Джереми Скейхилл - Грязные войны: Поле битвы — Земля

• Название: Грязные войны: Поле битвы — Земля
• Автор: Джереми Скейхилл
• Издательство: Кучково поле
• Жанр: Публицистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9950-0492-9

Американский журналист Джереми Скейхилл посвятил свое расследование войнам, которые ведут по всему мира США. Более десяти лет он посещал зоны боевых действий — в качестве журналиста программы Democracy Now он побывал в Ираке, Афганистане, Сомали, Йемене и др. — брал интервью у солдат, бандитов, джихадистов, жертв, и добытые им материалы стали причиной не одного разбирательства в Конгрессе. Скейхилл своими глазами видел последствия военной горячки, охватившей Америку, не однажды ему пришлось рисковать жизнью, чтобы написать свою книгу, ставшую одним из наиболее тщательно документированных книг по тайным операциям США, проводившимся в XXI веке.

---

В то время как Анвар совещался вместе с другими мусульманскими руководителями, чтобы определить, как им следует реагировать на события 11 сентября, он вновь попал в сферу интересов правительства США. «11 сентября было вторником, — вспоминал позднее Анвар. — К четвергу ко мне в дверь уже постучались агенты ФБР»[241]. Аулаки были заданы вопросы относительно дел, которые он вел с двумя лицами, подозреваемыми в участии в угоне. Агенты показали ему фото угонщиков — включая и тех двух, что посещали его мечеть в Сан-Диего[242], а также Хани Хаджура, кто тоже бывал в Сан-Диего и вместе с Хазми в 2001 г. посещал проповеди Аулаки в Фоллс-Черч в штате Вирджиния[243]. Аулаки «сказал, что никогда не слышал имени Хазми, однако узнал его на фотографии[244]. Хотя Аулаки и признал, что несколько раз беседовал с Хазми, что именно обсуждалось в ходе этих бесед он не помнил», — говорится в документах Комиссии 9/11. Аулаки также заявил, что не встречался с Хазми в Вирджинии, а только в Сан-Диего, и добавил, что никогда не видел Хаджура»[245]. По данным комиссии, Аулаки «описал Хазми как тихого прихожанина из Саудовской Аравии, который появлялся в его мечети вместе со своим спутником, но не обладал большим количеством друзей»[246]. В соответствии с рассекреченными документами ФБР, касающимися встреч агентов с Аулаки после 11 сентября, он характеризовал Хазми как «одиночку», добавляя, что тот был «спокойным и крайне приятным человеком»[247]. В соответствии с данными ФБР, не считал Хазми «очень религиозным, поскольку он (Хазми) никогда не носил бороды и не посещал все пять дневных молитв»[248]. Вскоре после этой встречи, агенты ФБР вновь обратились к Аулаки, предложив ему помочь в проведении расследования. На их следующую встречу Аулаки пришел с адвокатом[249]. Отчет ФБР после этой встречи гласил: «В Управлении ФБР по Вашингтону продолжается расследование связи между Анваром Аулаки и лицами, причастными к нанесению 11 сентября террористических ударов по Соединенным Штатам»[250].

В соответствии с последующими свидетельствами сотрудников ФБР перед Комиссией 9/11, в 2000 г. Аулаки провел несколько телефонных разговоров с саудитом Омаром аль-Баюми, который помогал Хазми и Михдару подыскать квартиру в Сан-Диего[251]. Следователь ФБР показал комиссии, что, по его мнению, эти люди просто воспользовались телефоном Баюми, подразумевая таким образом, что у Аулаки не было прямых контактов с угонщиками. Все же, основываясь на этих ранних показаниях, следователи заключили, что версия взаимодействия Аулаки с тремя угонщиками представляется неубедительной[252]. Комиссия 9/11 заявила, что будущие преступники «уважали Аулаки как религиозного деятеля и находились с ним в достаточно близких отношениях, — добавив в то же время, что свидетельства о каких-либо специфических мотивах этих отношений весьма поверхностны».

В то время как ФБР копалось в отношениях Аулаки с угонщиками, мечеть Дар аль-Хиджра на пятничных проповедях Анвара переполняли сотни людей. Он давал советы семьям и помогал новым иммигрантам найти жилье или работу. Среди обратившихся к нему за помощью была и чета палестинцев, посещавшая все его пятничные проповеди. У них были неприятности с сыном, американским военным психиатром. Пару беспокоило, что их сын совершенно не интересуется религией. Нассер вспоминал, как Анвар привел их слова: «Не могли бы вы поговорить (с нашим сыном), чтобы он тоже ходил с нами в мечеть?» Аулаки согласился помочь. Их сына звали Нидал Малик Хасан[253]. Это был тот самый человек, который через десять лет совершит одно из самых массовых убийств, которые когда-либо происходили на военных базах США[254]. Точно так же, как его знакомство с некоторыми из угонщиков самолетов 11 сентября привело к пристальному вниманию со стороны правительства к жизни Аулаки, его взаимодействие с Хасаном будет использовано для того, чтобы посеять подозрения о его роли в других террористических заговорах.

Несомненно, мечети, в которых проповедовал Аулаки, привлекали самых разных людей, часть из которых впоследствии становилась террористами. Однако очень сложно определить, насколько Анвар был в курсе того, кем они были или что собирались предпринять. Изучая действия и заявления Аулаки, приходящиеся на этот период, мы только усугубляем тайну. Что именно происходило за закрытыми дверями в отношениях между ним и правительством США после 11 сентября, и как строились его публичные отношения со СМИ — это причудливая история, полная противоречий. Казалось, будто Анвар Аулаки ведет двойную жизнь.

