе, большое дело. Важнее, чем если бы ты произнес речь». Пожилой господин оказался не великим пророком, ибо за все то время, что Сидни прожил в Форт-Пенне, никто не поинтересовался именем его портного, а сталкиваясь с ним в мастерской «Макшерри и Макшерри», никто из местных жителей, кажется, не удивлялся его присутствию; и все же нельзя сказать, будто Сидни был сильно разочарован своим жестом доброй воли. В «Макшерри и Макшерри» работают хорошие мастера, а Дональд Макшерри, один из двух братьев, что был жив, — славный человек, с которым приятно иметь дело. Только в самые последние годы он живо заговорил о безобразном состоянии Стейт-стрит, о том, как это плохо для бизнеса в целом и что если бы Стейт-стрит подремонтировали, он снизил бы цены на свои костюмы, потому что продавал бы больше. «Мистер Тейт, — сказал он однажды, — я обслуживаю людей, которые не потеряют сна из-за лишней пятерки или десятки, которую я скину или накину на свою работу. Вот вы, например. Когда я в прошлом году поднял цены на пять долларов, вы от меня не отказались и в другое место не побежали. Меньше чем за девяносто долларов я теперь костюмы не шью. Просто не могу себе позволить, иначе прогорю. А так я обеспечиваю качество. И чтобы еще больше улучшить его, всегда буду продавать дороже; и даже если клиенты начнут уходить, скорее оставлю дело, чем пожертвую качеством. Но знаете, мистер Тейт, если посмотреть на это с другой стороны, скажу вам, что я мог бы расширить свой бизнес и без таких жертв. Я знаю, где найти лучшего на сегодняшний день в Соединенных Штатах закройщика. Таких у меня сейчас нет, да и вообще с Сэмом никто не сравнится. Но я не могу сказать ему: приезжай сюда и я дам тебе работу. Вообще-то он не хочет больше жить в Нью-Йорке, поэтому в принципе я могу заполучить его. Но — не могу. Я не могу просить человека переехать в Форт-Пенн с женой, детьми, всем хозяйством, а потом, через три-четыре месяца, сказать: все, ты свободен. Так я потерял его. И знаете почему, мистер Тейт? Все из-за этой улицы. Стейт-стрит. Ее состояния. Мои клиенты не ходят по ней, разве что иначе никак. Я вижу их днем, когда они выходят из гостиницы или Капитолия. Раньше, много лет назад, как бывало? Человек выходит прогуляться — и знаете, мистер Тейт, тогда я совсем недурно торговал в своем районе — с другим человеком, один — старый мой клиент, а другой нет. И еще, сэр, вы удивитесь, но политик, отслуживший свой срок, часто приводил ко мне нового, который вместо него. Теперь все не так. Прибыль в нашем деле получается от второго костюма, который человеку не нужен, если, конечно, это человек, покупающий новый костюм каждые два года или даже каждый год. Вот от этого-то, лишнего, и идут денежки, а как продать ненужный костюм, если клиент терпеть не может ходить по Стейт-стрит? Никак, просто никак. Все спешат домой, или в клуб, или в гостиницу, проходят мимо меня, и никто даже не остановится. И я не могу их в этом винить. Прямо не знаю, мистер Тейт. Рано или поздно мастерские вроде моей уйдут с рынка, а ведь мы работаем в этом здании с самой Гражданской войны, и это мой дом, я выкупил его. Может, стоит продать — предложения что ни день поступают. Ну а дальше что? После пятидесяти лет на одном и том же месте я не откроюсь заново в каком-нибудь административном здании, а с другой стороны, если все бросить, то я и двух лет не проживу, в землю лягу. В общем, можно сказать, что Стейт-стрит сокращает мою жизнь. Так мне иногда кажется».

Сейчас, в августе 1917 года, Сидни вспомнил этот разговор с Дональдом Макшерри, особенно один его момент: он занимался как раз тем, чего так не любят, по словам портного, клиенты фирмы — прогуливался по Стейт-стрит. Он остановился у мастерской «Макшерри и Макшерри», зашел под навес и принялся разглядывать все, что было в витрине: три-четыре рулона ткани и бронзовую табличку. Вот и все. Повинуясь внезапному импульсу, Сидни вошел в мастерскую.

