Генри Берд - Холестерин колец

• Название: Холестерин колец
• Автор: Генри Берд
• Жанр: Юмористическая проза

---

— Будь прокляты эльфы с их гнилою жратвой, — пробормотал он.

— И гномы, — парировал Ловелас, — с их неразвитым вкусом. В двадцатый раз эти двое обнажили оружие, горя желаньем отведать вражеской требухи, но Топтун вмешался, предотвращая смертоубийство. Он все равно уже доел свою порцию.

— Воздержитесь и смиритесь, остановитесь, угомонитесь, вложите в ножны мечи ваши, воздержитесь от ссоры вашей и остановите руки ваши, — рек он, воздевая бахромчатую рукавицу.

— Отзынь, приставучий! — проревел гном. — Щас я из этого фертика запеканку сделаю!

Однако Скиталец вытащил умиротворяющего вида нож, и драка закончилась так же быстро, как началась, ибо даже гномов и эльфов не прельщает перспектива получить перо в спину. Затем, едва лишь бойцы вложили клинки в ножны, Топтун снова возвысил свой голос.

— Воззрите! — воскликнул он, указывая на юг. — Всадники! Много! И скачут, как ветер!

— Лучше бы им скакать против ветра, — произнес, зажимая нос, Ловелас.

— Ноздри эльфов чувствительны, — сказал Топтун.

— И пятки их сверкают, как легкое пламя, — чуть слышно проворчал Гимлер.

Все трое, сощурясь, вглядывались в облако пыли на далеком горизонте. В том, что это были бараньи пастыри, не оставалось сомнений, ибо ветер служил им герольдом.

— Ты полагаешь, они дружелюбны? — спросил, трепеща, словно лист, Ловелас.

— Этого я сказать не могу, — ответил Топтун. — Если они дружелюбны, нам тревожиться не о чем, если ж они враждебны, мы спасемся от их ярости посредством военного искусства.

— Это как же? — спросил Гимлер, уже оглядевший плоскую равнину и не нашедший, куда спрятаться. — Биться будем или деру дадим?

— Ни то, ни другое, — ответил Скиталец, грузно плюхаясь наземь. — Мы прикинемся мертвыми.

Ловелас и Гимлер обменялись взглядами и покачали головами. Немного существовало на свете предметов, по которым мнения их совпадали, но Топтун был, безусловно, одним из них.

— Ну что же, — промолвил Гимлер, вытаскивая колун, — по крайней мере, двух-трех мы с собой заберем, ибо лучше уходить из этого мира с застегнутым гульфиком.

Бараньи властители приближались, уже явственно слышалось яростное воинственное блеянье их скакунов. Рослы и светловолосы были Реготуны, носители шлемов, венчаемых грозного вида шипами, и сильно похожих на зубную щетку усов. Путешественники разглядели также высокие сапоги, короткие кожаные штаны с помочами и длинные копья, похожие больше на метлы с налитым в ручки свинцом.

— О, сколь свирепо обличие их, — сказал Ловелас.

— Да, — отвечал Топтун, вглядываясь сквозь щель между пальцами, ибо он прикрыл ладонью глаза. — Горды и горячи Реготуны и пуще всего ценят они силу и обладанье землей. Но поскольку землей этой чаще всего уже обладают соседи, Реготуны отчасти непопулярны. Они хоть и не ведают грамоты, но привержены песням и танцам, и преднамеренным убийствам.

Впрочем, война — не единственное их ремесло, ибо они еще держат летние лагеря для детей соседских племен, оборудованные самыми современными кухнями и душевыми.

— Стало быть, не так уж они и плохи, мерзавцы, — с надеждой произнес Ловелас. И в тот же миг сотня клинков сверкнула, появляясь на свет из сотни ножен.

— Может, заложимся? — спросил Гимлер.

Бессильные что-либо сделать, они наблюдали, как несется на них бараний строй. Внезапно всадник, скакавший в самой его середине, всадник, чей шипастый шлем украшала вдобавок пара длинных рогов, неопределенно махнул рукой, приказывая воинам остановиться, и те натянули поводья, явив поразительное отсутствие наездничьего искусства. Двое их свалившихся с седел товарищей были насмерть затоптаны в последовавшей сутолоке и суматохе.

Когда вопли и проклятия замерли, рогатый вождь легким галопом подскакал к нашей троице на боевом мериносе редкостной стати и белизны. В хвост боевого барана были затейливо вплетены круглые резинки разнообразных цветов.

— Ну и видок у придурка — вилка вилкой, — прошептал Гимлер краешком толстогубого рта.

Вождь, оказавшийся на голову ниже всех прочих всадников, с подозрением оглядел своих пленников сквозь сидевшие в его глазницах спаренные монокли и угрожающе взмахнул боевой метлой. Только тут троица сообразила, что перед ними женщина — женщина, чей обширный нагрудник намекал на скрытые за ним обильные телеса.