В первые недели после 11 сентября, когда Анвар конфиденциально общался с агентами ФБР, для публики он стал медиазвездой. К нему обращалось огромное число средств массовой информации, желавших знать точку зрения «умеренного» мусульманина на теракты. За ним следовали телевизионные съемочные группы. Его интервьюировали общенациональные радиоканалы. Его часто цитировали газеты. Аулаки призывал своих последователей сдавать кровь для пострадавших, помогать их семьям деньгами. Руководители мечети описывали его как человека, известного своими «межконфессиональными связями, гражданской активностью и терпимостью»[255]. Агентство Associated Press Пресс сообщало, что из тех, кто посещал его проповеди, «большинство утверждало, что не находили в нем чего-то откровенно политизированного или радикального»[256]. Хотя Аулаки периодически выступал с острыми обвинениями в адрес американской внешней политики, он также достаточно резко осуждал террористические акты. Поначалу он даже утверждал, что США поступят совершенно оправданно, поведя «вооруженную борьбу» с теми, кто ответственен за эти нападения. «Безусловно, — заявил Аулаки телекомпании PBS. — Мы заявили свою позицию, что… люди, совершившие это, должны ответить за содеянное. Им придется заплатить за то, что они сделали. Каждая страна на земле имеет право на самозащиту»[257].

Аулаки был «естественным выбором для репортеров, хотевших пообщаться с мусульманским духовным лицом, чтобы получить разъяснения по вопросам, связанным с исламом. Он осуждал массовые убийства, приглашал репортеров сопровождать его, терпеливо объяснял суть религиозных церемоний», — так было написано в газете New York Times[258]. Газета посвятила отдельную статью рассказу о том, что Аулаки «представляет собой новое поколение мусульманских лидеров, способных объединить Запад и Восток»[259]. В конце сентября 2001 г. Аулаки заявил: «Мне представляется не очень удачным, что такую позицию пришлось сформулировать именно нам, поскольку с подобными действиями не мирится ни одна религия, это общеизвестно. Но в сложившейся ситуации именно нам необходимо было сказать, что ислам не одобряет их. Люди, совершившие это, не могут быть мусульманами, а если они утверждают обратное, значит, они извратили свою религию»[260]. Несколько раз за консультациями к Аулаки после 11 сентября обращалась газета Washington Post, даже поручив ему главную роль в сетевой трансляции, посвященной Рамадану[261]. «Мы должны вновь и вновь повторять нашу позицию, и она должна быть предельно четкой», — заявил Аулаки в своей проповеди, транслировавшейся на всю территорию США телекомпанией PBS через несколько недель после терактов[262]. «Тот факт, что США организовало убийство и гибель… гражданского населения Ирака, тот факт, что США поддерживает смерти и убийства тысяч палестинцев не может служить оправданием убийства одного гражданина США в Нью-Йорке или Вашингтоне. Точно так же как гибель (тысяч) гражданских лиц в Нью-Йорке или Вашингтоне не оправдывает гибель одного жителя Афганистана. В этом то и заключается разница между правдой и ложью, злом и добром, о которой все якобы говорят».

Даже осуждая террористические акты, Аулаки не сдерживал ударов в своем анализе политики США по отношению к исламскому миру. В одной из проповедей, произнесенных через неделю после 11 сентября, Аулаки ответил на данные администрацией Буша характеристики мотивов «Аль-Каиды». «Нам говорили, что это был удар по американской цивилизации. Нам говорили, что это удар по американской свободе, по американскому образу жизни. Нет, это было не так. Это был удар по внешней политике США», — заявил Аулаки[263]. Когда в октябре 2001 г. США начало военную операцию в Афганистане, Аулаки дал интервью газете «Вашингтон Таймс». «Мы категорически против того, что совершили террористы. Мы хотим привлечь к суду совершивших это. Но мы выступаем также и против убийств среди гражданского населения Афганистана», — заявил Аулаки[264]. Когда наступал первый после 11 сентября Рамадан, Аулаки сказал: «В этом году наша община будет не так спокойна и умиротворена, как обычно». Мусульманский праздник будет омрачен «тяжелыми переживаниями, связанными с сентябрьскими событиями и войной, ведущейся за океаном». Он добавил: «Нам всегда хотелось, чтобы Рамадан проходил в тихие и спокойные времена, но, к несчастью, в этом году этого не получится»[265]. Он также ясно показал, что выступает против войны, начатой США против талибов. «Я, лично, полагаю, что Америка поторопилась вступать в эту войну», — сказал он интервьюеру[266]. «Можно было найти и другие пути решения этой проблемы, одним из которых могло стать дипломатическое давление, опирающееся на все те исламские страны, которые выступили в поддержку США и высказали свою озабоченность тем, что случилось 11 сентября. Их резко осудил весь исламский мир. Так что, вместо того чтобы кидаться воевать, чему мы сейчас стали свидетелями, накопленный в такой ситуации политический капитал мог быть использован для давления на Афганистан или те силы, которые совершили преступление. Более чем за десять лет до «арабской весны» Анвар также подвергал критике ту поддержку, которую США оказывали автократическим лидерам и их репрессивным режимам на Ближнем Востоке, в основном в мусульманских странах. «Эти режимы не должны смениться резко, внезапно, за ночь. Однако