Откуда-то из внутреннего помещения, отделенного от передней части прозрачной перегородкой, вышел хозяин. В мастерской было неожиданно прохладно, дубовые ящики и полки радовали глаз. На Макшерри, как всегда, был жилет, через шею перекинут сантиметр; на жилете неизменные украшения: тяжелый золотой брелок от часов, подтверждающий членство в ордене тамплиеров, а также бриллиантовая булавка — свидетельство неколебимой верности студенческому братству «Бета тета пи», университет Форт-Пенна (в студенческие годы Дональд, как он сам рассказал некогда Сидни, был членом университетского клуба, поскольку братств, обозначенных буквами греческого алфавита, тогда не было, но впоследствии клуб превратился в «Бету» и призвал под свои знамена выпускников по всей стране. А булавку он носит потому, что мало кто из людей его занятий имеет университетское образование, а вот большинство клиентов — как раз выпускники колледжей).

— А, это вы, мистер Тейт, здравствуйте, доброго, доброго вам дня, — заговорил Макшерри.

— И вам того же, мистер Макшерри. Прогуливаюсь вот по Стейт-стрит, моцион, знаете ли.

— В такую погоду? В такую погоду неплохо в теньке посидеть на ферме, выпить кружку-другую пива холодного. Будь у меня ферма, я другим бы не занимался, уж поверьте. Чем могу быть полезен?

— Много работы в последнее время? — поинтересовался Сидни.

— О да. То одно, то другое. Грех жаловаться, в разгар лета нечасто так бывает.

— Что ж, хорошо.

— Сейчас большой спрос на обмундирование, со срочными заказами ребята приходят один за другим.

— Вот и я затем же, — сказал Сидни.

— Правда? Неужели записались добровольцем в армию, мистер Тейт? А я и не знал.

— На флот.

— На флот? А мне казалось, вас в кавалерию должны были взять. Тогда бы мы вам такие бриджи сделали, а впрочем, чего говорить, вы и сами знаете. И что же заставило вас сделать такой выбор, извините за любопытство?

— Да нет, все в порядке, не за что извиняться.

— Конечно, мы и флотскую форму готовы сшить. В лучшем виде. Правда, тут нужен мастер покрепче, чем тот, что шьет для армии. Надо знать, как обращаться с тканью на флотский мундир. Грудь, талия, плечи — все должно быть подогнано, стежок к стежку, иначе будешь похож на гостиничного коридорного, да еще все эти крючки и петли, и китель разумеется, покороче. — Макшерри посмотрел на Сидни, прикидывая ширину пояса: — Похоже, вы фунт-другой скинули. Для флота в самый раз. Если позволите, мистер Тейт, на днях ко мне заходили двое знакомых, заказывали флотскую форму, так скажу вам, как портной, лучше бы им в сухопутные войска податься. Мы способны творить чудеса, на любую фигуру подгоним простой костюм или военную форму, но флотский мундир — дело тонкое. Сейчас Сэма позову.

— Минуту, мистер Макшерри, прямо не знаю, что и сказать, — остановил его Сидни. — По правде говоря, официальной повестки я еще не получил, и, может, не стоит заказывать форму до того, как получу вызов из министерства. Плохая примета.

— Да ну, мистер Тейт, только не говорите мне, что вы верите в приметы. Не такой вы человек.

— Но это же не просто суеверие. Я прошел медкомиссию и теперь жду заключения.

— Да ну, вы, я бы сказал, что на суше, что на море, совершенно здоровы. Все же я позову Сэма, хорошо?

— Ладно, измерьте, что вам там надо, пусть у вас будут все данные, но выкройки делать не надо, пока я не свяжусь с вами.

— Как скажете, — кивнул Макшерри. — Сэм, можно тебя на минуту?

Из глубины мастерской появился Сэм, кивнул, улыбнулся, положил сигарету в пепельницу, обмерил Сидни и, так и не сказав ни слова, вернулся к себе. Врачи и Сэм были единственными мужчинами, кто прикасался к Сидни, но только Сэм ни разу не произнес его имени.

— А фуражку примерить не хотите? — спросил Макшерри. — У меня тут целый набор имеется, и для армии, и для флота. Все по уставу, на этот счет можете не беспокоиться. Я со справочником специально сверялся. Так, фуражка с белым верхом, он съемный, можно стирать. Ну и знаки различия на воротник. Вам какое звание дают?