— Куда ви держайт свой путь унд што ви делайт здесь, где вам не следовайт бить ин дер фюрст строка, где ви ист? — требовательно вопросила предводительница на сильно испорченном Поголовном языке.

Топтун выступил вперед, низко поклонился, пал на одно колено и дернул себя за чуб. Затем он поцеловал землю у ног Властительницы баранов. Да уж для верности и сапоги ей почистил.

— Привет и здравия тебе, о Владычица, — прошепелявил Топтун, чувствуя, что язык у него во рту едва ворочается от сапожной ваксы. — Мы путники, зашедшие в ваши земли в поисках друзей, плененных грязными урками Сыроеда и Сарафана. Быть может, вам довелось их встретить? Росту в них три фута, ножки волосатые, хвостики маленькие, одеты, скорее всего, в эльфийские плащи, а путь они держали в Фордор, дабы уничтожить опасность, представляемую Сыроедом для Нижесредней Земли.

Несколько времени предводительница овчаров молча созерцала Скитальца, а затем обернулась к отряду и поманила к себе одного из воинов.

— Эй, лекарь! Поспешайт, для тебя ист работа. У парня бред.

— О нет, Прекрасная Дама, — сказал Топтун, — те, о ком я веду речь, это хобботы, которых эльфы зовут на своем языке полуосликами. Я же — их проводник, некоторые называют меня Топтуном, хотя у меня куча имен.

— Готофф поспорить, што это ист так, — согласилась предводительница, встряхивая золотистыми локонами. — Лекарь! Где ти застревайт?

Но в конце концов объяснения Топтуна были приняты на веру и все принялись представляться друг дружке.

— Я ист Йорака, дочь Йомлета, Капитан Остенфельда унд Тан Навара. Это означайт, што ти обращайтся ко мне вежлифф или ти ист пфук унд никто тебя больтше не видел, — сказала краснолицая воительница. Внезапно лицо ее потемнело, ибо на глаза ей попался Гимлер, и она оглядела его с большим подозрением.

— Как ист твое имя, повторяй?

— Гимлер, сын Героина, Владетельный Гном Герундия и Главный Инспектор Королевских Блюд, — ответил приземистый гном.

Йорака слезла с барана, подошла к гному поближе и, сурово сомкнув уста, еще раз внимательно проинспектировала его внешность.

— Нет, не сметшно, — наконец, сказала она, — хороший карлик из тебя не получайтс.

И она повернулась к Топтуну:

— Унд ти. Артбагет, так?

— Артбалет! — сказал Топтун. — Артопед из рода Артбалетов! В мгновение ока он вырвал из ножен тускло сверкнувшую Крону и, вертя ею над головой, воскликнул:

— А это Крона, меч того, у которого куча имен, того, кого эльфы называют Люмбаго, а также Магнетитом и Дуболомом, наследника трона Роздора и истинного Артбалета, сына Араплана, Дюжинами Разящего, семя от семени Барандила, Сам-с-Усама и Кума-Королю!

— Тьфу ти, ну ти, — сказала Йорака и вновь оглянулась на ожидающего распоряжений лекаря. — Впротшем, я верить, что ви ист альзо не шпики дер Сарафана. Он хоть и вонютшка, но не польный кретин.

— Мы пришли издалека, — сказал Ловелас, — а вел нас Гельфанд Серозубый, Маг Королей и Крестный Отец Фей второго разряда.

Баранья Властительница приподняла соломенные брови, отчего оба монокля вывалились из глазниц, явив ее собеседникам жидко-голубые глаза.

— Тшшшшшшш! Это ист не тот имя, который стоит повторяйт в наш фатерлянд. Король, майн фатер, давайт этот шулик свой любимый скакун, Протуберанетц Моментальный, а тот поступайт с ним хуже трехногого тролля! Петный оветшк вернулся домой недель спустя весь в блохах унд разучился проситься на улитц унд обгадил новый ковер Короля. Когда дер Король поймайт его, один дохлый Маг станет больтше!

— В ваших словах есть печальная мудрость, — сказал Артопед, стараясь украдкой заглянуть ей под алебарду, — ибо Гельфанда нет больше с нами. Он встретил свою судьбу, пав в неравном бою с булдогом в Копях Дории. Мерзкая тварь предательски одолела Гельфанда, прибегнув к обману и низким трюкам.

— Дер поэтитшикал правосудий, — сказала Йорака, — но я буду скушать по старый притурок.

— А ныне, — продолжал Артопед, — мы ищем двух своих соотечественников, захваченных урками и уведенных неизвестно куда.

— О, — сказала воинственная леди, — ми вчера приконтшили несколько урков, но никакой хобот я там не видеть. Правда, у них в кастрюльк лешали какие-то костошки, унд я не думайт, что ваши парни имел запасные ребра.

Три товарища безмолвно попрощались с соратниками, уделив им десять секунд молчания.

— А как насчет того, чтобы немного подбросить нас на ваших фрикадельках? — спросил Гимлер.